Двенадцатый Ковчег

Дэвид ему не понравился. В нём не чувствовалось твёрдости, уверенности, страстного желания идти на подвиг. А это именно подвиг, если мерить человеческими категориями.

Его братья были счастливы, что им выпала эта честь. У них была нацеленность на эту работу, миссию, предназначение! Гордились оказанным доверием. У Дэвида было только смирение перед неизбежностью, невозможностью противостоять судьбе.

С его братьями Герман беседовал, задавал какие-то вопросы. Дэвиду вопросы задавать было опасно, ответы непредсказуемы. Поэтому он просто рассказал, что Дэв должен делать на Земле. И что другие будут делать во время их долгого полёта.

– Подробная инструкция, когда включать инкубаторы и остальные системы, не относящиеся к самому кораблю, будет у тебя в каюте. Техники, отвечающие за это, подготовлены. На тебе, как на командире корабля, контроль. Ты отвечаешь за всё.

– Я знаю.

– Готов?

– Готов.

И Герман улетел. На душе было неспокойно. Странно, с десятым – спокойно, а здесь, когда сто раз перестраховались, нет. Какое-то шестое чувство…

* * *

Бен хотел увезти Дэвида ночью, боялся сцены прощания. Мэл не переживёт, он уже не мог видеть её страданий. Но Дэв, обычно беспрекословно слушавшийся отца, твёрдо отказался:

– Я должен проститься с мамой, дай нам эту возможность.

Он оставил их вдвоём на весь вечер, ушёл к себе. О чём они говорили, какие слова нашли друг для друга, не знал. Но утром, перед отъездом, обнялись молча, постояли, и Дэв пошёл к машине. Ему, каквсей команде, предстоял карантин.

Глава 2

Его поселили в отдельную палату. Всю жизнь у него кто-то был рядом – мама, братья, Барни, Кен. И вдруг он оказался наедине с самим собой перед этим броском в неизвестность. Впереди были годы в замкнутом пространстве корабля, пусть он огромный, как остров. Остров в океане Вселенной – тоже замкнутое пространство. То, что ему рассказал Герман о его миссии на Земле, вообще не укладывалось в голове. Он не готов! И там у него не будет дублёров, только советники.

За что ему всё это? Ему бы тихий кабинет с книгами. И ученики. Ему есть чему учить – светлому, доброму, вечному…

На второй день молодая женщина-врач, которая по протоколу наблюдала за ним через скрытую камеру, позвонила Бену:

– Сэр, Дэвид нуждается в психологической помощи. Не волнуйтесь, ничего серьёзного, но мне лучше с ним поговорить. Двое предыдущих командиров, с которыми я работала, не нуждались. Поверьте мне, как специалисту.

– Добро. Поговорите и перезвоните мне, пожалуйста.

– Обязательно.

Дэвид вздрогнул от стука в дверь. В тишине, висевшей в комнате, это было слишком резко. Подумал, нервы – никуда!

– Войдите.

И вошла фея. Белый халат до колен, стройные ножки, туфельки на высоком каблучке. Каскад блестящих чёрных волос из-под небольшой шапочки. И огромные карие глаза на матовом смуглом лице.

– Добрый день, Дэвид, я врач. Вы не против, если отвлеку вас?

– Отвлечёте? От чего! Присаживайтесь, я в вашем распоряжении.

Она измерила ему давление и пульс. Ничего страшного, держит себя в руках. Красив, глаз не отвести.

– Как вас зовут, доктор? Вы моё имя знаете, а я ваше – нет.

– Дженнифер, можно просто Дженни. Расскажите, пожалуйста, о корабле… В средствах массовой информации – ничего. Что там самое интересное?

Через полчаса она сказала:

– Мне нужно позвонить, я ещё приду, если не возражаете.

Позвонила из своего кабинета:

– Сэр, ничего страшного, давление, пульс в норме. Но он не привык к замкнутому пространству и одиночеству. За десять дней нервы могут сдать. Если позволите, я буду заходить время от времени.

За два последующих дня они успели рассказать друг другу о себе всё. О детстве, о родителях. Она – о колледже, после которого пошла в Медицинский.

– Я была очень худа и некрасива. К счастью, никто не захотел взять меня в жёны, и я смогла поступить в Мед, очень хотела. После окончания направили сюда. Директриса сказала, там одни мужчины, свободных женщин почти нет. Может, встретишь свою судьбу?

– Дженни, я не видел девушки прекрасней, я бы выбрал тебя из тысячи. Судьба подарила мне нашу встречу перед всем, что мне предстоит. Я тебя никогда не забуду.

Последующие дни и ночи, отключив камеру, они провели вместе. Никто не знал об этом. По протоколу за психологическое состояние командира корабля отвечала Дженнифер. Оно было прекрасным.

Он имел право на один телефонный звонок в течение карантина. Кто придумал полную оторванность от прежней жизни перед полётом?!

Приберегал его для мамы, но позвонил отцу:

– Папа, я тебя никогда ни о чём не просил, правда? Мы же больше не увидимся. Можешь выполнить мою одну-единственную просьбу?

– Если это не отмена полёта.

– Не отмена. Я хочу, чтобы Дженнифер полетела со мной.

– Кто эта Дженнифер, откуда она взялась! Как ты это себе представляешь? Да она согласна, вообще?

Дэвид посмотрел на Дженни. Она кивнула.

– Она согласна. Это врач, которую ты прислал.

– Ты сошёл с ума. Вы сошли с ума.

– Ты отказываешь?

– Я должен подумать.

– Только недолго. Ты же понимаешь, мне сейчас нужно абсолютное спокойствие.

Бен положил трубку и вытер пот со лба. Ну, Дэв! А что, собственно, я сделал для своих мальчиков? Только счастливое детство. Исполнение мечты – для всех, кроме Тимоти. Бедный Тимоти! А для Дэва это не мечта, а наказание. Пожизненное. Так. Нужно подумать, как это осушествить.

У Дженни зазвонил телефон.

– Да, сэр. Ну… так получилось. Я слушаю. Простите, пожалуйста, вы нас не обманываете?

– Слово джентльмена.

– Спасибо… спасибо! – и заплакала.

– Дженни, родная, что он сказал?

– Он согласился. Накануне меня переоденут в робу и отведут в женское отделение. Оттуда, вместе со всеми, на корабль. Ты меня найдёшь после пуска?

– Конечно. Я тебя узнаю в любой толпе и любом одеянии.

* * *

Пуск одиннадцатого Ковчега Зея скупо, но отметила. Корабль вышел на заданный курс, Зея вздохнула и занялась обычными делами.

А те, кто отправил его, только передохнули. Они успокоются, когда он пройдёт Пояс астероидов и приземлится, но это будет нескоро.

Прошёл пусковой режим, первая смена вышла из анабиоза. Дэвид бросился искать Дженни. В какую попала смену? В первую, первую! Вот, идёт по коридору, озирается растерянно, смотрит на таблички.

– Дженни, милая! – они бросились друг к другу.

Так, в обнимку, их и застал Барни. Обнял, смеясь, обоих:

– Что это значит, дорогие мои?

– Знакомься, Барни, это моя Дженни. Папа выполнил последнее желание осуждённого, разрешил нам лететь вместе. Дженни, это Барни, мой лучший друг и, по секрету, настоящий командир корабля. А я – как королева…

Конец ознакомительного фрагмента.