Дверь в лето (сборник)

Но если вы все сделаете как надо и будете следовать советам опытных людей, вы вернетесь оттуда сильными и здоровыми, со счетом в банке и приобретете множество знаний, которые на Земле не смогли бы приобрести и за сорок лет. Вы станете настоящими мужчинами, и это будет великолепно.

И в заключение — еще кое-что. Это будет непривычно для вас и довольно неприятно. Думайте немного о людях рядом с вами. Тогда все пойдет на лад. Если у вас будут какие-нибудь жалобы и не будет никакого другого способа устранить их причину, сообщите мне. Это все. Будут какие-нибудь вопросы?

Один из юношей поднял руку.

— Капитан? — робко спросил он.

— Задавайте свой вопрос. Как вас зовут?

— Роджерс, сэр. Можем ли мы посылать домой письма?

— Да, но не очень часто. Может быть, раз в месяц, не чаще. Почту может забрать с собой капеллан, инспекционный корабль или корабль снабжения.

Динамик проревел:

— Всем внимание: десять минут свободного полета, — старшина внимательно проследил за соблюдением техники безопасности. Незакрепленный багаж был закреплен, каждый человек получил маленький кулечек. Едва они закончили подготовку, Либби почувствовал, что полностью теряет вес — словно лифт-экспресс во время своего пути наверх внезапно остановился — только еще хуже. Сначала это казалось забавной новинкой, потом ощущение стало неприятным. Кровь пульсировала в висках, ноги похолодели. Либби попытался было сглотнуть, но у него не хватило воздуха, и он закашлялся. Желудок юноши судорожно сжался, и тут ему стало совсем плохо. После первого приступа он услышал, как Маккой крикнул:

— Эй, парень, возьми свой пакетик! В вентиляторы не должно попадать ничего постороннего, — Либби с удивлением понял, что это относилось к нему. Он нащупал свой пакетик, но не успел поднести ко рту — тело его сотряс второй приступ. Внезапно он заметил, что висит около переборки. В отсек вошел лейтенант космического флота и спросил у Маккея:

— Как идут дела?

— Все хорошо, сэр. Но нам не хватило пары пакетиков.

— О’кэй. Уберите это, — и он снова покинул отсек.

Маккой коснулся руки Либби.

— Ну, начали, — он дал ему клочок ваты, сам взял клок побольше и начал ловить плавающие по отсеку сгустки блевотины.

— Позаботьтесь, чтобы пакетик всегда был под рукой. Если вам снова станет плохо, просто остановитесь и подождите, пока это не пройдет.

Либби со всей тщательностью последовал этому совету. Через несколько минут отсек был относительно чист.

— Снимите запачканную одежду и смените пакетики.

Три или четыре человека понесли все это к шлюзу.

Они положили пакетики в шлюз, закрыли внутренний люк, открыли внешний, и пакетики исчезли — напором воздуха их выдуло из шлюза в открытый космос.

— Одежду тоже выбрасывать? — спросил Либби.

— Нет, мы только ненадолго поместим ее в вакуум. Отнесите вещи в шлюз и покрепче привяжите к крючкам.

На этот раз шлюз держали открытым минут пять. Когда внутренний люк открыли снова, вещи были абсолютно сухими — влага полностью испарилась в безвоздушном пространстве.

— Теперь пойдемте, — произнес Маккой. — Возьмите все с собой; остальное очистим щеткой перед вентилятором.

Следующий день стал бесконечной мукой. Капитан разрешил легкое ускорение только на пятнадцать минут во время обеда, но это только усилило космическую болезнь: Либби, мучимый волчьим голодом, подполз к еде. Пища оставалась в желудке, пока не наступила невесомость, а потом вылетела наружу.

На четвертый день он сидел у переборки и наслаждался последними минутами тяжести. К нему подошел Маккой и сел рядом. Старшина надел дымовой фильтр и раскурил сигарету.

— Ну как, прошло? — спросил он после глубокой затяжки.

— Да, немного. Эта космическая болезнь… Скажите, Маккой, как вы привыкли ко всему этому?

— Нужно некоторое время побороться с этим и тело выработает новые рефлексы. Как только можно будет глотать, не испытывая приступов удушья, ты с этим справишься. Некоторым это даже нравится. Расслабься и успокойся. Четыре часа в невесомости равняются десяти обычным часам.

Либби с подавленным видом покачал головой.

— Не думаю, что когда-нибудь привыкну к этому.

— И все же, постарайся. Вам не остается ничего другого. На поверхности астероида притяжение практически отсутствует: наш квартирмейстер говорил, что оно там не более одного процента земного. Этого не хватит, чтобы излечиться от космической болезни. Кроме того, там не будет ускорения во время обеда.

Либби ужаснулся.

Астероид ХС-5388 — или “восемьдесят восьмой”, как его попросту называли — находился на расстоянии около двух астрономических единиц или более чем за триста двадцать миллионов километров от Солнца.

На десятый день по кораблю разнеслась весть, что цель полета уже видна. Либби вместе со своими возбужденными товарищами устремился на смотровую палубу и попытался рассмотреть их будущий дом. Каменный обломок был достаточно велик, чтобы его можно было увидеть невооруженным глазом, и все искали место для посадки. В диаметре астероид имел около ста шестидесяти километров.

Наконец это произошло. Впервые за много часов динамик заговорил:

— Внимание всем! Занять свои места. Закрыть все переходные шлюзы. Отключить вентиляторы.

В течение двух следующих часов они были вынуждены лежать. Короткие периоды ускорения сменялись выворачивающей душу невесомостью. Вентиляторы смолкли, пару секунд на корабле царила невесомость — короткое заключительное шипение дюз — пять секунд свободного падения, легкий удар и скрежет. Из динамиков прозвучал сигнал трубы, и вентиляторы заработали снова. Маккой завис над ними и сказал:

— Всем встать. Мы прибыли на конечную станцию.

Низенький коренастый парнишка, моложе всех своих товарищей, прыгнул к двери и крикнул:

— Ребята, все наружу!

Старшина удержал его.

— Не так быстро! Не говоря уж о том, что снаружи нет воздуха, вы там не сможете двигаться. Вы замерзнете, обгорите и взорветесь, как переспелый помидор. Сержант, отведите шесть человек на склад скафандров. Все остальные остаются на местах.

Через некоторое время шестеро парней вернулись с парой дюжин больших свертков. Либби бросил свертки, которые он нес, и стал смотреть, как они медленно воспарили к потолку. Маккой взял один из скафандров и начал объяснять: