Дверь в подвал

Теперь, когда она уже не первой свежести – с ее слов, не моих, - миссис Майер испытывает страх, что ее планируют сменить на кого-то помоложе, подобно новенькой модели кабриолета «Бентли», который в недавнем времени приобрел ее муж. И она хочет первой нанести удар.

Я откидываюсь на спинку удобного вращающегося стула, переплетая пальцы на животе.

– Мне нужен список автомобилей вашего мужа, а также точное время, когда он будет отсутствовать дома, в течении, по крайне мере, двух часов.

Ее резко очерченные брови сходятся вместе.

– Зачем?

– Мне нужно установить GPS-трекеры на его машины.

– И проведите обыск резиденции.

Большинство мужчин не столь скрытны - или скрытны, - как их партнеры-женщины. Вы будете поражены тем, что можно обнаружить на самом виду. Квитанции по кредитным картам остались в карманах. Бронь в отелях. Белье, купленное для любовницы. Я не шучу. Однажды я нашла шелковую ночную рубашку в шкафу одного из клиентов - в количестве трех штук разных размеров, две из них были слишком маленькими для упомянутого клиента.

– Отлично, - соглашается Дженнифер. – Конечно, - она использует свою собственную ручку, чтобы составить список автомобилей, затем поднимает на меня взгляд, подталкивая блокнот по стеклянному столу в мою сторону. Ее глаза водянисто-голубого цвета скользят по моим волосам, собранным в небрежный хвост, из которого выбиваются пряди натурального блекло-каштанового оттенка. Всем своим нутром я чувствую ее неодобрение мои внешним видом.

– Спасибо, - я прикладываю список к ее папке и первым делом обращаю внимание на количество – четыре автомобиля. Миленько.

Даже если ничего не выгорит, работа все равно окупит себя.

Дженнифер откидывает свои шелковистые светлые волосы с плеча. Она умышленно поправляет волосы, будто каждая женщина, которую она когда-либо встречала, должна ей завидовать.

Включая меня, если быть честной.

Я завидую ее очень простой, небогатой событиями жизни, в которой самое весомое беспокойство вызывают тонкие морщинки вокруг глаз, поэтому она старается не часто улыбаться.

Может быть, я слишком предвзята, осуждая ее, но, судя по биографии этой женщины, я никогда не смогу поверить, что Дженнифер Майер когда-либо испытывала настоящую боль, настолько невыносимую, что больно дышать, двигаться, просто жить. Да ладно, тот же ее брак - это обычный фарс.

Я встречала женщин, опустошенных неверным супругом. Вся их жизнь была разрушена всего лишь одной встречей. Сомневаюсь, что Дженнифер прольет хотя бы слезинку. Будет слишком обеспокоена тем, что размажет тушь от «Диор».

Я завидую Дженнифер и многим другим, подобным, их скучной и лишенной драматизма жизни.

Моя история, может быть, и не отличается оригинальностью, но все же она полна болезненных воспоминаний. Моя маленькая семья была разрушена наркотиками. Я страдала от глубоко укоренившейся боли и мук потери, не желая, чтобы это продолжалось, испытывая страх перед тем, что тебе принесет будущее.

Вместо того, чтобы позволить этой потере поглотить меня, я отправилась со своей болью в полицейский участок и нашла способ направить ее в нужное русло.

Затем я нашла кое-кого, с кем можно было забыться.

Жизнь научила меня и продолжает учить, что если ты дышишь, значит, ты борешься. Даже если это похоже на смерть.

Болезнь роста. Мои внутренности испорчены метафорическими растяжками личностного роста.

Женщина в моем кабинете не сидит у окна, сосредоточившись на дыхании подчиняясь ритму шторма. Но это нормально. Там найдется место для всех. Если ты не принадлежишь миру Дженнифер, то относишься к совсем другому типу.

К моему типу.

Я стараюсь не позволить реальности наполнить меня горькой обидой.

Я пытаюсь изо всех сил.

– А как часто на самом деле ловят мужчин на измене?
– спрашивает Дженнифер, возвращая мое внимание к ней и ее проблемам.

Многие женщины обращаются ко мне, потому что хотят, чтобы их подозрения и их внутреннее чутье оказались ошибочными. Они не испытывают желания мараться, глубоко погружаясь в жизнь своего мужа самостоятельно, боясь того, что могут обнаружить.

Я выступаю в роли некоего переводчика. Они видят знаки, иногда даже вполне реальные доказательства, но им нужна я, чтобы расшифровать смысл всего этого, сделать его абсолютно ясным и понятным, не оставляя никаких сомнений.

Мне платят за то, чтобы я предоставляла сломленным людям подтверждение того, что их отношения могут закончиться.

Я всегда говорю им именно то, что собираюсь сказать и Дженнифер Майер:

– Если вы здесь, то, вероятно, уже знаете правду.

В случае Дженнифер – это подобно звону монет для ее ушей. Она поднимает с пола сумочку "Прада" и встает, возвышаясь над моим столом.

– Завтра Милтон уезжает в командировку. И вы сможете посетить наш дом, но я бы хотела, чтобы вы начали сегодня вечером.

Я приподнимаю бровь.

– Милтон захочет повидать свою... любовницу, - поясняет она, - прежде чем уедет из города. В этом есть смысл, не так ли?

– Конечно. Логично. Я могу начать прямо сейчас.

– Хорошо, - она оплачивает мои услуги чеком, который покрывает стоимость четырех GPS-трекеров и мониторинг в течение месяца. Любые полевые работы оплачиваются по часовому тарифу.

– Благодарю вас, мисс Дэвис, - в ее ехидном голосе проскальзывает нечто крайне раздражающее. И на самом деле это больше моя проблема, чем ее. Дженнифер и понятия не имеет, что я привыкла, чтобы ко мне обращались как к детективу Дэвис.

Раньше, я имею в виду. Я недолго проработала детективом, но уже привыкла к этому званию.

– Можно просто Макенна, - поправила ее я.

– Хорошо, Макенна. Пожалуйста, сообщайте о любых продвижениях в деле по номеру сотового, который я вам дала.

Ее секретный телефон - тот, о котором не знает муж, и который, я уверена, используется для ее собственных грязных делишек. Но, эй, кто я такая, чтобы судить? Чек, который она только что выписала, покроет мою аренду за три месяца.

Когда она заходит в кабину, жалуясь на то, что ей приходится пользоваться таким ржавым лифтом устаревшей конструкции, я разворачиваюсь на стуле к окнам, открывающих мне вид на Сиэтл.

Еще полгода назад я бы отказалась от идеи стать частным детективом. Черт, я бы оскорбилась подобным предложением. Но по-настоящему угнетает тот факт, что нам приходится принимать некоторые вещи, когда наши возможности ограничены.