Двести лет вместе. Часть первая. В дореволюционной России
Шрифт:
Да и что? что мог стать для евреев Биробиджан?! Спустя всему тому 45 лет израильский генерал Бени Пелед выразительно объяснил, почему ни Биробиджан, ни Уганда не могли бы дать связи еврейского народа с землёй: "Я просто чувствую, что не стал бы умирать ещё за один кусок земли для России, за кусок Уганды или штата Нью-Джерси!..» [113]
Эту связь, после тысяч лет разрыва, дал снова – Израиль.
Миграция евреев в крупные города в 30-е годы не умедлялась. Еврейская энциклопедия сообщает: в Москве евреев по переписи 1926 – 131 тыс., в 1933 – 226,5 тыс., в 1939 – 250 тыс. «В результате массового переселения украинских евреев их численность в составе московского еврейства возросла до 80%» [114] . – В «Книге о русском еврействе» (1968) читаем: в 30-е годы до полумиллиона евреев «числилось среди государственных служащих, порой занимавших видные посты, преимущественно в хозяйственном аппарате» [115] . (Автор сообщает также, что в 30-е годы и «в индустрию включилось до полумиллиона евреев, занятых преимущественно физическим трудом». У Ларина мы видим цифру: евреев среди индустриальных рабочих – 2,7%, тогда получается 200 тысяч [116] , в два с половиной раза меньше.) – «Приток евреев в ряды служащих постоянно нарастал. Это было связано как с массовыми миграциями в города, так и с резким повышением образовательного уровня прежде всего еврейской молодёжи» [117] . Евреи в массе жили в крупных городах, не испытывали искусственных социальных
113
Бени Пелед. Мы не можем ждать ещё две тысячи лет! [Интервью] // "22", 1981, № 17, с. 116.
114
Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988, т. 5, с. 477-478.
115
Г. Аронсон. Еврейский вопрос в эпоху Сталина // Книга о русском еврействе, 1917-1967. Нью-Йорк: Союз Русских Евреев, 1968, с. 137.
116
Ю. Ларин. Евреи и антисемитизм в СССР. М.; Л.: ГИЗ, 1929, с. 245.
117
Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988, т. 8, с. 190.
Вот статистические данные: «в 1929 евреи составляли 13,5% всех студентов высших учебных заведений в СССР, в 1933 – 12,2%, в 1936 – 13,3% всех студентов и 18% всех аспирантов» (при доле евреев в населении – 1,8%) [118] ; с 1928 по 1935 «число еврейских студентов на 1000 душ еврейского населения поднялось с 8,4 до 20,4, [в то время как] на 1000 русских – было студентов 2,8, на 1000 белорусов – 2,4 и на 1000 украинцев – 2,0», – к 1935 «процент евреев-студентов превосходил процент евреев в общем населении страны почти в семь раз, отличаясь этим от всех других народов Союза» [119] ; а результаты переписи 1939 года исследователь сталинской политики относительно евреев Г.В. Костырченко комментирует так: «Ведь не мог же [Сталин] не считаться с тем, что на начало 1939 года из каждой тысячи евреев 268 имели среднее, а 57 – высшее образование» (у русских соответственно 81 и 6) [120] . – А как всем известно, «значительные успехи в образовании позволяли после окончания высших учебных заведений и аспирантуры занимать социально престижные места в бурно развивавшейся в 1930-е гг. советской экономике» [121] .
118
Там же, с. 190.
119
С. Познер. Советская Россия // Еврейский мир: Ежегодник на 1939 г. Париж: Объединение русско-еврейской интеллигенции, с. 264.
120
Г.В. Костырченко. Тайная политика Сталина, с. 198.
121
Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988, т. 8, с. 190.
Но вот в «Книге о русском еврействе» читаем: «Без преувеличения можно сказать, что после "ежовщины" не осталось на свободе ни одного сколько-нибудь авторитетного имени в советской еврейской общественности, журналистике, культурной работе и даже науке» [122] . – Это совершенно не так, и выражено именно с преувеличением, и несоразмерным. (Тот же автор, Григорий Аронсон, в той же книге, двумя страницами позже, говорит обобщённо о 30-х годах, что «евреи не были лишены общегражданских прав… продолжали занимать посты в государственном и партийном аппарате», и «в дипломатическом корпусе, как и в генералитете армии, среди профессоров в высших Учебных заведениях, было немало евреев… Так мы вступаем в 1939 год» [123] .)
122
Г. Аронсон. Еврейский вопрос в эпоху Сталина // Книга о русском еврействе, 1917-1967. Нью-Йорк: Союз Русских Евреев, 1968, с. 138.
123
Там же, с. 140-141.
Москва говорила голосом народного артиста Юрия Левитана: «голос СССР», неподкупный вещатель нашей Правды. главный диктор радиостанции Коминтерна и сталинский любимец. Целые поколения выросли, слушая его: читал он и речь Сталина, и сводки «от Совинформбюро», и что началась война, и что она кончена [124] .
С 1936 Самуил Самосуд стал, и надолго, главным дирижёром Большого театра. Михаил Гнесин продолжал творить «в стиле обще-европейской музыки нашего века и в стиле т.н. "ново-еврейской музыки"», сестры Гнесины – суспехом вести их училище, ставшее выдающимся Музыкальным Институтом. Балет Александра Крейна шёл и в Мариинке и в Большом театре (не миновал Крейн и симфонической «Рапсодии» на слова… из речи Сталина), процветали и его брат и племянник Крейны [125] . Выдвинулась во всесоюзную, затем и международную известность блестящая плеяда музыкантов-виртуозов, вот лишь несколько всем памятных имён: Григорий Гинзбург, Эмиль Гилельс, Яков Зак, Лев Оборин, Давид Ойстрах, Яков Флиер. – Сохранились, с полным весом авторитетности, – много театральных режиссёров, музыкальных, театральных и литературных рецензентов, музыковедов.
124
Российская Еврейская Энциклопедия. 2-е изд., испр. и доп. М., 1994-1997, т. 2, с. 150.
125
Г. Свет. Евреи в русской музыкальной культуре в советский период // Книга о русском еврействе, 1917-1967. Нью-Йорк: Союз Русских Евреев, 1968, с. 256-262.
Прослеживая дальше культурную работу, как пропустить в 30-е годы и всеохватные достижения композиторов-песенников. Тут Исаак Дунаевский, «один из зачинателей жанров оперетты и массовой песни в советской музыке», писал «лёгкие для усвоения песни… прославлявшие часто советский образ жизни ("Марш весёлых ребят", 1933, "Песня о Каховке", 1935, "Песня о родине", 1936, "Песня о Сталине", 1936, и многое другое). Официальная критика объявила эти песни… воплощением мыслей и чувств миллионов советских людей» [126] , от него же и позывные московского радио. (Дунаевский зорко не упускал и ступенек советской карьеры. Первый изо всех композиторов он был награждён орденом Трудового Красного Знамени – и первым же избран в Верховный Совет СССР в пресловутом 1937. Затем получил ещё и орден Ленина. И поучал композиторов, что симфонии советскому народу не нужны [127] .) Тут и Матвей Блантер и братья Даниил и Дмитрий Покрассы, благодушно успокоительная «Если завтра война» (как мы моментально разобьём врага), а ещё раньше – знаменитый «Марш Будённого». Ещё же Оскар Фельцман, Соловьев-Седой, – не берусь представить в полноте. (Захватывая годы и позже, чтоб к этой теме не возвращаться: поэты-песенники Илья Френкель, Михаил Танич, Игорь Шаферан, композиторы Ян Френкель, Владимир Шаинский, не продолжаю.) – Миллионные тиражи, слава, гонорары, – ну кто назовёт этих деятелей культуры угнетёнными? А ведь помимо песен талантливых – сколько ж они все настукали оглушительных советских агиток в оморачивание и оглупление массового сознания, – и начиняя головы ложью, и коверкая чувства и вкус?
126
Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988, т. 2, с. 393-394.
127
Юрий Елагин. Укрощение искусств / Предисл. М. Ростроповича. Нью-Йорк: Эрмитаж. 1988, с. 340-345.
Или – кино? Читаем в нынешней израильской Еврейской энциклопедии: в 30-е годы «от фильмов требовались прославление успехов социализма и элементарная занимательность действия. В выработке стандартов унифицированной и прямолинейно идеологизированной кинопродукции, консервативной по форме и навязчиво дидактичной, вместе со всеми кино деятелями, участвовали многие… постановщики-евреи» (о них о многих мы уже в прошлой главе писали, например о «Симфонии Донбасса» Д. Вертова, 1931, сразу за процессом «Промпартии»): Ф. Эрмлер («Встречный», «Великий гражданин», «Поднятая Целина»), С. Юткевич («Встречный», «Шахтёры»), осыпанный почестями Михаил Ромм («Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году»), Л. Арнштам («Подруги», «Друзья»), И. Трауберг («Сын Монголии», «Год 19-й»), А. Зархи и И. Хейфиц («Горячие денёчки», «Депутат Балтики») [128] . – Заметно, что режиссёров в 30-е годы не сажали. А вот управляющих кинематографией, производством, прокатом – арестовали многих; а высоких чинов, начальников главного управления кинопромышленности Б. Шумяцкого и С. Дукельского – расстреляли [129] .
128
Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988, т. 4, с. 277.
129
Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988, т. 4, с. 275.
В кинорежиссёрстве 30-х годов евреи составляли явное большинство. И кто же был угнетён: одураченные ли зрители, кому душу прокатывали ложью и грубой дидактикой, – или режиссёры-постановщики, создававшие «фальсифицированные кинобиографии, ложноисторические и мнимо актуальные пропагандистские фильмы», с их «дутой монументальностью и внутренней пустотой»? И ещё добавляет Еврейская энциклопедия сурово: «Необозримое число евреев – операторов и режиссёров – занято в научно-популярном, учебном, а также в документальном кино – самой казённой области советского кинематографа, в которой ловкий монтаж позволяет выдавать подтасовку за подлинный кинодокумент, чем часто не брезговал, например, Р. Кармен» [130] . (Прославленный советский кинодокументалист – кинохроника гражданской войны в Испании, съёмка Нюрнбергского процесса, «юбилейно-прославительный фильм "Великая Отечественная"», «Вьетнам», фильм о Кубе – три Сталинских премии, Ленинская, Государственная, народный артист СССР и Герой Социалистического Труда [131] .) – Упомянем ещё и кинорежиссёра Конрада Вольфа, родного брата аса советской разведки Маркуса Вольфа [132] .
130
Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988, т. 4, с. 277-278.
131
Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988, т. 4, с. 116.
132
Российская Еврейская Энциклопедия. 2-е изд., испр. и доп. М., 1994-1997, т. 1, с. 245-246.
Нет, официальная советская атмосфера 30-х годов была абсолютно свободна от недоброжелательства к евреям. И до самой войны подавляющее большинство советского еврейства оставалось сочувственным к советской идеологии, согласным с советским строем. «Еврейского вопроса» в СССР «до войны действительно не было или почти не было»; тогда «явные жидоеды ещё не редактировали газеты и журналы… не руководили отделами кадров» [133] (наоборот – многие такие посты занимали евреи).
133
Лев Копелев. О правде и терпимости. New York: Khronika Press, 1982, с. 56-57.
Конечно, советский патриотизм, то есть верная служба советскому строю, в какое направление сегодня укажут, и составлял в те годы советскую «культуру». И в этой ложной области, увы, и еврейские ряды были множественными, а кто-то возвышался и до надзирательства над печатным словом на русском языке. Во главе Главлита – Главного Управления по делам Литературы и Искусства, мудрой Цензуры, направляющей культурное русло, – вранних 30-х годах видим – Б.М. Волина-Фрадкина. Во многом из евреев формировался тогда и штат Главлита. Вот, например, с 1932 по 1941 в Главном Управлении по делам литературы – увидим А.И. Бендика, в годы войны он станет директором Книжной Палаты [134] . (Не увидим, – где ж было её увидеть? – Эмму Каганову, супругу чекиста Павла Судоплатова, которой «доверили руководить деятельностью осведомителей в среде украинской творческой интеллигенции» [135] .) А после закрытия частных издательств «значительный вклад в организацию советских издательств и руководство ими внесли С. Алянский, М. Вольфсон, И. Ионов (Бернштейн), А. Канторович, Б. Малкин, И. Веритэ, Б. Фельдман и многие другие» [136] . Вскоре всё книгоиздательское дело страны было соответственно централизовано в надёжно управляемом ГИЗе, – никуда кроме и не сунуться автору.
134
Российская Еврейская Энциклопедия. 2-е изд., испр. и доп. М., 1994-1997, т. 1, с. 108, 238-239.
135
Павел Судоплатов. Спецоперации. М., 1997, с. 19.
136
Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988, т. 4, с. 397.
И в печатной пропаганде, в разных художественных и нехудожественных формах, евреи были постоянно на виду. Топорный карикатурщик Борис Ефимов выставлялся даже ежедневно (западные деятели в мерзейшем виде, а уж Николай II в короне и с винтовкой – попирает трупы). Раз в два-три дня – такой же грязный фельетонщик Г. Рыклин, пронзительно-язвительный Д. Заславский, ловчайший эквилибрист Радек, настырные Л. Шейнин и братья Тур. Ещё не определясь в писательство, очеркистом в «Известиях» появлялся Л. Кассиль. Мелькали и другие имена, например, Р. Кармен, Т. Тэсс, Х. Раппопорт, Д. Черномордиков, Б. Левин, А. Канторович, Я. Перельман. И это мы – только по «Известиям» протянулись, а ещё было две дюжины центральных газет с такой же разливанной ложью. А ещё был – океан подлых брошюр для массового одурачения. Когда надо было срочно состряпать массовую брошюру к процессу Промпартии (а на такое-то все 30-е годы был спрос) – нашёлся Б. Изаксон и проворно катал: «Раздавим гадину интервенции!» Да вот замелькал и Е. Гнедин (тот самый дипломат, сын Парвуса) – обманными же статьями: то – о «неизлечимых ранах Европы», как гибнет западный мир, то – в опровержение западных «клевет» о каком-то якобы насильственном труде заключённых на лесоповале: «Социалистический труд в лесах советского Севера». (Когда Гнедин вернулся в 50-е годы после долгого лагерного срока, однако, не испытав, кажется, лесоповала, – он выглядел почтенным страдальцем, и никто не напоминал ему его прежней лжи…)
В 1929-31 произошёл разгром русской исторической науки – Археологическая комиссия, Северная комиссия, Пушкинский Дом, библиотека Академии Наук, разбита вся традиция, и виднейшие русские историки отправлены в лагеря на гниение. (А много ли мы слышали о том разгроме?) И нахлынул в русские историки третий и четвёртый сорт, и потом полвека дурили нас. Конечно, и русских халтурщиков там выдвинулось немало, но и еврейские же не упустили вакансий.
Вообще же в советской науке, в том числе на самых напряжённых, технически передовых направлениях, еврейские учёные уже в 30-е годы играли видную роль (и растущую далее). «Уже в конце 1920-х гг. евреи составляли 13,6% всех научных работников в стране, а в 1937… до 17,6%», в 1939 – «более 15 тыс. научных работников и преподавателей ВУЗов или 15,7% занятых в этой сфере» [137] .
137
Краткая Еврейская Энциклопедия. Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1988, т. 8, с. 190-191.