Двести лет вместе. Часть вторая

«Великий исход» еврейского населения в столицы – по разным, приведенным нами, причинам – начался в первые же годы коммунистической власти. Иные авторы-евреи описывают его категорично: «тысячи евреев кинулись из местечек и нескольких южных городов в Москву, Петроград, Киев навстречу «настоящей жизни» [557] ; начиная с 1917 «евреи валом повалили в Ленинград и Москву» [558] . Еврейская энциклопедия даёт такие цифры: «сотни тысяч евреев переселились в Москву, Ленинград и другие крупные центры» [559] ; «в 1920 в Москве проживало около 28 тыс. евреев, в 1923 – около 86 тыс., по переписи 1926—131 тыс., в 1933—226,5 тыс.» [560] . В полушутку говорили тогда в Одессе, что «пошла мода на Москву». – Лурье-Ларин, фанатичный и планомерный водитель «военного коммунизма», пишет: впервые годы новой власти местечки покинуло «не менее миллиона» евреев; к 1923 в крупных городах жило «уже… почти 50% всего еврейского населения Украины»; кроме того, с Украины и из Белоруссии был «отлив в РСФСР» (то есть в прошлом запретные «внутренние губернии»), в Закавказье и Среднюю Азию, и величина этого отлива – полмиллиона; при этом четыре пятых – в РСФСР, а каждый пятый переселенец – в Москве [561] . М. Агурский считает эти данные Ларина «существенно преуменьшенными». И указывает: эти демографические сдвиги затронули «коренные интересы русского населения» [562] .

557

М. Поповский. О нас – со всей искренностью // Новый американец, Нью-Йорк, 1981, 20-26 сентября (№ 84), с. 7.

558

А. Львов. Где ты, Адам // Новая газета, Нью-Йорк, 1981, 28 ноября-4 декабря (№ 82), с. 4.

559

Краткая Еврейская Энциклопедия (далее – КЕЭ). Иерусалим, 1976. Т. 1, с. 235.

560

Там же, т. 5, с. 477—478.

561

Ю. Ларин. Евреи и антисемитизм в СССР (далее – Ю. Ларин). М.;Л.: ГИЗ, 1929, с. 58-60.

562

М. Агурский. Идеология национал-большевизма. Париж: YMCA-Press, 1980, с. 265.

В военный коммунизм, «с запрещением частной торговли и ограничением мелкого ремесленничества», а ещё неуклонней для «бывших» и по «социальному происхождению», – введена была категория «лишенцы» (лишённые гражданских прав). Так и многие евреи «были лишены гражданских прав и стали «лишенцами». Тем не менее «миграция еврейского населения Белоруссии во внутренние районы СССР, главным образом в Москву и Ленинград», не замедлялась [563] . Переселялись к родственникам или к землякам из полноправных, по взаимовыручке.

563

КЕЭ, т. 1, с. 326.

По переписи 1926 г. по всему СССР: в городах и местечках жило евреев 2 млн. 211 тыс. (83% всего еврейского населения), в сельских местностях – 467 тыс. Ещё «около 300 тысяч» – «не показали себя евреями», а они живут «почти сплошь в городах», так что «евреи в СССР на пять шестых» горожане, составляя в городах Украины до 23% населения, в городах Белоруссии – до 40% [564] .

В столицах же и городах – самым значительным был приток евреев в аппарат советского управления. Вот Орджоникидзе в 1927 (на XV съезде компартии) докладывает: «каков национальный состав нашего аппарата». По его Данным, в советском аппарате в Москве евреев служило 11,8%, на Украине 22,6% (в Харькове, столице, – 30,3%), в Белоруссии – 30,6% (в Минске – 38,3%) [565] . Если так, то процент евреев в городском населении сходен с процентом евреев в аппарате. – Соломон Шварц, основываясь на статистико-экономических обзорах Льва Зингера, тоже утверждает, что в 1925-26 в руководящих советских органах «процент евреев почти не разнился от процента их в составе городского населения» (а в ВКПб – и значительно ниже) [566] . Но и следуя данным Орджоникидзе – в среднем по стране евреи были представлены в аппарате в шесть с половиной раз больше, чем в населении (по переписи 1926 – 1,82%).

564

Ю. Ларин, с. 63-64, 74.

565

Известия, 1927, 11 декабря, с. 1.

566

С.М. Шварц. Антисемитизм в Советском Союзе. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1952, с. 44-46, 48-49 (со ссылкой на: Л. Зингер. Материалы и исследования Объединённой статистико-экономической комиссии при ЦК ОРТа. М., 1927. Вып. 1; Еврейское население в СССР (статистико-экономический обзор) М.; Л.: Соцэгиз, 1932.

Не упустим эту психологическую внезапность перехода от дореволюционных стеснений в правах: «Раньше евреям власть вовсе не была доступна, а теперь доступна больше чем кому-либо другому», констатирует И. Бикерман [567] . – Эта психологическая внезапность действовала, хотя и с разной силой, во всех слоях населения. С. Шварц пишет: «С середины двадцатых годов в Советском Союзе поднялась новая волна антисемитизма», – и он «отнюдь не был отголоском старого антисемитизма („наследие прошлого“)». Также и «чрезвычайным преувеличением является объяснение… деревенским происхождением» отсталых рабочих – ибо «почти нет сообщений» об «антисемитизме в деревне». Нет, «это было гораздо более опасное явление». Этот антисемитизм возник в средних слоях города – и проник «в верхние слои рабочего класса», «в рабочую среду, остававшуюся почти непроницаемой для антисемитизма до революции», «в среду учащихся [ВУЗов], в среду членов компартии и комсомола», а ещё раньше – «в местный государственный аппарат – особенно в небольших провинциальных центрах», – и вот широко разлились «настроения активного и агрессивного антисемитизма» [568] . – О том же и Еврейская энциклопедия, уже из самого конца XX века: «Хотя официальная советская пропаганда утверждала, что антисемитизм 2-й половины 20-х гг. являлся „наследием прошлого“… факты доказывали, что он в основном был порождён сложившимся в эти годы своеобразным столкновением различных социальных сил в крупных городах». Тому способствовало «широко распространённое мнение, что власть в стране захвачена евреями, которые являются ядром большевиков» [569] . – Да уже и в 1-й половине 20-х годов с обострённой тревогой писал Бикерман (1923): «Теперь еврей – во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе Красной армии, совершеннейшего механизма самоистребления. Он видит, что проспект Св. Владимира носит теперь славное имя Нахимсона… Русский человек видит теперь еврея и судьёй, и палачом; он встречает на каждом шагу евреев, не коммунистов, а таких же обездоленных, как он сам, но всё же распоряжающихся, делающих дело советской власти… Неудивительно, что русский человек, сравнивая прошлое с настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя власть еврейская… Что она для евреев и существует, что она делает еврейское дело, – в этом укрепляет его сама власть» [570] .

567

И.М. Бикерман. Россия и русское еврейство // Россия и евреи: Сб. 1 (далее – РиЕ) / Отечественное объединение русских евреев заграницей. Париж: YMCA-Press, 1978, с. 28 [1-е изд. – Берлин: Основа, 1924].

568

С.М. Шварц. Антисемитизм…, с. 7, 17, 25, 29, 39.

569

КЕЭ, т. 8, с. 161—162.

570

И.М. Бикерман. Россия и русское еврейство // РиЕ, с. 22-23.

Пожалуй, не менее на виду, чем участие евреев во власти, – был и новый внезапный порядок в образовании и культуре. Новое неравенство не было по замыслу национальным – а столичным. Российскому читателю не надо объяснять, какие преимущества всё советское время насквозь, от 20-х годов до 80-х, давали столицы по сравнению с остальной страной. Из главнейших преимуществ – уровень образования и широта возможностей в нём. Кто в самые ранние советские годы утвердился в столицах – тот и обеспечивал детям и внукам на десятилетия вперёд перевес, по сравнению с провинцией, в высшем образовании и в аспирантуре, дальше дающих прямой и уверенный выход в Центральный образованный класс. – А русскую интеллигенцию «утюжили» ещё с 1918. В 20-х исключали из ВУЗов уже состоящих студентов – по соцпроисхождению: детей дворян, духовенства, чиновников, офицеров, купцов, далее мелких лавочников, а все последующие годы им отказывали в приёме, даже и просто детям интеллигенции. – Эти кары не распространялись на евреев как «нацию, угнетённую при царском режиме»: еврейскую молодёжь, хоть и буржуазного происхождения, свободно принимали в ВУЗы; еврею прощалось, что он непролетарий.

Читаем в Еврейской энциклопедии: «При отсутствии каких-либо ограничений по национальному признаку при приёме в высшие учебные заведения… в 1926/27 учебном году евреи составляли 15,4% всех студентов… СССР, что почти в два раза превышало долю евреев среди всего городского населения страны» [571] . А дальше студенты-евреи, «благодаря высокому уровню мотивации», легко опережали в учёбе неразвитых «пролетарских выдвиженцев», рабфаковцев, – и так открывался свободный путь в аспирантуру. В первую очередь этим, уже с 20-30-х годов, определилась на долгое будущее столь видная затем доля евреев в советской интеллигенции. Отмечает Г. Аронсон: «Широкий доступ в высшие и специальные учебные заведения привёл к созданию не только кадров врачей, учителей и особенно инженеров и технических работников среди евреев, но и открыл для евреев возможность преподавательской и научно-исследовательской деятельности в университетах и других учреждениях» [572] – в размножившихся потом НИИ, НИИ. В начале 20-х «председателем Главнауки» был (после Главтоплива) не учёный, а большевицкий деятель Мартын Мандельштам-Лядов [573] .

571

КЕЭ, т. 8, с. 186.

572

Г. Аронсон. Еврейский вопрос в эпоху Сталина // Книга о русском еврействе, 1917—1967 (далее – КРЕ-2). Нью-Йорк: Союз Русских Евреев, 1968, с. 137.

573

Российская Еврейская Энциклопедия (далее – РЕЭ). 2-е изд., испр. и доп. М., 1995. Т. 2, с. 218.

Ещё более разительные перемены охватили хозяйственную жизнь страны. Бухарин публично отметил в начале 1927 на партийной конференции, что «во время военного коммунизма мы русскую среднюю и мелкую буржуазию наряду с крупной обчистили». Как открыли свободную торговлю – «еврейская мелкая и средняя буржуазия заняла позиции мелкой и средней российской буржуазии… Приблизительно то же произошло с нашей российской интеллигенцией, которая фордыбачила и саботажничала: её места кое-где заняла еврейская интеллигенция». К тому же «у нас в центральных районах, в центральных городах сосредоточены еврейская буржуазия и еврейская интеллигенция, переселившиеся из западных губерний и из южных городов». И вот «даже в кругах нашей партии нередко проявляется антисемитская тенденция, уклончик»; «мы должны, товарищи, с антисемитизмом вести яростную борьбу» [574] .

574

Н. Бухарин. [Доклад на XXIV Ленинградской губпартконференции] // Правда, 1927, 2 февраля, с. 4.

Бухарин описывал картину, которая была у всех на виду. Еврейскую буржуазию не вымаривали сплошь, как русскую. Купец-еврей несравненно реже становился проклятым «бывшим», находились свои заступники и выручатели. Родственники или сочувственные из советского аппарата то полегчали в поборах, то предупреждали о грозящей конфискации или аресте. Если теряли, то – капиталы, не жизни. Тогда содействие оказывалось и полуофициально, Еврейским Комиссариатом при Совете Народных Комиссаров: ведь еврейская нация доселе была угнетённая, а значит, теперь, естественно, нуждается в помощи. Вот и Ларин, обходя расправу с русской «буржуазией», говорит только: теперь власть начала «исправление той неправильности, какая существовала при царизме до революции» [575] . – Так и при разгроме НЭПа удар по нэпманам-евреям не мог не смягчаться их связями в административных советских кругах.

575

Ю. Ларин, с. 86.

А говорил Бухарин в ответ на заметное выступление сменовеховца, в прошлом кадета, проф. Ю. В. Ключникова. В декабре 1926 профессор сказал речь «на митинге по еврейскому вопросу» в Московской консерватории: «У нас есть отдельные выражения хулиганства, которые… уродливы. Источником этого служит задетое национальное чувство [русских]. Уже Февральская революция (1917) установила равноправие всех граждан России, в том числе и евреев. Октябрьская революция пошла ещё дальше. Русская нация проявила национальное самоотречение. Создалось определённое несоответствие между количественным составом [евреев] в Союзе и теми местами, которые в городах временно евреи заняли… Мы здесь в своём городе, а к нам приезжают и стесняют нас. Когда русские видят, как русские же женщины, старики и дети мёрзнут по 9-11 часов на улице, мокнут под дождём над [лотком] Моссельпрома, и когда они видят эти сравнительно тёплые [крытые еврейские] ларьки с хлебом и колбасой, у них появляется ощущение недовольства. Эти явления катастрофичны… С этим нужно считаться. Страшно нарушена пропорция и в государственном строительстве и в практической жизни и других областях… Если бы у нас в Москве не было жилищного кризиса – масса людей теснится в помещении, где нельзя совершенно жить, и в то же время вы видите, как люди приезжают из других частей страны и занимают жилую площадь. Это приезжие евреи… Растёт национальное недовольство и национальная сторожкость, настороженность других наций. На это не надо закрывать глаза. То, что скажет русский русскому, того он еврею не скажет. Массы говорят, что слишком много евреев в Москве. С этим считайтесь, но не называйте это антисемитизмом» [576] .

576

Ю. Ларин*, с. 124—125 (со ссылкой на стенограмму речи Ключникова и указанием, что часть её была напечатана в «Рабочей Москве» 7 дек. 1926).

Однако Ларин эту речь Ключникова посчитал именно воплощением антисемитизма, более того: «Это выступление может служить и образцом большого благодушия советских органов в борьбе против антисемитизма. Ключникова здорово отругали последующие ораторы на том же митинге, но никаких административных мер против него не было принято» [577] . (Вот она, тоска активиста-коммуниста.) – Агурский комментирует: да, «за речь, подобную речи Ключникова, во все двадцатые, да и тридцатые годы неминуемо ждала бы репрессия», а Ключникову сошло; так не было ли, мол, чьего-то тайного поощрения? [578] (Да искать ли тайные объяснения? слишком уж скандально было бы наказывать только что доверчиво вернувшегося из-за границы виднейшего сменовеховца, подорвать всё течение, столь полезное советской власти.)

577

Там же, с. 127.

578

М. Агурский. Идеология национал-большевизма, с. 223.

То и называлось в 20-е годы еврейским «завоеванием» русских столиц и крупных городов – где лучшие условия, где лучшее снабжение. Происходило переселение к более удобному и внутри самих городов. Писал Г. Федотов о тогдашней Москве: революция «исказила её душу, вывернув наизнанку, вытряхнув дочиста её особняки, наполнив её пришлым инородческим людом» [579] . А вот и еврейская шутка того времени: «Даже из Бердичева и даже глубокие старики переезжают в Москву»: «хочется умереть в еврейском городе» [580] . – В частном письме академика В. И. Вернадского в 1927: «Москва – местами Бердичев; сила еврейства ужасающая – а антисемитизм (и в коммунистических кругах) растёт неудержимо» [581] .

579

Г.П. Федотов. Лицо России: Сб. статей (1918—1931). Париж: YMCA-Press, 1967, с, 57.

580

Г. Симон. Евреи царствуют в России: Из воспоминаний американца. Париж: Родник, 1929, с. 50.

581

Письмо В.И. Вернадского И.И. Петрункевичу от 14 июня 1927 // Новый мир, 1989, № 12, с. 219.