Двэйн
Шрифт:
Светлый эльф обнял своего приятеля и подмигнул Меви.
— Сначала мыться и переодеваться. В таком виде никуда…Живы-здоровы?.. Ну, хвала. Погони сейчас нет?..
Юноша отрицательно покачал головой и улыбнулся.
— … а слухи есть. — Снова подмигнул Хед. — Точнее, были, но дней десять назад сошли на нет. Всем надоели сказки про беглого раба, который в одиночку справился с тремя воинами и послушницей святилища Ллос. Ты случайно не знаешь, как его звали?..
— Понятия не имею. — Проговорил юноша, прижимая к себе Меви. — Меня зовут Двэйн.
Для беглецов привели двух коней, можно было уезжать. Юноша огляделся, выискивая волчицу, и она снова показалась
— Пойдешь с нами? — тихо спросил дроу, глядя в загадочные желтые глаза без опаски ответной агрессии.
Волчица высунула язык, уголки пасти чуть-чуть приподнялись — как будто она смеялась. Совершенно по-собачьи лизнула лицо Темного эльфа, потыкала холодным носом в щеку, затем — в руки. Посмотрела за спину Вэйлину — туда, где ждали воины во главе с подбоченившимся Хедом, и улыбающаяся Меви, — и сделала шаг назад.
«Иди. Там твоя женщина и твоя стая. А мне нужно искать свою…»
Волчица растворилась в высоких травах — тихо и бесшумно, как и положено свободному зверю.
А ночью юноша оказался в таком месте, визит в которое никак не мог предполагать для себя, потому что эльфу-дроу вообще нечего делать в подземных чертогах резиденции Владыки Светлых эльфов!
— Ты не сказал мне, кто мой наниматель. — Это Вэйлин шепнул приятелю сразу по отъезду из священной рощи Селдарина, потому что орнамент на экипировке Светлых воинов его несколько смутил.
Он думал, что ошибся в прочтении — или глаза подводят, ибо стилизованные листки клевера, соколы в полете и сияющие солнечные лучи могли обозначать только один Благородный Дом — Дом Зэйлфрид.
— Да ты уж сам все видишь! — расхохотался Хед. — Вот потому-то сначала мыться, я в таких отрепьях тебя с девчонкой никуда не поведу!
И вот, уже не в отрепьях, а в простой, добротной и нарядной одежде, какую никогда не носил, юноша шел в сопровождении своего друга по ярко освещенным подземным залам, изящного и жизнерадостного убранства которых он никогда не видел. Меви пришлось оставить с новой подругой Хеда — белокурой Светлой эльфийкой, хохотушкой и проказницей. Она была в тягости, на седьмом месяце беременности, и не нужно было долго думать, чтобы понять, кто ее обрюхатил и, скорее всего, сбежит еще до рождения ребенка. Хохотушка очень тепло отнеслась к Меви, сразу же взяв под крыло, и Вэйлин был спокоен за девушку, расцветающую прямо на глазах после горячей ванны, вкусного ужина и только что надетого светло-зеленого платья.
У юного дроу замерло сердце, когда он оказался в небольшом зале, убранном в охотничьем стиле. Его встречали двое, чьи родовитые имена Хед с придыханием назвал заранее.
Долан Маб-Зэйлфрид, зять Владыки Светлых. Кинни Мерч-Зэйлфрид, дочь Владыки Светлых. Именно на ее прекрасное, волевое, располагающее к себе лицо смотрел сейчас Вэйлин, которого уже представили — как Двэйна. Ее муж, не обиженный ни силой, ни статью, ни мужским обаянием, как бы держался обособленно, погруженный в свои мысли. Что-то как будто съедало его изнутри — то ли тень страстей, то ли призрак прошлого, но этого сейчас Двэйн знать не мог. Узнает он гораздо позже, встретившись с той, чье бегство с Радрайгом стало причиной смерти Астор и Лейса.
Да, Долан как бы держался в тени красоты и неукротимой
энергии Кинни Мерч-Зэйлфрид, в чье нежное лицо сейчас почтительно всматривался Двэйн. И тысячи лет спустя ему снова будет назначено увидеть это же лицо — теперь принадлежащее смертной женщине, чья судьба удивительно переплетется с судьбой внука Эдны Эльдендааль.Прим. авт.: события романа «Алмаз Светлых». Речь идет о мисс Кэйли Хьюз и милорде Морни Эльдендаале.
— Мой отец очень плох. — Заговорила Кинни глубоким и сильным голосом, в то время как ее супруг молчаливо прислушивался к разговору. — Я собираю свой собственный двор, где найдется место надежным помощникам и верным…
Юноша думал, что услышит слово «слугам», но ошибся.
— … друзьям. И пусть никого не смущает то, к какому клану эльфов эти друзья относятся. Мы глубоко уважаем мастера Хеддвина, и по его рекомендации готовы принять к рассмотрению кандидатуру штатного механика.
Читать в женских лицах то, что скрыто за словами — великое умение каждого мужчины-дроу. Двэйн мог бы продолжить фразу Кинни иначе, где после признания профессиональных заслуг Хеда было бы сказано вот это:
— … но от него разит элем с утра, он подмял мою новую горничную, а еще он любит исчезать в неизвестном направлении, так что петля палача плачет! Полный засранец, сама не знаю, что мешает его повесить. Нужен равный ему мастер — но без заскоков и хамства. Как насчет вас?.. Удивите же меня, ночной гость.
И он удивил. Он предложил госпоже уйти в свои покои и положить там любую металлическую вещь, с которой предварительно соприкоснутся руки механика — его, Двэйна, руки. А потом испытуемый механик расскажет все, что говорила госпожа в своих покоях, с кем общалась — до последнего слова. Оба они: и Долан, и Кинни, никогда о таком не слышали, это невозможно!.. Но это будет сделано после того, как Двэйн всего лишь коснется золотой фибулы плаща леди Зэйлфрид. А потом пошлет одно из своих лезвий, в неслышном полете следующее за Светлой эльфийкой к дверям ее покоев. И будет великое удивление родовитой четы и их приближенных. И вечный контракт, предложенный этому вежливому и спокойному юноше-дроу, будет… отвергнут с просьбой сделать его десятилетним, как планировалось вначале.
— Но почему? — будет недоумевать красавица и умница Кинни Мерч-Зэйлфрид. — Разве так плох двор Светлого Владыки?
— Двор хорош, госпожа. — Скажет Двэйн. — Плох я, желающий только свободы.
— Будут ли у вас какие-то просьбы? — милостиво и с пониманием кивнет Светлая эльфийка.
— Да, госпожа. Если вы позволите, то изделия, выходящие из-под моей руки, будут отмечены клеймом мастера. Тисовой ветвью. Это память о моем отце.
— Да будет так… Вы прибыли к нам в полночь — так пусть тисовая ветвь на вашей эмблеме станет ярче на фоне полной луны.
А что же память о матери?.. Двэйн сохранит и ее. Пусть имя Дома Меллайрн останется только в архивах Конклава. А последний сын этого Дома будет носить длинные волосы — так, как хотела бы видеть его мать, Астор.
ЭПИЛОГ первой части
Десять лет — немалый срок для человеческой жизни в то время, когда сыновья Миля еще не вытеснили с Острова детей Племени Дану. Прим. авт.: Дану — в ирландской мифологии предположительно богиня-мать, прародительница основной группы богов. Сыновья Миля — предки современных людей, заселившие Ирландию. Племя богини Дану — одна из пяти мифических рас, наделенная волшебными свойствами. После поражения в битве остатки Племени Дану ушли от людей в подземный мир.