Движение Rapid Eye

Во-первых, никто не обязан жениться, никто не обязан иметь детей, никто не обязан брать ссуды, покупать машину или телевизор. Это всего лишь вопрос приоритетов. И у Джармена никогда ничего этого не было. Меж тем, лос-анджелесская деревенщина упорно снимает мульти-миллионные блокбастеры, чтобы избавиться от судебных приставов, а ведь многие из них когда-то были молодыми британскими революционерами.

RE: Ты ведь мог стать капиталистом, большим человеком.

[Он в ответ на это широко улыбается.]

«Да, но я и так большой человек! Нет, конечно, не в плане денег, но я знаю, что многие были бы не прочь оказаться в таком положении. Особенно другие кинорежиссеры, потому что я считаю, что именно этим большинство из нас хотели бы заниматься. Говорю тебе, это утомительно; я никогда не отказывался от возможности продать себя!»

RE: Ты считаешь, что одиночество — это преимущество?

«Да, я не знаю, чтобы я делал, если бы кто-то все время болтался поблизости, если бы я был женат, у меня были бы дети. Человеку необходимо большую часть времени оставаться одному. Как только человек начинает брать кредиты и тому подобное, он становится частью системы и попадает под прессинг».

Многочисленные поп-клипы для «Lords of New Church», Марианны Фейтфул, Carmel и The Smiths Дерек делал ради денег, считая это своего рода видео-колесом для хомячков.

«Это убивало меня и не оставляло времени для завершения «Караваджо» и чтения Джеймса Хиллмана!»

RE: Прежде чем мы поговорим о «Караваджо», что ты можешь сказать о своем фильме «Воображая Октябрь»?

«Да?»

RE: Ты снимал то, что было под запретом в СССР до разрушения Железного Занавеса.

«Нет. В Советском Союзе разрешают снимать на 8-миллиметровую камеру, ты же знаешь».

RE: Но не на том кладбище, или это просто еще один западный миф?

«Нет, это правда, они попросили меня не снимать кладбище».

RE: Когда я смотрел этот фильм, я подумал, что в нем заложено очень четко выраженное послание.

«Да? Ты просто припер меня к стенке, верно?! Да, это так. Это послание. Это такой странный, агитпроповский фильм».

RE: И это тесно связано с тем, о чем мы сейчас говорим.

«Это был фильм, сделанный ради выгоды и под воздействием общения. Он состоит из цитат, возникших в контексте современного мира. Плюс еще элемент материализма — картины, созданные солдатами, и странное чувство, должно быть, печали, в конце. И ощущение, что все идеалы двадцатого века обернулись полной их противоположностью, получив реальное воплощение».

Их непоколебимая вера в идеалы и отстаивание своего дела привело к тому, что «то, что задумывалось, как Мир и Любовь, превращается в Войну и Ненависть», как сказал Джармен. За миллионы миль от октябрьского восстания, фильм, как и танки в Афганистане, подчеркивает то, что Джармен говорил раньше — ты можешь ослепить себя своей верой.

RE: Почему ты туда поехал?

«Меня пригласили показать «Бурю» в Союзе Кинематографистов».

RE: Тебе это понравилось?

«Нет; кое-что понравилось, но они почти ничего не говорили, все делалось через посредников, а они настоящие эксперты по уходу от ответов на нежелательные вопросы. В дискуссии в Союзе не звучали живые голоса отдельных личностей».

RE: Они восприняли фильм лучше, чем американцы? (Один критик из «Нью-Йорк Таймс» в небольшой по объему и содержанию, но крайне ядовитой статейке заявил, что это «все равно, что смотреть Шекспира сквозь разбитое ветровое стекло». Вызывает умиление то, как эти американцы гордятся своей англо-саксонской культурой).

«Ну…, - говорит Дерек, пытаясь уклониться от неприятного вопроса. — Публика в Советском Союзе очень закрытая, так что я даже не знаю».

RE: Похоже, ты не слишком любишь американскую культуру.

«Я люблю Америку. Ведь они поддерживают нашу жизнь. Если бы я был поляком, я бы чувствовал то же самое в отношении России — метрополии. Я думаю, мы полностью ими порабощены. Мы завалили всю свою землю их боеприпасами. Но мое поколение верило, что все, что идет из Америки — это хорошо, потому что оттуда приходили продуктовые посылки. В по-настоящему страшное десятилетие, в 50-е, бытовало постыдное, близорукое представление об этом, и до сих пор мы думаем в том же ключе. Это было страшное время, пятидесятые, десятилетие, которое запомнится как… стрижка. И это все, что оно заслуживает! Тогда мы все хотели уехать в Америку. Пропаганда у них была хорошо поставлена».

RE: Все в этом участвовали, в том числе и британцы.

«Да, конечно, все центры власти так делали. Если бы СССР или Китай правили миром, они бы тоже так поступали. Американцы должны были спасти Европу во Второй Мировой, иначе бы это сделали Советы».

RE: И некому было бы покупать их гамбургеры.

«Да! И ужасное смущение от сознания того, как мило с их стороны было нам помочь, и это смущение сохраняется до сих пор. Во всей нашей культуре. Интересно, что люди могут оставить в стороне свои суждения, когда они смотрят, например, фильм, который в этой стране рассматривается как «Развлечение», и в интересах каждого держать этих людей в руках и считать это просто развлечением, потому что в таком случае это не влечет за собой никаких последствий. Даже самые, так называемые, аналитические издания, такие как «Сити Лимитс» или «Тайм-Аут», они предпочитают считать это развлечением. Они не станут задумываться, откуда это пришло, что и кого представляет этот фильм. Они могут просто сказать, что это — развлечение, плохое или хорошее. Они будут говорить, что оно сделано на голливудские мегабаксы. Им следовало бы рассматривать это скорее как продукцию корпораций, как продукт американской культуры, продукт гнилой системы. В Советском Союзе были и довольно живые моменты. К искусству там относятся очень серьезно, хотя оно доведено там до полной импотенции. Особенно поп-музыка, наиважнейшая форма искусств, из всех когда-либо придуманных. К вопросу об отсутствии коммуникации! Она сохраняется в состоянии незрелости, никому не позволяется расти и задумываться. Таким образом, оно становится бесполезным. Отличная система Контроля. Она направляет в нужное русло протесты, которые в противном случае могли бы быть политическими, власти попустительствует этому. Эта «Молодежная Культура» столь же правдоподобна как «Канал 4»….»

Хотя большинство из нас, возможно, согласятся с этим, я на самом деле не могу понять, что значит «относятся к искусству серьезно», в том смысле, что Советы серьезно относятся исключительно к традиционному искусству (классические балет, опера и музыка), но нет никакого реального развития. Я не думаю, что русская система, отказывающая людям даже в иллюзии культурной революции, в этом отношении лучше. Она, на деле, просто менее резонирующая.

Я не спорю с Дереком, который, бурно размахивая руками, продолжает нападать на поп-культуру. Меньше всего мне хочется говорить с Дереком Джарменом о поп-музыке, хотя, кажется, он убежден, что любой человек моложе Клиффа Ричарда должен быть одержим ею, и продолжает втягивать меня в этот разговор, стремясь разнести все в пух и прах, и подчеркивая, что «со временем» всякий должен понять несомненное преимущество классики. Тем не менее, он с симпатией относится к «Bronski Beat».

Фото: «Себастьян» (фото Джеральд Инкандела)

«Кое-что из этого все же имеет определенную ценность. Я считаю, что «Bronski Beat» очень хорошо работают в своей области, они приносят больше пользы, чем я в своих фильмах. Но это не отменяет сказанного мной, и я уверен, что если Джимми Соммервилль прочитает это, он согласится с моими словами. Поколения сменяются каждые пять лет, поэтому это может быть полезным. Если ты знаешь, что ты занят своим делом, тогда все в порядке, но если эти люди пытаются делать какие-то заявления, значит они ненормальные. И это вовсе не поза престарелой королевы, которая, позевывая, заявляет — ну, будь мне семнадцать, я бы это слушала».

Я говорю, что многие критикуют «Bronski Beat» за глупость и пристрастие к евангелическим мотивам, а это не те вещи, которые привлекают софиста, сидящего передо мной.

«Но я считаю, что у них есть причины работать в этом ключе. Социальные причины, ведь они имеют дело с молодежью, которая отрицает систему».

Снисходительность выпускника частной школы? Возможно, но это не вызывает беспокойства. Джармена нельзя назвать снобом, он говорит очень искренне и это можно с тем же успехом отнести как к его собственной работе, так и к позднему «Bronski Beat», по разным причинам. Незаинтересованный в общении и стремящийся к ограничению «публики», он, тем не менее, уверен, что его работа помогает бороться с предрассудками, не используя политическую риторику.