Двое непутевых. Русальная неделя

Ага, меня тут кусты домогаются, но виновата все равно я.

— Спасите, пожалуйста, — прохрипела, чувствуя, как малия связывает мне руки, чтобы они ей не мешали.

— Если бы ты внимательнее слушала лекции, то и спасать бы не пришлось, — Березова вздохнула, мановением руки успокоив разбушевавшиеся растения. — А сейчас живо в душ и не возвращайся, пока запах беловаськи не выветрится. Как ты вообще додумалась явиться в таком виде в теплицы?

— Оно случайно вышло, — пробормотала, кажется начиная догадываться, в чем тут дело.

Бросив злой взгляд на хохочущих нимф, я протопала к выходу из теплиц, раздумывая, как буду убивать Злату.

На самом деле, ту лекцию я слушала очень даже внимательно, и легко могла ее пересказать.

Беловаськой в обиходе звали мелкие белые цветочки, похожие на васильки. Росли эти цветочки в местах, где люди… кхм-кхм… любили друг друга на природе.

У этих цветочков было множество полезных свойств — они укрепляли иммунитет, улучшали мужскую силу, благотворно влияли на женское здоровье. Отвар беловасек использовали, если женщина хотела забеременеть, сушенные стебли клали под подушку для крепкого сна, а из корней изготавливали слабенькие обереги.

Но был у беловасек и один значительный минус — их запах будоражил некоторые волшебные растения. Попасть этот запах на меня мог одним-единственным способом — через Златкину мазь. А с учетом того, что аромат беловасек был ощутимым только для растений, да может для некоторых природных сказочников, разумеется я его не учуяла. Иначе в теплицы бы ни за что не пошла.

— Мира, как хорошо, что ты здесь, а не в теплицах! — из-за поворота мне навстречу выскочила Злата. — Ты так быстро ушла, что я забыла тебя предупредить… ой, а чего ты такая взъерошенная?

— Того… кто вообще беловаську в лечебные мази добавляет? — проворчала, смерив соседку недовольным взглядом.

Забыла она… а я вот из-за этого чуть травму психологическую на всю жизнь не получила…

— Вообще-то все добавляют, кому с растениями работать не надо, — резонно возразила Злата. — А конкретно в моей выжимке она ускоряла процесс действия аконита и обезболивала. Укусы ведь не болят?

— Нет, но стоило предупредить. Я бы тогда сказочную ботанику прогуляла бы.

— А зачем прогуливать? Я тебе как раз принесла специальную повязку, чтоб запах не пропускала. Хотела на обеде отдать, но вы спорили, а потом ты так быстро убежала… — и Злата протянула мне какой-то длинный мягкий зеленый лист.

— Ладно, спасибо, — вздохнула я и уточнила: — Надеюсь, на Жорика беловаська не действует?

А то даже не хочется представлять, как буду отбиваться от плотоядного жмапика, клацающего зубами.

— Нет, конечно, иначе я бы ее сделать не смогла. Перевяжи рану и возвращайся.

Я кивнула, про себя подумав, что возвращаться точно не стану.

Березова же сказала, что мне сперва надо отмыться, да? Вот, будем считать, что я очень старалась, но у меня не вышло! Если так подумать, то Злату еще можно поблагодарить за официальное освобождение от лекции.

И насвистывая, я отправилась в академию. Раз уж появилось свободное время, то проведу его с пользой — поэкспериментирую с медальоном.

Глава 15

Коридоры академии пустовали, лишь из-за закрытых дверей разносились голоса преподавателей, читавших лекции.

Оказавшись в комнате, я заперла дверь и достала медальон родителей, что переливался всеми оттенками сине-зеленого.

Ну-с, приступим.

Надев кулон на шею, я сосредоточилась, попытавшись вызвать стихию воды. Получилось слишком хорошо — меня тут же окатило с ног до головы, и я упала на пол, жалобно захлопав отросшими плавниками.

Мазь смылась, и рана тут же заныла, сверкая клочьями выдранной чешуи.

Ладно, Мира, попытка номер один провалилась. Пробуем дальше.

Попытка номер два вышла чуть лучше — я смогла удержать призванную воду в воздухе пару секунд, а потом снова рухнула, больно отбив пятую точку. Хм, интересно, а вот я теперь мясная отбивная, или рыбная котлета? Скорее, и то, и другое…

Поднявшись, оглядела учиненный беспорядок. Всего за пять минут комната успела превратиться в настоящее болото — кругом блестели лужи, с покрывал капало. Жорик возмущенно клацнул челюстями, стряхивая с себя излишнюю влагу.

Ой-ой, что-то я как-то не подумала… наверное, стоило начинать свои эксперименты в ванной.

Попытавшись исправить положение, я принялась испарять жидкость и комнату наполнил густой туман. Когда он рассеялся, мне стал очевидным один простой факт: магия — это не мое.

Учебники Златы, попавшие под раздачу, теперь воняли откровенным болотом. Пожухлые листы рассыпались, едва я попыталась взять один, понадеявшись, что все не так плохо, как кажется.

Мамочки, дриада меня убьет.

Рядом что-то захрипело — это высушенный Жорик бился в конвульсиях. Пришлось срочно давать ему воды. Из-под крана, потому что колдовать снова я не рискнула.

Цветочек в итоге выжил — еще бы, такие сорняки всегда выживают — но крайне недовольно принялся клацать зубами в мою сторону. Чтобы угомонить его, я скормила жмапику половину испорченных учебников, а оставшуюся часть раскидала рядом.

Ну вот, теперь Злата решит, будто это Жорик виноват, и мне ничего не будет. Да и Жорику тоже — его-то дриада любила куда больше, чем меня и Соню вместе взятых.

К попытке номер три я подготовилась куда более тщательно. Забралась в ванну, убедилась, что вокруг нет ничего важного, что могу испортить, и только после этого сосредоточилась, призывая воду.

Получилось вполне неплохо — около получаса я играла стихией, радуясь своим успехам. Затем набралась храбрости и рискнула сама превратиться в воду (предварительно, конечно же, проверив, заткнут ли слив).

Это далось мне даже легче, чем все предыдущие манипуляции — тело мгновенно стало прозрачным, словно только того и ожидало.

И наверно впервые в жизни я перестала бояться — душу наполнил такой легкий восторг, такая правильность всего происходящего, что страху просто не нашлось там места.

Зачарованно разглядывая руку, словно сделанную из хрусталя, я попробовала вернуть пальцам телесность. Повинуясь приказу, ладонь тут же обрела цвет и плотность, хотя ниже запястья продолжала сверкать и струиться вода.

Мамочки-ежики, да я же теперь прямо супермен! Точнее, аквамен. А еще точнее — аквавумен. Очуметь — не встать!