Двое в лифте. Рассказы

Саша испуганно поежился, ничего не ответил, продолжая щелкать кнопкой.

– Не мучай кнопку, дятел! – бабка топнула ногой. – Лифт не работает!

– А у вас вообще что-нибудь работает?! – не выдержал Саша. Ударил по дверям лифта, отчего те задребезжали. Пошел к лестнице.

– П..здуй по холодку! – напутствовала баба Капа.

Саша бежал по лестнице вниз, чуть было не сбив плетущегося навстречу человека в синем комбезе и с ящиком для инструментов в руке. На его небритом лице отражалась широкая палитра человеческих страданий: от похмелья до «как же я ненавижу эту работу!»

***

Маша пила чай в кухне и хохотала. В соседской квартире, за тоненькой стенкой, баба Капа и неизвестный ей мужчина жгли напалмом – под аккордеон горланили песни воронежских панков, популярных в конце 80-х и начале 90-х.

«Ужас! Хорошо Катюшку родители забрали, это не для ушей четырехлетнего ребенка», – думала Маша.

Внезапно нахлынули воспоминания.

– Понимаешь, так бывает! – бубнил Саша, глядя в пол. – Это жизнь. Люди влюбляются, встречаются, расстаются. Мы женаты два года, и все это время я был уверен, что люблю тебя. Но я встретил Ларису и понял, что люблю ее. Понимаешь?

– А что тут непонятного? – ответила она. – Вполне жизненно, я бы даже сказала, классика. Давай ближе к делу. Это развод, так?

– Ну да. Если ты не против, конечно.

– Я только за! – спокойно ответила она. – Детей у нас нет, общего имущества не нажили, поэтому разведемся быстро.

– Слишком спокойно ты это приняла, – недовольно протянул Саша. – Такое ощущение, что я тебе вдруг стал безразличен.

Она только головой покачала. Как ребенок, честное слово! Большой обиженный ребенок с трехдневной щетиной на щеках.

– А чем ты недоволен? Собирай вещи и иди к своей Ларисе. Свободен как Куба.

– Лишний раз убеждаюсь, что я сделал правильный выбор! – Саша подошел к шкафу-купе и вытащил спортивную сумку. Принялся кидать в нее свои вещи. Делал он это нервно и демонстративно.

Через двадцать минут со словами «До встречи в ЗАГСе! Созвонимся!» он ушел.

А у нее впереди был тяжелый год страданий, бессонных ночей, истерик и слез. И даже одна попытка суицида. Она тогда стояла на балконе, балансируя на тонком парапете, держась одной рукой за козырек, и с опаской смотрела вниз. Один шаг, и всё. И нет больше страданий. Ничего нет!

Внезапно почувствовала сладкий запах вишни. Это баба Капа на соседнем балконе, высунувшись, пыхтела курительной трубкой с ароматным табаком.

– Ты права, Машка! Сегодня хороший день, чтобы умереть, – философски изрекла баба Капа. Выпустила струйку дыма в синее небо. – Только что за способ такой идиотский? Бедному Ахмету потом убирать твои мозги с асфальта, пусть у тебя их мало, но все же… Суета поднимется, менты понаедут, будут всех тут опрашивать, допрашивать, прочий гемор. Ты такую подлянку хочешь устроить нам всем? Это ты ох…енно придумала! Молодец!

– Баба Капа! Вы сейчас что, издеваетесь?! – всхлипнула Маша. – Мне и так плохо, а вы!

– А что ты собиралась услышать? И потом, где стопроцентная гарантия, что ты убьешься? А вдруг инвалидом останешься? Руки-ноги сломаешь, позвоночник. Дополнительные страдания. Уходить надо так, чтобы наверняка, и притом красиво.

– Это как? – нахмурилась Маша. Вся сцена выбивалась из привычного в ее понимании сценария. Обычно причитают, умоляют, уговаривают, а тут…

– Ну, есть варианты, – загадочно ответила баба Капа. – Могу рассказать. Ты ко мне зайдешь или я к тебе?

– Давайте, лучше я к вам! – неожиданно для самой себя ответила Маша. Если честно, то она ухватилась за это предложение с облегчением – ей было страшно.

Совета как легко и безболезненно распрощаться с жизнью она тогда не получила – она получила по морде. Едва Маша вошла в соседнюю квартиру, хлесткий удар в скулу свалил ее с ног. Отползла в угол и завыла от боли и обиды. Баба Капа, потирая кулак, присела рядом с ней, слушая завывания. Потом вдруг обняла ее, рыдающую, прижала к себе. Так и сидели. Долго. Молча.

А потом Маша говорила: много, сбивчиво, глотая слова, снова срываясь в плач. Старушка просто слушала. И удивительное дело, Маше становилось легче. На душе словно светлело от молчаливого присутствия грубоватой соседки. Она не одна со своей бедой.

Маша поняла, что у нее есть друг! Пусть в лице старушки, хамоватой, иногда запредельно нахальной, но такой настоящей и неравнодушной к чужому горю.

Маша встряхнула головой, отгоняя воспоминания. Посмотрела на часы: девять вечера всего. Но жутко хотелось спать, слишком много навалилось за один день. Она зевнула и потащилась в ванную.

***

Утром баба Капа и Маша вышли из своих квартир одновременно.

– Привет! – баба Капа осторожно потрогала свой лоб. Сливовая наливочка, выпитая накануне, давала о себе знать. Мд-а-а…

– Здравствуйте, – кивнула Маша. – Вы, баба Капа, вчера дали стране угля. А кто это пел с вами?

– Григорий! – расплылась в улыбке баба Капа. – Душевный чел, да-а-а… Сантехник-лифтер с амнезией. Посидели, попели-попили… А что, так слышно было?

– Будто на концерте «Сектора газа» побывала! – засмеялась Маша.

– Слушай! – вдруг оживилась бабка. – Ты же одна? И он один! Может вам – ну, того, шуры-муры, шпили-вили, трали-вали?

– Я пьющих не очень как-то… – поморщилась Маша.

– Ну да, ну да… – баба Капа потрогала ноющий лоб. Не то чтобы прямо она болела с похмелья, но состояние было неважнецким.

– А вы куда? – Маша вызвала лифт. Кнопка послушно загорелась. В шахте завыли механизмы, поднимая кабину.

– За пенсией. А ты?

– На работу.

– Слушай, а что это Шурик вчера такой разобиженный от тебя ушел?

– Катю, племянницу, за дочь мою принял! – засмеялась Маша. – Наговорил всякой фигни и ушел.

– Эх! – бабка досадливо махнула рукой. – Жаль я не видела его рожу в тот момент.

– Зачем пришел, на что надеялся? Непонятно, – Маша развела руками.

– Ты его отоварила по кумполу, как я тебе говорила?

– Не, что вы! – отмахнулась Маша. – Повода не было.

– Да таких, как он – бьют без повода! И без предупреждения! Эх ты, блин, Маша с Ералаша! – старушка аж ногой притопнула от досады на молодую соседку.