Двоевластие. Роман о временах царя Михаила Федоровича
Шрифт:
Между Романовыми и Церковью на закате времени, отпущенного династии, возникли принципиально новые отношения. Идеал христианского государя начал возвращаться в политическую реальность. Между монархией и духовенством открылся доброжелательный диалог. Правящие особы повернулись к православию и показали свою преданность ему.
Русская монархия времен Романовых являлась стержнем всего государственного строя. Она обладала значительными преимуществами по сравнению с нарастающим в Европе и Америке республиканством и парламентаризмом.
Прежде всего, русский монарх не испытывал зависимости со стороны политических партий и финансовых домов, оказывающих им поддержку. Так, независимая политика Александра III вывела империю из тяжелого финансового кризиса именно благодаря тому, что монарх имел возможность вести
Монарх мог не опасаться «потерять место» на следующих выборах, даже если он проводил непопулярные, но жизненно необходимые меры. Такие, например, как строительство флота при Петре I, освобождение государственных крестьян при Николае I и частновладельческих – при Александре II.
Монарх в большинстве случаев готовился к деятельности у кормила власти с детства. Он получал не только особым образом заостренное образование, но и наставления от членов семьи, давно погруженных в дела большой политики, а также опыт от военной и административной работы. Со второй половины XVIII века на российском престоле не бывало людей необразованных или не подготовленных к трудам правителя. В отличие от наследственной монархии республиканская парламентарная система могла привести на высоту верховной власти человека случайного, не имеющего систематических знаний, злонамеренного демагога, слабовольную марионетку. В силу этого империей на протяжении полутора десятилетий никогда не управляли столь слабые по части способностей к государственной работе, сомнительные и даже прямо скандальные люди, как, например, президенты Хейс и Гардинг.
В 1917 году русская монархия была уничтожена в тот момент, когда она уже нащупывала новую социальную базу и могла получить перспективу массовой поддержки. Церковь, как уже говорилось, обрела поддержку по целому ряду важных вопросов как при Александре III, так и при Николае II. Столыпинские преобразования создавали слой крупных земельных собственников крестьянского происхождения, и они могли быть продолжены. Отношения государственного промышленного заказа вкупе с протекционистским курсом могли привязать крупных отечественных предпринимателей к высшей светской власти. Таким образом, слабеющее, «разбавленное» русское дворянство передало бы роль главной опоры трона классу предпринимателей. Но в экстремальных условиях войны, давления извне, оказываемого в том числе и путем искусственного раздувания революционного движения, а также подкупа элиты, позитивная перспектива для русской монархии была разрушена.
Н. Я. Яш (Н. Яшвиль).
Портрет императора Николая II. 1896
Роль же самого Николая II, последнего монарха из династии Романовых, в судьбах империи очень хорошо передана в рассуждении историка Г. А. Елисеева: «Ни у кого не вызывает ни протестов, ни сомнения правомочность канонизации сына и дочерей последнего российского императора. Не слышал я возражений и против канонизации государыни Александры Федоровны. Даже на архиерейском соборе 2000 года, когда речь зашла о канонизации Царственных мучеников, особое мнение было высказано только относительно самого Государя. Один из архиереев заявил, что император не заслуживает прославления, ибо “он государственный изменник… он, можно сказать, санкционировал развал страны”. И ясно, что в такой ситуации копья преломляются вовсе не по поводу мученической кончины или христианской жизни императора Николая Александровича… Его подвиг как страстотерпца вне сомнений. Дело в другом – в подспудной, подсознательной обиде: “Почему государь допустил, что произошла революция? Почему не уберег Россию?” Или, как чеканно высказался А. И. Солженицын в статье “Размышления над Февральской революцией”: “Слабый царь, он предал нас. Всех нас – на все последующее”. Миф о слабом царе, якобы добровольно сдавшем свое царство, заслоняет его мученический подвиг и затемняет бесовскую жестокость его мучителей. Но что мог сделать Государь в сложившихся обстоятельствах, когда русское общество, как стадо гадаринских свиней, десятилетиями неслось в пропасть? Изучая историю
Николаевского царствования, поражаешься не слабостью Государя, не его ошибкам, а тому, как много он ухитрялся сделать в обстановке нагнетаемой ненависти, злобы и клеветы».Итак, династия Романовых, три века стоявшая во главе Русского дома, достойна почтительного отношения. Тот несуразно обвинительный, менторский тон, который в годы Советской власти был взят историками по отношению к ней, в наши дни стал анахронизмом и должен быть окончательно отброшен.
Д.М. Володихин,
доктор исторических наук,
член Союза писателей России,
профессор исторического факультета
МГУ имени М.В. Ломоносова,
заведующий кафедрой культурного наследия
Московского государственного института культуры
А. Е. Зарин
Двоевластие
Часть первая
Божий суд
I
Скоморохи
Князь Теряев-Распояхин едва женился, сейчас же отстроил усадьбу в своей любимой вотчине под Коломной. Быстрая речка омывала ее с задней стороны, на которой раскинулся огромный сад. Передней стороной усадьба выходила на проезжую дорогу и казалась маленьким острогом, так высок и плотен был частокол, так массивны были ворота со сторожевой башенкой. В неспокойное время строился князь – в то время, когда поляков и хищные войска самозванца сменили придорожные разбойники, когда грабеж и убийство творились и на проезжей дороге, и на городских улицах, и в самих домах. Нередко по службе царской князь Теряев отлучался из дома на долгое время и, дорожа покоем жены и своего маленького сына, выстроил прочные хоромы.
Тотчас за воротами был еще огород, а за ним уже шел широкий двор с мощеной дорогой к теремному крыльцу. По сторонам были разбросаны служилые избы для охранной челяди, во главе которой стоял любимец князя и княгини, Антон. Дальше за ними размещались строения бани, конюшни, кладовок, погребов, повалушек, а терем в два этажа с башенной пристройкой, крепкими дубовыми стенами, толстой дверью, тяжелыми ставнями стоял посреди крепких избушек, как богатырь во главе своей рати, и князь, выстроив его, с довольством бахвалился:
– Сам пан Лисовский наедет, так и от него со своими людьми отобьюсь.
В лето 7128-го по счислению того времени, а по нашему – в 1619 году, в жаркий полдень 11 июня молодая княгиня Анна Ивановна вышла на заднее крыльцо терема посидеть на крылечке, подышать чистым воздухом и полюбоваться своим сыном – семилетним богатырем, который резвился на заднем дворе с сенными девками.
Крылечко было широко и просторно. Молодая княгиня сидела на верхней ступеньке на толстом ковре; подле нее стоял жбанчик холодного кваса, и она наслаждалась тихим покоем счастливой женщины.
Молода она и красива, даже дородной стала, и не намилуется с ней князь, когда дома. Думала ли она, внучка бедного мельника, в такой почет попасть? Чего Господь не делает! И она с умилением обвела кругом взглядом. Разгорелся ее Миша, распарился, черные волосенки, подстриженные кружком, сбились на лоб и завесили его сверкающие радостью и весельем глазки. Молодые, здоровые девки с веселым смехом гоняются с ним, играя в горелки, и летает он, соколом гоняясь за ними. Огромная радость для матери любоваться своим первенцем.
Для полного счастья молодой княгине не хватало только ее любимого мужа. Великое дело совершалось для всей Руси в это время; радость наполняла сердца всех, любящих своего царя. Из тяжкого польского плена возвращался Филарет Никитич, великий подвижник за свою родину, отец царствующего Михаила. Вся Русь делила радость своего царя, первого из Дома Романовых, и князь Терентий Петрович был отозван ради того случая в Москву. Любил его царь Михаил за его воинскую удаль, за смелые речи и решительный нрав. Любя, пожаловал он его в окольничьи и скучал без него, несмотря на то что сильные братья Салтыковы всячески очернить его старались.