Двор Крыльев и Гибели

Я почти неприлично застонала, когда они начали массировать мышцы моей спины, которые ужасно болели. В воспаленных областях из меня вырывались довольно жалкие всхлипывания, но он мягко массировал их, пока напряжение не спадало от острой ослепляющей боли до тупой боли.

И потом он дошел до моих крыльев.

Когда мышцы расслаблялись, приходили освобождение и экстаз, и он, дразня, нежно задевал чувствительные зоны.

У меня загнулись пальчики на ногах, и его руки скользнули к моим икрам как раз тогда, когда он задел чувствительную точку, отчего у меня сжался живот. Он начал медленно подниматься, все выше и выше, вверх по моим бедрам, поддразнивая поглаживаниями, от которых я тяжело дышала. Поднимаясь вверх, пока он не добрался до моей попы, где его массаж был как профессиональным, так и греховным. И потом выше — поднимаясь к моей пояснице, к крыльям.

Его прикосновения стали другими. Исследующими. Широкими поглаживаниями и прикосновениями, легкими, как перышко, дугами, завитками и прямыми, опаляющими линиями.

Я запылала, расплавляясь, и прикусила губу, когда он легко провел ногтем очень, очень близко к чувствительной точке.

— Как плохо, что у тебя все болит после тренировки, — задумчиво сказал Рис, лениво вырисовывая круги.

Я едва справилась со словами, которые были как мольбой, так и оскорблением.

Он наклонился, его дыхание согрело кожу между моими крыльями.

— Я когда-нибудь говорил тебе, что у тебя самый грязный рот, который я когда-либо слышал?

Я что-то пробормотало, что лишь подтверждало его слова.

Он усмехнулся и скользнул по краю этой чувствительной точки, прямо тогда, когда его вторая рука скользнула между моих ног.

Я беззастенчиво подняла бедра в тихом требовании. Но он лишь вырисовывал круги пальцем, так же лениво, как и гладил мое крыло. Он поцеловал мою спину.

— Как мне заняться любовью с тобой сегодня, дорогая Фейра?

Я извивалась, теребя складки одеяла подо мной, отчаянно напряженная, пока он доводил меня до конца.

— Какая нетерпеливая, — промурлыкал он, и его палец скользнул в меня.

Я застонала, ощущения слишком сильно, как он, держа одну руку между моих ног, второй все ближе и ближе приближался в той точке на моем крыле, словно хищник, кружащий вокруг своей добычи.

— Неужели это никогда не кончится? — задумчиво сказал он, больше себе, чем мне, когда он уже двумя пальцами скользил внутрь меня издевательскими ленивыми движениями. — То, что я хочу тебя каждый час, каждую секунду. Не думаю, что смогу так выдержать тысячу лет, — мои бедра двинулись к нему, заставляя его войти глубже. — Подумай только, как снизится моя производительность.

Я что-то прорычала, что, вероятно, было не очень романтично, и он усмехнулся, вынимая два пальца. Я протестующе заскулила.

Пока его рот не заменил его пальцы, его руки сжали мои бедра, чтобы поднять меня, чтобы предоставить ему лучший доступ, когда он наслаждался мной. Я застонала в подушку, и он лишь зарылся глубже, насмехаясь и поддразнивая каждым движением.

Из меня вырвался низкий стон, мои бедра качнулись. Хватка Риса на них усилилась, удерживая меня от помощи ему.

— Нам так и не удалось сделать это в библиотеке, — сказал он, засовывая свой язык прямо в меня. — Мы должны исправить это.

— Рис, — его имя было мольбой на моих губах.

— Хммм, — сказал он, звук отдавался во мне...

Я тяжело дышала, сжимая в кулаке простынь.

Его руки, наконец, отпустили мои бедра, и я снова выдохнула его имя от благодарности и облегчения, ожидая, что он, наконец, даст мне то, что я хочу...

Но его рот сомкнулся вокруг пучка нервов, пока его рука... Она направилась прямо к той проклятой точке на внутренней стороне моего левого крыла, и слегка погладила ее.

Я хрипло закричала, когда волна наслаждения прошла через меня, и задрожала всем телом. И когда дрожь и звездный свет утихли...

Ужасная усталость накрыла меня, неизменная и бесконечная, как связь мейтов между нами. Рис скрутился позади меня, складывая мои крылья, чтобы он мог прижать меня к себе.

— Это был забавный эксперимент, — прошептал он в мое ухо, твердый и готовый, но когда я попыталась дотянуться до него, руки Риса сжались вокруг меня. — Спи, Фейра, — сказал он мне.

Поэтому я положила руку на его предплечье, наслаждаясь его силой, и прислонила голову в его груди.

— Я хочу, чтобы мы с тобой могли проводить дни вместе — вот так, — сказала я, когда мои веки опустились. — Только ты и я.

— Мы будем, — он поцеловал мои волосы. — Мы будем.

ГЛАВА

30

На следующий день мое тело все еще достаточно сильно болело, так что мне пришлось сообщить Кассиану, что я не приду на тренировку с ним. И с Азриэлем.

Возможно, это было ошибкой, потому что через несколько минут оба стояли в дверях городского дома, первый требовательно спросил, что, черт возьми, со мной не так, а второй принес мне мазь от боли в спине.

Я поблагодарила Азриэля за мазь и сказала Кассиану, чтобы он не лез не в свое дело.

И затем попросила его полететь с Нэстой в Дом Ветра вместо меня, потому что я точно не смогу лететь с ней — не пролечу даже несколько футов после рассеивания.

Кажется, моя сестра ничего не нашла о починке стены в своих книгах — и поскольку никто еще не показал ей библиотеку... Я предложила свою помощь. Тем более, что после завтрака Люсьен пошел в городские библиотеки, чтобы найти хоть что-то о починке стены, задача, которую я с радостью ему поручила. Я чувствовала себя немного виноватой за то, что не показала ему Веларис, но... он казался очень энергичным. Даже больше, чем энергичным — казалось, что ему не терпится самому осмотреть город.

Двое иллирийцев прекратили осматривать меня и заметили, что мои сестры заканчивают завтрак, Нэста в бледно-сером платье, которое подчеркивало сталь ее глаз, а Элейн — в платье грязно-розового цвета.

Оба застыли. Но затем Азриэль слегка поклонился, в то время как Кассиан направился к обеденному столу и потянулся через плечо Нэсты прямо к кексу в маленькой корзине.

— Утро, Нэста, — сказал он, жуя кекс с черникой и лимоном. — Элейн.

Ноздри Нэсты раздулись, но Элейн посмотрела на Кассиана, дважды моргнув.

— Он сломал твои крылья, сломал твои кости.

Я попыталась заглушить воспоминание о том, как кричал Кассиан — воспоминание о луже крови.

Нэста уставилась в свою тарелку. Элейн, наконец, вышла из своей комнаты, но...

— Понадобится что-то большее, чтобы убить меня, — сказал Кассиан с ухмылкой, которая не затронула его глаз.

Элейн лишь сказала:

— Нет, не понадобится.

Темные брови Кассиана нахмурились. Я провела ладонью по своему лицу, прежде чем подошла к Элейн и прикоснулась к ее костлявому плечу.