Дворец Посейдона

– Не стоит на них обижаться, – сказал Клеман. – Матросы в этом экипаже – отчаянные головы. Иногда им требуется слегка сбросить пар. Тебе не повезло: ты немец, а они терпеть не могут немцев.

– Почему?

– О, старая история. Франко-прусская война. Многие из них участвовали в ней. Кое-кто даже потерял близких.

– Но ведь с тех пор прошло больше двадцати лет!

– Такие раны вообще никогда не заживают.

– Откуда вы так хорошо знаете немецкий?

Клеман улыбнулся.

– Я долго прожил в Кольмаре, в Эльзасе. Там практически все одинаково владеют обоими языками. Но меня всегда тянуло в море, и однажды я собрал свои пожитки и перебрался в Гавр. С тех пор я объездил почти весь мир. Но довольно нам болтать: твой хозяин хочет тебя видеть.

– Герр Гумбольдт?

– Именно.

– Он не сказал, что ему нужно?

Клеман покачал головой.

– Только то, что у него для тебя какая-то новость. Идем же, мы и без того потеряли кучу времени. Я провожу тебя к нему.

24

Гумбольдт поджидал Оскара в штурманской рубке. Полки, тянувшиеся здесь вдоль переборок, были забиты мореходными картами, атласами, инженерными схемами и чертежами судна. За иллюминаторами открывалась мрачная панорама бушующего моря.

Доставив Оскара сюда, Клеман хлопнул его на прощанье по плечу и исчез. Проводив взглядом нового друга, юноша прикинул, следует ли рассказать Гумбольдту о происшествии на палубе, но решил не делать этого. Не в его привычках заниматься доносами, хотя сейчас он мог бы сделать это с полным правом.

– Ты здесь – вот и отлично! – Гумбольдт ободряюще улыбнулся. – Как поживает твоя морская болезнь?

– Не сказать, чтобы хорошо.

– Ну, унывать не стоит. Скоро мы снова окажемся в спокойных водах. Я решил, что тебе, должно быть, будет интересно узнать, что мы с мсье Ипполитом намерены завтра совершить первое погружение на «Наутилусе».

– Завтра? Это просто здорово!

Гумбольдт кивнул.

– Хотя батисфера уже прошла ряд испытаний, но лишь в прибрежных водах. Это так сказать, ее первое серьезное погружение в открытом море.

– Значит, мы уже у цели?

– Почти. Иди-ка сюда, я покажу тебе наше место на карте.

На длинном столе в центре рубки была расстелена большая навигационная карта, закрепленная с краев особыми зажимами. Гумбольдт постучал пальцем по одному из ее участков.

– Как тебе известно, мы уже оставили позади Мальту и пересекли Ионическое море. – Он провел пальцем прямую линию, как бы заново прокладывая курс «Калипсо». – Из-за шторма мы продвигаемся не так быстро, как планировали, но это несущественно. Завтра в это же время мы покинем Ионическое море и пройдем через пролив Китира. Капитан утверждает, что когда мы минуем пролив, море станет спокойнее. Затем мы совершим первое погружение – вот здесь.

Ученый указал на небольшой остров западнее выхода из пролива.

– Антикитира, – прочитал его название Оскар.

– Именно, – подтвердил Гумбольдт. – Остров расположен в интересующей нас области, но все еще довольно далеко от места последнего крупного кораблекрушения. Ты не хотел бы заняться документированием хода погружения?

– Почему бы и нет. Я рад любому делу, если оно отвлечет меня от чертовой морской болезни. Что именно придется делать?

– Довольно и того, что ты точно зафиксируешь все этапы, включая точное время, и набросаешь парочку эскизов. Если хочешь, можешь даже…

Прежде чем ученый успел закончить фразу, дверь в рубку с шумом распахнулась. На пороге стояла Шарлотта. Ее щеки пылали румянцем, а глаза сверкали от возбуждения.

– Оскар, – воскликнула он, переводя дух. – Кажется, у нас получилось!

– Что получилось?

– Вилма… Она… Она говорит!

– Ты это серьезно?

Девушка глубоко вздохнула.

– Вы сами должны это увидеть. И услышать!

Оскар и Гумбольдт переглянулись. Затем ученый пожал плечами.

– Идем. Думаю, мы сможем продолжить наш разговор чуть позже.

Покинув рубку, все трое спустились по трапу в подпалубное помещение и направились в сторону кают, предназначавшихся для женщин.

Гул судовых машин приглушенно доносился даже сюда. «Калипсо» была одним из самых современных кораблей, бороздивших Мировой океан. Он был оснащен акустической системой дальнего обнаружения других судов, новейшей паровой турбиной и современными электрическими системами управления. Но в том, что касалось комфорта, он мало отличался от других судов такого класса. Каюты были тесными и не слишком удобными, с умывальником и душевой кабиной, расположенной прямо в каюте. Оскар ненавидел тесноту, несмотря на то, что большую часть жизни провел в тесных каморках и лачугах, и вдобавок тосковал по твердой почве под ногами. А здесь, в узких коридорчиках и переходах, только рифленые стальные листы пола пружинили под ногами, и эхом отдавался каждый шаг.

Через несколько минут они были на месте. Гумбольдт остановился перед дверью каюты и постучал.

– Войдите! – донеслось изнутри.

Океания и Элиза встретили их широкими улыбками. Вилма стояла на столе, заваленном инструментами, проводами, измерительными приборами и прочими техническими приспособлениями. На спине птицы было закреплено нечто, напоминающее с виду ранец с торчащим из него коротким стержнем. Ранец крепился на крыльях парой кожаных ремешков и эластичными резиновыми ленточками.

– Проходите и поплотнее закройте дверь! – крикнула Шарлотта. – Вилма слегка нервничает. Не дай бог, спрыгнет со стола и скроется в недрах корабля. Вы же знаете, как она умеет бегать!

Оскар прикрыл дверь и уставился на странную конструкцию на спине птицы. Гумбольдт подошел поближе, наклонился и принялся разглядывать Вилму, время от времени бросая недоверчивые взгляды на детали, громоздившиеся на всем свободном пространстве стола.

– Вы, случайно, не мой лингафон использовали, предварительно разобрав его до основания?

– Всего лишь тот прибор, что мы возили с собой в Перу. Но ты, дядя, и сам говорил, что он безнадежно устарел. Мы немного изменили конструкцию – так, чтобы она соответствовала размерам и весу птицы. Другой прибор, новый, благополучно пребывает в рабочем состоянии.

Девушка указала на кожаный кофр, покоившийся на полке.

– Ну что ж, тогда это меняет дело, – со вздохом облегчения заметил ученый.

– Поскольку Вилма располагает не слишком обширным словарным запасом, нам понадобились лишь несколько блоков, – продолжила Шарлотта. – Правда, высоковольтная катушка все-таки оказалась чуть-чуть великовата, но как знать, может, наша киви со временем еще расширит свой словарь.