Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Отцу Вадима пришлось повторить это дважды, чтобы согнать с меня сон. Задал несколько наводящих вопросов, но толку особо всё равно не было. Главное, что было известно — рыжий, действительно, жив и цел. А звонки его… пожалуй, он объяснит всё сам, если учитывать то, что мы с ним договорились встретиться, как только я более-менее раскачаюсь после сна.

Правда, разговор с Вадимом вышел довольно коротким, будто ему неудобно было разговаривать в этот момент, но главное, что он подтвердил сказанное его отцом.

После подобных новостей спать, разумеется, уже не хотелось. И, несмотря на «ранние» семь

утра воскресенья, я быстро начал собираться. И что было самым, скорее всего, неприятным, так это то самое ужасное пушистое создание, об которое я споткнулся сразу, как зашёл в ванную комнату.

Не знаю, правда, каким макаром он сюда забрался и чего ему не спалось на холодильнике, но мои уши были готовы завернуться в трубочки от количества нецензурной лексики со стороны животинки. И ведь всё это он делал, пользуясь нашей мысленной связью, так что в самой квартире стояла тишина, разрушающаяся от скрежета моих зубов.

Я ведь не мог обижаться на котейку, об которого сам же и споткнулся. И пусть Кактус был не типичным котом, но старые привычки по отношению к котам у меня пока остались теми же.

Пока занимался утренними процедурами, попытался мысленно передать ему всю информацию, которую услышал со слов Василия Петровича и Вадима, но, то ли вибрация электрической зубной щётки мешала мыслительному процессу, то ли… сам факт. Похоже, мне надо больше тренироваться в таком способе ведения разговоров, чтобы не тратить на это столько усилий.

— Убери эту штуку и объясни нормально, — Кактус, сидя на краю ванны, внимательно наблюдал за щёткой.

— Я… — прополоскав рот, я в привычной манере потянулся за зарядкой, ибо аккумулятор щётки слишком быстро разряжался. Давно надо было купить новую модель, но мне было лень, — не совсем понимаю, кто тогда звонил с его телефона.

— Ты про что именно? — кот сощурился и следом спрыгнул с ванны, устремляясь на кухню.

На бегу он что-то ещё пробормотал, но увы, я не расслышал. А вот уже на кухне разговор пошёл в несколько нужно русло. Я достаточно подробно описал утренние звонки, на что кот как-то недоверчиво покосился на меня.

Несколько раз повторил одну и ту же фразу, уверен ли я, что у некой «бабушки» именно мой друг. А не… другое существо.

— Не неси чепухи, — ответил я, не поворачиваясь к коту, заваривая кофе. — Голос его, да и родной отец, по-твоему, что, не узнал бы сына?

— Ярик, — Кактус грациозным прыжком с первого раза залез на стол, принюхался к кофе и, скривив свою мордашку, язвительно продолжил: — Три в одном? Ты серьёзно?

— Почему нет?! — пожал я плечами.

— Хорош свой желудок дрянью портить. Уж лучше бы сварил нормальное кофе, чем эту муть пить!

Собственно говоря, я же ему не предлагал? Что ему и объяснил. Но нарвался ещё на порцию «непонимания».

— А твой друг всё же был там, — покачав мордой, произнёс кот. — И что ему мешает стать владельцем симбионта, как это было с тобой? Не думал о таком варианте?

— Разве подобное настолько частое явление? — скептически посмотрел я на него.

— Ну, с тобой же вышло, — фыркнул он. — Думаешь, с другим подобная ситуация не могла повториться? Всё же вероятность этого не нулевая и после произошедшего с нами я теперь даже не знаю, что и думать.

Я на подобное лишь отмахнулся.

Кактус не в настроении после моей утренней ноги по его брюху. И в своей старческой манере просто ворчит. Правда, последнее сравнение было слишком… громким в моей голове, на что кот ударил меня лапой (хорошо хоть без когтей) и поплёлся в коридор. Там он в ленивой манере задрал лапу и демонстративно начал вылизываться.

* * *

Дом Валентины Павловны — бабушки Вадима, находился практически на отшибе города в частном секторе. Он представлял собой старенькое, но крепко одноэтажное здание, с красной крышей и старым, ветхим забором. Ничего такого примечательного в нём не было на первый взгляд, но вот внутри…

Внутренняя отделка дома пахла идеальными, белыми стенами, ровным паркетом и идеальной чистотой. О своей обители бабушка моего друга заботилась чуть ли не маниакально, не покладая рук и больной спины. И раньше я был здесь частым гостем, так как с рыжим мы были не разлей вода с самой школы.

Только вот сегодня меня встретила не добродушная улыбка Валентины Павловны, а сам Василий Петрович, собственной персоной. На мужика, который до сих пор мог дать форму многим молодым, было жалко смотреть.

Болезненная бледность, обвисшие веки и несколько новых, как мне показалась, седых волосинок на висках. Он стоял на трясущихся ногах и, желая хоть как-то скрыть своё бессилие, облокачивался на край двери.

— Василий Сергеевич, — я протянул руку, сощурившись. — С вами всё в порядке?

Мужчина натянул слабую улыбку и пробубнил, мол, все в порядке, просто не спал. Но всё звучало как-то невнятно.

С одной стороны, после произошедшего его можно было понять. С другой… я помнил, как он горевал о своей покойной жене. Прекрасно помнил эту неделю его слабины, которую отец моего друга себе позволил, но и то тогда он держался получше, чем сейчас.

Однако… может, я просто придирался к его внешнему виду? Всё же, кроме сына и матери у него никого не осталось. И переживать ещё и за потерю…

Вадим показался из-за спины своего отца и, виновато улыбаясь, протянул руку.

— Ярик, что-то ты долго!

Кот, при виде его, едва касаясь моих штанов, запустил в ткань когти, дабы я обратил на него всё своё внимание, а ведь мог просто мысленно обратиться ко мне. При виде его безумных глаз, я попытался было спросить, в чем дело, но громкий голос рыжего отвлёк тут же.

— Учебники-то принёс? Мне не с чем завтра на пары идти… так-то…

Парень то и дело заглядывался на сумку на моём плече, словно гадал, забыл я его просьбу от резкого пробуждения или всё же нет. А затем спросил:

— Ты опять своих блохастых подкармливаешь?

Немного растерявшись, посмотрел на Кактуса, затем на Вадима и, разжав губы, пробормотал:

— Это мой, ручной. Со мной везде ходит, да и дома живёт… с недавних пор… а учебники…

Я не знаю, что меня смутило в поведении или во взгляде Вадима, но я отчётливо понимал, с ним что-то не так. Слишком он был… нет, оживлённым и непосредственным он был всегда, но его худоба стала более отчётливой, щёки почти впали, зубы… как мне показалось, потеряли свою белизну, а он всю жизнь «сверкал» улыбкой актёра большого экрана из-за своего «образа» юмористической жизни.

Поделиться с друзьями: