Двойная игра

— Холли не захотела осложнить себе жизнь моим ребенком. Ей было наплевать на то, что думал об этом я. А теперь сравните эту холодную эгоистку, свою сестру, с такой женщиной, как Эшлин, которая…

— Этан, хватит! — В голосе Эшлин слышалась мольба. Тема была опасной, а Этан знал слишком много и, видимо, был готов воспользоваться этими знаниями в качестве оружия против Корда. Но для нее и Дэйзи это означало бы полный крах. — Прошу, ни слова больше!

Этан пристально взглянул в ее полные страха голубые глаза, затем взглядом, полным отвращения, окинул Корда.

— Хорошо, я сейчас уйду. Я хочу посмотреть, как Дэн сделает сообщение. Пообещайте, что будете держать меня в курсе и, если что-то потребуется, то обратитесь ко мне, хорошо, Эшлин?

Эшлин кивнула. Пока Торп выходил из комнаты, Корд и Эшлин в полном молчании наблюдали за ним.

— Я не знаю, что сказать, — наконец тихо произнес Корд. — Торп обладает особым талантом лишать меня дара речи.

— В конце концов он дал нам временную передышку, — устало проговорила Эшлин.

Еще не прошел страх, испытанный ею в тот момент, когда она решила, что сейчас Этан скажет о том, что Дэйзи — дочь Корда. Она даже отвлеклась на несколько мгновений от мыслей о Макси. Затем боль и страх за малышку вернулись к ней с новой силой.

— То, что он сказал о Холли… — начал Корд, но, увидев выражение ее бледного напряженного лица, осекся. — Впрочем, сейчас это неважно. Единственное, что имеет сейчас значение, — это Макси.

— Ты думаешь, ее найдут? — Эшлин закрыла лицо руками, остатки самообладания покидали ее. Корд обнял ее.

— Мы найдем Макси, — пообещал он, стараясь вернуть ей надежду.

Он пытался убедить не только ее, но и себя.

— Как ты можешь быть так уверен? — прошептала Эшлин, уткнувшись лицом в его рубашку и думая о том, как объятия большого и сильного человека дарят ощущение силы и надежности.

Корд потерся щекой о ее шелковистые волосы. Ее нежность и теплота заставили его признаться ей в сокровенном:

— Ты же знаешь, я не очень верующий человек, но сегодня я обратился за помощью к своему отцу. Представляю, как глупо это звучит — обратиться за помощью к человеку, который давно умер. Я никогда раньше не делал ничего подобного и даже не уверен…

— Это совсем не глупо. Иногда в молитвах я обращаюсь к моей матери, а иногда прошу помощи у Рейлин, — в свою очередь призналась Эшлин. — Нельзя сказать, что Рейлин так уж много нам помогала, когда мы были вместе, но я надеюсь, что, может быть, будучи там, она испытывает желание помочь. — Эшлин закрыла глаза и инстинктивно еще сильнее прильнула к Корду. Ощущение его теплого сильного тела придавало ей сил и мужества. — Только это очень трудно — пытаться общаться с кем-то, кого уже давно нет в живых. Наши обращения всегда остаются без ответа.

— Я думаю, мы обращаемся к ним с очень разными проблемами, — без видимой связи с ее предыдущими словами задумчиво произнес Корд. — Ты… ты просима своих помочь найти Макси?

— Я единственная, кто виновен в случившемся, — голос Эшлин дрожал, — и не могу ожидать, что они избавят меня от чувства вины. — Сильная боль снова пронзила ее, и Эшлин вздрогнула. — Люди обязаны сами решать свои проблемы и не зависеть ни от кого ни на этом свете, ни на том, — закончила она свою мысль.

— Ты ни в чем не виновата, — твердо сказал Корд. Его большие руки гладили Эшлин по спине, все теснее сжимая ее в объятиях. Он ощущал каждый изгиб ее тела и маленькие груди, прижимавшиеся к его груди. — Но ты привыкла рассчитывать всегда только на себя, не так ли, Эшлин?

— Да, — тихо ответила Эшлин. — Я ни от кого не жду помощи. — Она слегка отклонилась и сразу встретила взгляд его темных глаз. — Но я приму ее от любого, кто предложит, будь то Дейланд Уэй-младший, Рейлин, Этан Торп или даже Дэн Кларкстон.

— Да, впечатляющая коллекция живых людей и духов.

1убы Эшлин сложились в слабую улыбку, первую с момента исчезновения Макси. Улыбка вспыхнула и погасла, но она оставила у Корда ощущение, будто он воспарил на мгновение. Он не мог объяснить нахлынувших на него чувств.

— Мы найдем Макси, — сказал он, вглядываясь в измученные голубые глаза Эшлин.

В это мгновение он твердо поверил в то, что сказал.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Прошло полчаса после исполненного драматизма призыва Дэна Кларкстона к народу помочь найти дорогую маленькую девочку, а Кендра никак не могла успокоиться.

— Пресмыкающееся! — негодовала она и металась но комнате, как тигрица в клетке. — Ничтожество! Самодовольный мерзавец! Да он просто взял и объявил всем, что моя сестра — плохая мать!

— Он сказал совсем не это, Кендра, — пытался урезонить ее Уатт.

Он испытывал несколько странное чувство, защищая своего политического соперника перед возмущенной до предела Кендрой.

Кендра окинула его взглядом.

— Мы все ясно слышали этот вздор о неполных семьях, о том, что отец — это не роскошь, а необходимость. То есть вывод напрашивается один: Макси пропала только потому, что у моей сестры нет мужа!

— Он не осуждал твою сестру, скорее, он обвинял моего брата. Дэн сделал явный акцент на том, что Корд, не будучи отцом Макси, проявил беспечность и не уследил за ней. Что же касается его трактовки семейных ценностей и заявления, что только полноценная семья может обеспечить благополучие ребенка, то это его сугубо личная точка зрения. А вот открыто обвинять. Корда в небрежном отношения к ребенку было несправедливо, — грустно закончил Уатт.

— Зато насколько вдохновенно этот болван описывал, как они с женой заботятся о своем маленьком Скотти, — Кендра кипела от злости. — Вот уж они бы никогда не допустили, чтобы он потерялся. Будто Эшлин нарочно потеряла Макси.

— Кендра, он не произносил такой злонамеренной клеветы, он просто ухватился за возможность липший раз сделать себе рекламу. Конечно, он не преминул побольнее задеть Корда, поскольку тот мой брат. В течение этих двух минут фамилию Уэй он упомянул раз десять, в основном в качестве синонима к слову «безответственный».

— Я не заметила этого. — Руки Кендры судорожно сжимались, будто она готовилась задушить кого-нибудь. — Главное, что вытекало из его выступления, так это то, что Макси пропала потому, что…

— Потерялась, — поправил Уатт, — потерялась на какое-то время. — Иди сюда, Кендра.

Он взял ее за руку и снова усадил на диван рядом с собой. Затем положил руку ей на шею и начал нежно массировать ее, снимая напряжение, — Кендра, Дэн Кларксон ничем не опорочил Эшлин, он не затронул никого из семьи Монро. Единственный, кого он обвинял, был мой брат, потому что он Уэй, как и я. А я — соперник на выборах…

— Нет, он оболгал… Я хочу до него добраться! Он у меня получит за это!

— Лучшая месть — простить зло, — тихо произнес Уатт. — Екклесиаст.

— О, да! В Библии непременно что-нибудь сказано по этому поводу, — Кендра злилась все больше. — Но Дэн Кларкстон — политикан, и библейские каноны к нему неприменимы, разве что «око за око».

— Уж лучше поносить Дэна Кларкстона, чем трястись от страха за Макси.

Взгляд карих глаз Уатта был теплым и понимающим. Он положил голову Кендры себе на плечо. Она затихла, и только слезы по-прежнему стояли в ее глазах.