Двойная ложь

— Может быть, ФБР купится на такое объяснение. А может, и нет. Когда вы намерены привлечь их к расследованию?

— Я предпочел бы поймать этого латиноамериканца без их участия и тем самым решить все вопросы, — гнул свою линию Тайлер. — И, разумеется, мне не помешало бы знать, кто он. Не помешало бы, чтобы наше расследование не перешло полностью в ведение ФБР. — Он понизил голос. — НУТБ заинтересовано в этом ничуть не меньше, чем «Нозерн Юнион». Наша задача состоит в том, чтобы обеспечивать безопасность железнодорожных перевозок. А от этого мерзавца столько неприятностей!..

— Согласен, — заявил Гоин.

— Между прочим, ФБР упомянули вы, не я, — напомнил ему Тайлер.

— Надеюсь, мне удастся избежать контактов с ними еще день или два.

— И хорошо бы, если бы я смог поговорить с О’Мейли, — предложил Тайлер. — Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.

Повернувшись, Гоин кивнул головой в сторону гущи гостей:

— Наш агент поможет вам решить все вопросы.

Тайлер взглядом разыскал человека, на которого пытался показать Гоин. Ему потребовалось несколько секунд. Агент оказался женщиной. Знакомой женщиной.

Нелл Прист с другой стороны зала перехватила его взгляд и едва заметно кивнула.

На мгновение ему захотелось развернуться и броситься наутек.

* * *

— Значит, вы появляетесь здесь раньше меня, рассказываете обо всем, что мне известно и чего я не знаю, а потом ваши люди готовят Гоина, — возмущался Тайлер. — Как это называется, Нелли?

— Не называйте меня Нелли, — запротестовала она. На ней было черное вечернее платье, выглядевшее намного лучше, чем самые изысканные туалеты «от кутюр» на разносящих шампанское и закуски девушках. — Я напросилась на это задание. Сама, — уточнила она. — Мне нужно было оказаться здесь сегодня. Я хотела извиниться за то, что не рассказала вам об Уэллсе. Таков был приказ. Но, как бы там ни было, я места себе не находила. Поверьте, мне не доставляло ни малейшего удовольствия скрывать от вас информацию.

Она стояла совершенно неподвижно, лишь грудь взволнованно вздымалась от учащенного дыхания.

— Вы меня использовали, — заявил Тайлер.

— Не по доброй воле.

— Это называется препятствовать осуществлению правосудия. Сговор, — добавил он. — Гоин старается успокоить меня, представить дело так, будто все получилось в результате простого недоразумения. Разумеется! — с сарказмом усмехнулся он. — Нелл, я могу натравить ФБР, чтобы они предъявили вам и компании очень серьезные обвинения. Он это прекрасно понимает! И снова пытается меня использовать.

— Каждый из нас получил приказ делать все возможное, чтобы содействовать расследованию. По-моему, вы неверно истолковываете ситуацию.

— Тогда расскажите мне об этом латиноамериканце, — потребовал Тайлер. — Прямо здесь, прямо сейчас. Кто он такой, и почему Гарри Уэллс за ним гоняется?

— Можете мне не верить, но я впервые услышала о некоем латиноамериканце в лагере бродяг.

Тайлер недоверчиво хмыкнул.

— Послушайте, Гарри Уэллс входил в группу, которая подчиняется лично О’Мейли. Он называет ее «командой специального назначения» — для краткости просто командой. Команда используется для очистки лагерей, когда полиция штата или местные копы не хотят с ними возиться. Летом большинство членов команды в разъездах; они выбирают составы наугад, очищают их от райдеров, производят аресты за нарушение прав владения.

— Короче, своего рода вышибалы.

— Скорее, что-то вроде морской пехоты или наемников. Если они попадаются, то никогда, повторяю, никогдане сообщают, от кого получили приказ. Всю ответственность принимают на себя. Выдают себя за бродяг, утверждают, что действуют в одиночку. Если бы увидели кого-нибудь из них, вам многое стало бы ясно.

— Понятно. Выстрел в коленную чашечку, и до свидания. — Перед глазами Тайлера возникла рассеченная топориком или большим ножом нога бродяги. — И сколько же их?

— Человек семь-восемь. Самое большее, десяток. Никаких доказательств у меня нет, — добавила Прист, — просто я знаю, что команда существует, и всем прекрасно известно, для каких целей ее используют, и неважно, по писаным правилам или по негласному приказу.

— Латиноамериканец, — повторил Тайлер, все еще сомневаясь.

— Он мог ограбить Гарри накануне, когда их пути пересеклись на железной дороге. Или солгать. Теперь этого не выяснить. Гарри Уэллс мог взорваться по причине, не имеющей никакого отношения к расследованию. А мне Кит О’Мейли о латиносе не говорил ни слова. Ни единого. Боюсь, мы можем неправильно понимать ситуацию.

— А мне что думать? — задал риторический вопрос Тайлер. — Эксперты в вагоне наверняка найдут черные волосы. Насколько я знаю, Гарри Уэллс был шатеном.

— Значит, он все-таки настиг его. И, по всей видимости, что-то произошло. И вообще, это грязная работа — гоняться за зайцами на товарняках.

— И это все? Ссора, которая переросла в убийство?

— Во всяком случае, я не располагаю информацией или доказательствами, которые позволяли бы сделать другие выводы, — сказала она. — А вы?

— Мне нужно поговорить с О’Мейли, — настаивал Тайлер.

— Ну, это я организовать могу. Вы где остановились?

— В «Эмпайр». Но я хотел бы встретиться с ним сегодня, сейчас. Я буду в баре отеля. Передайте своему боссу, что если он появится сегодня, то я не стану поднимать много шума. Мне кажется, наш приятель приехал в Нью-Йорк не просто так. У него, по-моему, есть на то свои причины. Мы вынуждены предположить, что мишенью может являться ваша компания — и Гарри Уэллс это знал, потому и преследовал латиноамериканца. Времени у нас, возможно, не так уж и много: город большой, а он нас пока опережает.

— Вы обрисовываете ситуацию более опасной, чем она есть на самом деле.

— Тот, кто убил Гарри Уэллса, далеко не бездомный бродяга — не райдер, — вы согласны? Он украл одежду. Он подготовил для себя план отступления, который включал оставленный в камере хранения рюкзак. Он вылетел в аэропорт Кеннеди на самолете. Скажите, насколько характерно подобное поведение для райдеров? Так что не надо дискредитировать Гарри Уэллса и не стоит недооценивать нашего подозреваемого. Он переполошил половину Иллинойса, полиция штата мечется два дня, и все без толку. Делайте выводы сами.

— О’Мейли встретится с вами в баре. — На лице Прист появилось испуганное выражение.

Несмотря на все старания, Тайлер почувствовал, что она ему все больше нравится.

Раздавшийся позади шум заставил обоих обернуться. Если не считать знаменитостей, немного найдется людей, способных вызвать фурор одним только своим появлением, но Гретхен Гоин, несомненно, принадлежала именно к такой породе. Гости сообщали друг другу о ее прибытии так, будто в зал заглянула особа королевских кровей. Тайлеру только мельком удалось взглянуть на нее: почти прозрачная кожа, похожая на тонкостенный фарфор; уверенные манеры. Провожаемая взглядами, она подошла к отцу, который приветствовал ее объятиями и теплым поцелуем.