Двойная звезда

— Его?

— Конечно. Ну, во-первых, гвардеец герцога Поду вообще ничего не должен боятся, так как какой у нашей гвардии девиз?

— Какой?

— «Где мы, там победа!»

— Здорово!

— Правильно!

— А, во-вторых, конечно, тот, кто больше видел, кто больше испытал, кто больше знает, тот более готов к новым поворотам судьбы. Вот, к примеру, гуляет герцог Поду по стене своего замка, а какой-нибудь недруг захочет ему за... э-э-э... попу показать и в лесу потом спрятаться, а нет, тут уже есть гвардейцы, которые его догонят, поймают и привезут на расправу. Конечно, вы не сможете стать как Леш. Где он, кстати, а, сидит, вижу. Он всю жизнь в лесу, он и спрячется, и выживет, и прокормится, и не заплутает. Он в лесу нас всех переиграет, правда, Леш? Вот, ухмыляется, потому что правда. А мы в этом лесу новички, мы его не знаем... как дорогу в чаще запоминать, как в болоте не утонуть, как от большого зверя отойти, как маленького зверя поймать, какая трава съедобная, а от какой сразу помрешь, а какой помазаться, чтобы комары не сожрали. Да и это не главное...

— А что главное? — Орха налила мне новую кружку.

— Главное, чтобы человек понял, что мир не вокруг него вертится, что в мире столько всего, чего мы еще не знаем, не умеем, а самое страшное, что и не понимаем...

— Что в этом страшного?

— Ну... например... У некоторых народов нет обозначения цветов...

— Как так?

— А вот так, если ребенку не говорить, что солнце желтое, а речка синяя, то он со временем перестанет эти цвета различать, как собака, это ему не нужно будет, а что нашей голове не нужно, то она откидывает. Мозг наш строит мир так, чтобы попроще было жить. Тебе что-то сложно делать, но через некоторое время ты привык и делаешь это уже не замечая, так, по привычке. А в другой стране ребенку показывают сто оттенков зеленого цвета и всем дают названия и учат, и ребенок все эти цвета различает в жизни. Представляете, как он видит лес! Сколько там красок!

— Сто зеленого? Светлый, темный, как хвоя, салатный... буро-зеленый... где же набрать?

— Оказывается, что можно. И теперь представьте, что вам в детстве не сказали про эти цвета, что мы живем и не замечаем настоящего мира вокруг нас. Он огромен, он интересен, а мы сделали вокруг себя пузырь с мутными стенками. За ним кто-то пройдет... прекрасный... а мы на в своем пузыре видим только страшную тень... Не понятно? Ну, смотрите, собака сколько запахов чует, она по ним «видит», кто прошел, когда, что он ел вчера и какое у него здоровье. И так везде... мы упрощаем этот мир, мы без этого жить не сможем, но это... обидно... и грустно...

— И что делать? — Орха прижала руки к груди и смотрела на меня распахнутыми глазами.

— Узнавать новое, хотя бы... путешествовать, читать, учиться всему чему только можно, разговаривать с умными людьми, тренироваться, думать... думать, как устроен этот мир... задавать вопросы... помните, как маленькие дети: «А это что? А это что?», а потом ... раз... и кроме жратвы и пива, ну и большой этой самой... ха-ха, вам все... больше ничего не надо. Люди жили в пещерах и мамонтов гоняли, а теперь вон... замки, печки, на лошадках, на кораблях, плаваем, ездим, захотим, так и в небо взлетим...

— Как? Как птицы?

— Нет, крыльями махать не надо. Видели же моих воздушных змеев? Летает? Летает. Представьте, что он больше в десять раз... поднимет человека? Поднимет. Останется только придумать, как им управлять, но это... сложно, о возможно. Паруса придумали на корабли, упряжь на коней, и сделать...

— Мы сможем это сделать?

— Пока нет. Нет у нас таких материалов, крепких и легких, и тканей таких прочных, чтобы каркас змея обтянуть... пока нет...

Гвардейцы подняли головы в темное вечернее небо, виконтесса по-прежнему в упор смотрела на меня, шевеля губами, потом прошептала в ухо:

— Научишь меня? Видеть мир по-другому...

— А я чем занимаюсь? Я стараюсь, моя звездочка...

— Ваша светлость, а у гвардии есть девиз теперь, а у всего герцогства какой... этот... девиз?

— «Кто не с нами, тот против нас»...

— Ха-ха-ха...

— А у герцога Корта Поду? — снова мне на ушко.

— Не забуду родную "халабуду"...

— Да ну тебя... я же серьезно...

В лес вошли по незаметной тропинке, Леш шел впереди, за ним несколько человек, постоянно меняясь, срубали верхние и боковые ветки, потом уже вели лошадей в поводу. Я решил не дробить отряд, была мысль сходить налегке, но я ее отбросил. Ну его... двадцать вооруженных рыл, это двадцать вооруженных рыл. Постепенно начался небольшой подъем, лес стал светлее и идти стало легче.

— Здесь хорошие места, можно было бы сделать тут деревню, но люди боятся.

— Кого?

— Близости холмов, ваша светлость.

— Ну, а что было? Что происходило?

— Люди пропадают, я же говорю, ваша светлость.

— А в другим местах не пропадают?

— Дык... везде пропадают, конечно... но уж больно место странное.

— А дальше и вокруг что, Леш?

— Там, где река По заворачивает к горам, там места хорошие, высокие, там наши деревни и стоят, ну, вы знаете, ваша светлость. А здесь, если за холмы пройти, и туда дальше на юг, вдоль Лароды, одни болота и чем дальше, тем хуже. Сначала еще ничего, островки, птиц много, ягод, а потом совсем гибло.

— Но дорожки есть? А, Леш? С той стороны кто-то приходит? Или вы к ним?

— Далеко, ваша светлость. По островкам видно, что иногда, очень редко кто-то бывает... как и мы... птицу бьют или отдыхают, кое-кто из старых охотников с кем-то знакомился из пришлых... такие же охотники, как и мы... и все.

— А на север и на юг?

— На юг я не ходил, там свои охотники есть, мы с ними не очень. А на севере горы начинаются, камнеломка, зверя нет, дорог нет, холодно, нечего делать.

— Ясно, — мы остановились возле ручья, чтобы отдохнуть, и я сразу увидел кусок каменной кладки, ограждающей овраг. — А это что, Леш? Много здесь таких?

— Да, видно для скота когда-то делали, а потом ушли, есть тут такие.

— А развалин нет никаких?

— Камни есть где навалены, но так, чтобы дома, нет.

Кладка была совсем древняя. Почти полностью засыпанная, здесь же весенние води подмыли и обнажили кусок стены. Здоровые деревья, растущие сверху подтверждали, что здесь счет шел на столетия, а не года.

Подъем закончился, и стало удивительно ровно. Большие деревья небольшими группами стояли по всему видимому участку, а впереди возвышались три конуса, чуть пониже башен замка, очень широкие внизу и сужающиеся до небольшой площадки наверху. Густые кустарники окутали пупыри, размазав силуэты, но все равно было понятно, если это не вулканические конусы, а им тут было неоткуда взяться, среди леса и болот, то это были явно рукотворные сооружения. Старые, как... того самого мамонта, но человеческие.

— Что это, Корт? — Орха встала рядом со мной. — Боги? Я боюсь.

— Бояться нужно людей, а не богов. С богами можно договориться, а вот с людьми... то есть, это люди делали, очень давно. Или пирамиды, или курганы...

— Для чего?

— Подъедим, посмотрим.

Вблизи ощущение проходило, три больших холма, да, правильной формы, да, очень большие, а вокруг больше ничего похожего, ну и что...

— Тут и не пройти. Леш, как наверх вон на тот самый высокий подняться?

— Я сзади заходил, там полегче, но без лошадей, конечно.

— Сапай, ставьте лагерь, ищите воду, а мы прогуляемся. Пятерки достаточно.

Обошли курганы вокруг, Леш прорубился к одному из них, сверху шла промоина, вода пробила узкую расщелину, крутую, но все же легче было лезть по ней, чем продираться через колючки.

Я насчитал несколько выполаживаний склона, и только потом понял, что это.

— Смотри, это дорога была винтом по склону?

— Как? — Орха вцепилась в меня, чтобы не упасть.

— Дорожка шла кругом наверх, — я покрутил пальцем, изображая спираль.