Двойной генерал

— Сам же сказал, что противотанковые мины от разрывов детонируют.

Смотрит в бинокль. Вроде хватит, там живого места уже нет. Разминирование артобстрелом вещь затратная, но танки дороже сотни снарядов.

— ПТАБРу — огонь прекратить! Танкам — изготовиться к атаке! Действовать по плану.

Через пять минут Т-34, которые под грохот артобстрела вышли на исходные позиции, взрёвывают моторами. Ещё и поэтому капитан смотрит на полковника с уважением. Обстрел полосы перед немецкой обороной выполнял двоякую задачу. Кроме разминирования взрывы маскировали шум от танковых моторов.

Пушки замолкают. Зато с противным воем уже на позиции обрушиваются мины. Так что головы не поднимешь. Сбоку сверкает огоньками и тут же замолкает ДЗОТ. Поздно. На танках наблюдатели. Всего по одному, но этого хватает. Последний танк, — они идут уступом, друг за другом с лёгким смещением, так чтобы давить попадающиеся противопехотные мины, — останавливается и поворачивает башню. Немецкому ДЗОТу приходится не сладко, снаряды ложатся всё точнее.

А основной состав до сих пор не может высунуть нос, две 82-мм миномётные батареи поливают щедро. Танкам всё равно, наблюдателям на передовых танках приходится прятаться за башнями. Когда тяжёлые машины приближаются на полтораста метров, начинают расходиться в цепь. Тут действовать надо быстро, борта — более слабое место. И только когда развёртывание заканчивается, по проделанной гусеницами широкой тропе в атаку устремляется рота красноармейцев и прекращается миномётный обстрел.

Остаткам роты вермахта, усиленной батареей Pak-38 и уже уничтоженным ДЗОТом, предстало зрелище крайне угрожающего вида. Пять танков, на удручающей дистанции в полсотни метров, без видимых повреждений поводят башнями в разные стороны, выискивая цель. Артбатарея голоса не подаёт, слишком близко, в ту сторону уже смотрят пушки двух танков.

Очаговое сопротивление длится недолго. В сторону истерически завывшего «Страдивари» деловито направляется ближайший танк. Злая очередь ДТ и расчёт бессильно сползает в окоп безвольными телами. Пара коротких перестрелок с подошедшей пехотой и вот доблестные солдаты вермахта поднимают руки, мрачно отворачиваясь от нацеленных на них мосинок.

После этого раздавить заслон по другую сторону дороги — дело несложное.

— Здорово! — восторгается капитан Фрайгер. — Я думал, придётся долго возиться.

— Потери какие? — скучным тоном спрашивает полковник. Тоже мне сложность, роту сшибить такими силами. Хотя это главное правило войны, хочешь успеха — обеспечь подавляющий перевес.

— Всего дюжина! — восторгается капитан. — Убитыми и ранеными!

Рано радуется, — думает полковник и отдаёт распоряжения. На удивлённый взгляд капитана не реагирует. На месте немецких позиций остаётся взвод, несколько пленных, которых оставили, как специалистов. С трофейным оружием надо разбираться.

Танки опять ревут моторами и цепью идут на тылы южной стороны немецкого прикрытия клина. Без разведки, без артподготовки, которую, впрочем, начинает ПТАБР, ему дальности хватит. А вот миномёты надо подтягивать ближе. Недоумение капитана заканчивается, когда на позиции обрушиваются крупнокалиберные фугасы.

— Ты, капитан, топай в другой блиндаж, — успевает скомандовать полковник, — не хватало ещё, чтобы всё командование одним снарядом накрыло.

И тут же напрягает связиста-радиста. Время-то к десяти вечера катится, темнеет. Капитан спросил бы: ну, и что? А то! В сумерках вспышки выстрелов прекрасно видны, так что авиация — вперёд! Вашим штурмовикам есть работа! Радист даёт трубку начальству, с авиаторами можно поговорить открыто. Хотя и коротко. Полковник берётся за тёплую от руки связиста трубку.

— Я — Гюрза, приём!

— Я — Грач, слушаю вас!

— Грач, нужны глаза. Нам подарки шлют. Большие такие конфеты. Найдите этого добряка и скажите ему спасибо.

— Гюрза вас понял! Отбой связи!

Вот и всё! Немцы говорят своё веское крупнокалиберное слово, — полковник инстинктивно пригибает голову от близкого разрыва, с потолка сыпется пыль, — активный диалог продолжается. Ждите наших контраргументов. Кажется, ночка будет весёлая для всех.

27 июня, пятница, время 08:05

Передовой авангард 2-й танковой группы.

Левая сторона речки Лесная.

— Нихт шиссн! Я — ефрейтор Ланц! Не стреляйте! — человек в немецкой форме ждёт ответа, затем раздевается, укладывает всё в мешок и заходит с ним в воду.

Через несколько минут он на правом немецком берегу. Одевается. Едва миновав прибрежные кусты, останавливается. Команду «Хальт!» понимает прекрасно. Её сейчас в радиусе сотни километров понимает человек в любой военной форме. Хоть в немецкой, хоть в советской.

— Камрады! Я — ефрейтор Ланц, 88-й разведывательный батальон. Попал в плен русским после лёгкой контузии несколько дней назад.

Через полчаса ефрейтор стоит навытяжку перед полковником Милбергом и чётко докладывает, что с ним случилось, когда и зачем его отпустили русские. Если коротко — парламентёр. Пакет с подмокшим краешком уже в руках оберста, командиром 18-ого полка панцерваффе и ударным авангардом, в составе которого ещё 52-й стрелковый полк плюс по мелочи. Разведка, сапёры, связисты, артдивизион. Общая численность чуть больше шести тысяч человек. Восемьдесят танков и стрелковый полк с усилением — внушительная сила. И он, полковник Милберг ничего не может сделать. Он уже знает, что в этом пакете. Об этом второй день намекают непрерывно кружащие над головой самолёты. Иногда меняется состав и численность, но никогда меньше трёх. Ничего не делают, не стреляют, не бомбят, просто летают по кругу.

Сначала пробовали отогнать зенитным огнём, русские тут же атаковали, пуская свои ужасные ракеты типа Nebelwerfer. Или бомбили. Ужасно неточно, зенитки почти не пострадали, но войска расположены компактно и два лёгких танка вдребезги. После этого полковник запретил стрелять по «мирным» наблюдателям.

Бомбили их по ночам. Первые две ночи многие не спали, позже привыкли. Организм человеческий в определённый момент просто говорит: идите все к чёрту, хоть режьте меня на куски, я спать пошёл.

— Ефрейтор, русские обязали вас вернуться?

— Нет, герр оберст!

— Хорошо. Побудьте здесь.

— Герр оберст, разрешите в свой батальон?

— Нет. Побудьте здесь, — могут появиться вопросы, и мало ли что он камрадам расскажет.

«Герр оберст!

Вы окружены. Мы перерезали вам линии снабжения. Больше ни одна машина к вам не пройдёт. На вас нацелены сотни артиллерийских стволов, десятки бомбардировщиков ждут команды обрушить на вас смертоносный груз. Южная группа войск, с которой вы планировали соединиться северо-восточнее Бреста с целью окружения скрытно ночью ушла за Буг.

Предлагаем вам.

1. С 9:00 прекратить огонь из любого вида оружия.

2. Прекратить любые действия, враждебные Красной Армии.

3. Прекратить все передвижения артиллерии всех видов, а также танков и бронированных машин.

4. Не позже 12 часов выслать парламентёров в то место, откуда к вам прибыл ефрейтор Ланц, с целью определить порядок вашей сдачи в плен.

Со своей стороны, гарантируем всем жизнь и гуманное обращение в соответствии с Гаагской конвенцией 1907 года. Старшим офицерам будет сохранено личное холодное оружие.