Двойной грех. Игрушка для сводных

Взяв телефон, проверил входящие звонки, действительно, отец звонил, даже сообщение прислал, но Яр не хотел его читать.

– Что говорит наш мебельный король?

– Передает привет и ждет через пару дней.

– Даже так?

– Кто нас ждет? – Кир вернулся, говорил с набитым ртом, в руке надкушенный пирожок.

Ярослава совсем не волновал в данный момент отец, больше его занимала прекрасная находка с зимней дороги, очаровательная и сексуальная голубоглазая брюнетка с идеальной грудью. Она сейчас совершенно голая в их ванной, а совсем недавно он кончал ей в ротик, а она с криками – на члене Кира.

– Яр?

– Отец ждет,– молодой мужчина отвлекся от мыслей.

– Кто-то умер?

Шутка была черной, на самом деле они виделись полгода назад, ушел из жизни их дальний родственник, брат отца, с которым тот не очень ладил. Отец вообще, кажется, мало с кем имеет хорошие отношения, а его любимая фраза: «Богатым и успешным людям нельзя иметь родственников и друзей».

– По голосу он был вполне бодр.

– Наверное, у кого-то из партнеров отжал пару миллионов.

Кириллу было весело, ел уже второй пирожок, Ярославу и самому захотелось есть, а еще кофе, много черного кофе и кусок мяса. Кивнул Киру, чтоб тот выпроводил тренера, который и так задержался. А если он еще увидит женские трусики, которые видит сейчас он, что так аккуратно лежали у ножки кровати, то вопросов не оберешься.

– Степан Валентинович, вам пора, а вы знали, что Молоков прячет под матрасом бутылку виски?

Ход был грязным, но Валентиновича нужно было уводить, просто так он не отвяжется, начнет снова учить жизни, говорить о семейных ценностях, а там скучает вкусная девочка.

– Как виски? Кто сказал?

Суровый встрепенулся, свел брови, к алкоголю тренер относился категорически плохо, точнее, зверел, а потом рвал и метал.

Молоков Марат как раз был новеньким в команде, вместе с которой братья Прохоровы сейчас были на Горном Алтае. И они здесь не то чтоб тренировались, скорее отдыхали, и можно было послать его куда подальше по поводу женщин, но тренер равнял их со всеми.

Ярослав проводил бурчащего под нос на ходу Степана Валентиновича, зашел в ванную, там был полумрак, красиво догорали свечи. Девушка сидела на краю ванны, укутанная в его банный халат. Увидев его, вскинула голову, но тут же отвела взгляд.

Диане было стыдно.

Произошедшее скребло по душе, ведь она не была никогда с другим мужчиной, кроме Александра, но теперь, после случившегося, между ними действительно все кончено. И даже не потому, что она так предательски поддалась искушению и изменила сразу с двумя мужчинами, а скорее потому, что она при этом ощутила.

– Хочешь пирогов? Пойдем, а то Кир сейчас сожрет все, у него аппетит, как у первобытного человека.

– Нет, спасибо, я не хочу.

– Что не так?

Ярослав потянул девушку на себя, отводит в сторону, прислоняя к столешнице раковины, он так близко, красивый, высокий, сильный. Диана случайно кладет ладони на его грудь, кожа теплая, гладкая, а взгляд вновь сбивает с нужных целомудренных мыслей.

А еще ее волновало, кто такая Лиза, она слышала разговор пришедшего мужчины об отце Прохоровых и неизвестной девушке.

У них был секс, и не раз, и, наверное, уже достаточно, надо уходить, но сопротивляться нет сил. Ярослав приподнял подбородок девушки, заставляя смотреть на него. Провел пальцами по губам, она недавно брала в ротик его член, посасывала головку, так сладко и нежно.

Член стал наливаться возбуждением, Яр не припомнит, чтоб был такой момент, когда он хотел одну и ту же девушку наутро или после первого секса, а эту хочет снова.

– А-а-а-а-а… что ты делаешь?

– Хочу тебя потрогать.

Мгновенье – и Диана уже сидит на столешнице, Ярослав разводит полы длинного халата, скользит по обнаженной коже, а когда касается пальцами нежной плоти, девушка замирает.

Халат падает с плеч, обнажая грудь, соски уже торчат от возбуждения, Ярослав горячо дышит в висок Диане, вдыхая запах, чувствуя, какая она гладкая и нежная там.

Глава 7

– Девушка, девушка, проснитесь.

– Что?

– Самолет идет на снижение, пожалуйста, приведите спинку кресла в вертикальное положение и пристегните ремень, – стюардесса улыбнулась. – И поднимите шторку иллюминатора.

– Да, хорошо.

Диана устало потерла лицо, укуталась в дубленку, открыв шторку, посмотрела в иллюминатор. Там было пасмурно и хмуро, над столицей тучи, как и в ее душе.

Она позорно сбежала.

Не сказав «прощайте» братьям Прохоровым, не поблагодарив за спасение, а ведь Диана могла реально замерзнуть на той трассе, если бы молодые мужчины ее не нашли. Да, она летела через всю страну именно к ним, так торопилась и спешила, что, оказавшись в их постели, совсем забыла, зачем ехала.

Все, позор профессии. Она даже не воспользовалась ситуацией в собственных интересах. Позор ей – за слабость, за то, что произошло.

Нет, все бы хорошо, будь это кто-то один, Кирилл или Ярослав. Диана проходила первую стадию – отрицание. И странного убеждения самой себя, мол, будь это секс с одним из братьев, было бы не так порочно.

Но их было двое! Одновременно! В ее теле, на ее теле, везде, где только можно, где ее никогда никто не трогал.

Кошмар, девушку даже начало мутить.

– С вами все в порядке? Может быть, пакет?

Сидящая рядом молодая женщина посмотрела с сочувствием, протянула бумажный пакет, куда можно было опустошить желудок, Диана взяла, сжала его в пальцах.

– Спасибо.

– Ой, сама боюсь летать до чертиков, все бы ничего, но это ожидание, взлет, посадка – душа переворачивается.

У Дианы перевернулось сознание за последние двое суток, не то что душа. Пять часов полета, а до этого дорога и ожидание рейса. Она гнала мысли, не хотела анализировать и давать оценку случившемуся. Но она привыкла это делать и почти до двадцати трех лет жила умом, а не сердцем.

Пристегнула ремень безопасности, прикрыла глаза, вспоминая, как после ухода тренера в ванную зашел Ярослав. Девушка запомнила его тяжелый взгляд, а дальше он все делал молча. Нет, лишь сказал, что хочет попробовать ее.

Брал прямо на столешнице раковины, скинув с плеч Дианы халат, трогал везде, ласкал, целовал, засасывал кожу до боли и криков.

Требовательно, оставляя свои отметины, а до этого вылизывал возбужденную плоть между ног, трахая языком, щелкая по клитору, доводя Диану до исступления.