Двойной стандарт

– Григорий! Пора проветриться.

Григорий встал в полный рост и, уже было собрался сказать: «Когда ж я работать-то буду?», – но не успел, его опередили.

– Я присмотрю и за твоим хозяйством, не привыкать, – явно скаламбурил смотрящий.

– Я у Лешего, – выходя, произнёс послушный Гриша.

Не зная с чего начать, Хрусталёв просто рассматривал своего собеседника, ну и старался прочесть то, о чём тот думает. Однако в зоне видимости находилось только верхняя часть туловища, так что кроме шеи и головы рассматривать-то было и нечего.

Голова с лысым блестящим черепом, походившим на тупую сторону куриного яйца, с седым обрамлением коротко стриженых волос, начинающих расти только от уровня ушей, не излучала никаких мыслей, что было уже странно. Лицо выглядело свежим и моложавым, хотя по глубине морщин на лбу и шее можно предположить, что возрастом он старше Андрея как минимум на десяток лет, значит сейчас ему далеко за пятьдесят. Глазницы глубоко впалые, а нижняя оправа очков не давала возможности увидеть, есть ли морщины под глазами. Нос? А что нос? Как и у всех. Подбородок чисто выбрит, но ни синевы, ни черноты нет, волосяной покров слаб и на лице.

– Извините, что прерываю ваш мыслительный процесс, но уж раз пришли, так общайтесь, как говорится, ищите и найдёте, стучите, и откроют вам, – сверкнул вставными зубами из обыкновенного металла хозяин помещения.

– Меня мучают два вопроса, кто это сделал, и сколько будет стоить? – начал Андрей без вступлений и сразу о главном.

– Так что важнее: вернуть машину или отомстить угонщикам? – задавая вопрос, смотрящий поменял очки, новые, в золотой оправе, придали ему иной, более респектабельный вид.

– Простите, не так выразился, конечно, машина – главней, – сконфужено извинился Хрусталёв.

– Ну что ж, это уже лучше. Кстати, меня зовут Глеб, – неожиданно, представился собеседник.

– Андрей Викторович, – как-то не вникнув в ситуацию, отозвался Хрусталёв.

– Тогда Глеб Викторович, – поправился новый знакомый и добавил, – а вообще-то, я не люблю поминать родителей всуе.

Снова образовалась пауза, во время которой Андрей силился прочесть мысли Глеба Викторовича, ну а тот внимательно рассматривал Хрусталёва. И снова Андрей не обнаружил никаких мыслей, вторично; это выглядело уже странным, не то чтобы их не было, а то, как Варев умело их прятал. И тут Хрусталёва озарило: этот человек искушённый и научен, как бороться с промыванием мозгов.

– Что, значительную роль в жизни играет машина? – опять первым разорвал паузу Глеб.

– Да нет, доход получаю из других источников, не таксую. Не привык отдавать своё просто так, без боя, – не зная почему, но искренне ответил Андрей.

– Похвально, чувствуется дух военного, – в голосе прозвучал сарказм.

– А вы, сами-то на такой должности, а вот в ларьке просиживаете, как новые русские в казино, – не выдержав издевательства, раздражённо уколол его Хрусталёв, что, в принципе, делать не следовало.

– Должность – деньги, о вот занятие – для души, – уже мягко и бесконфликтно ответил смотрящий.

– Вы, наверное, душевный человек, – продолжал язвить Андрей, – а по жизни стремитесь стать хорошим.

– Сам по себе человек не может стать хорошим, это его господь бог делает таким. А вот плохим – это уж личная заслуга каждого. Не делайте гадостей, и всё у вас будет хорошо.

Тут Хрусталёв впервые понял, что его «разводят», такая практика делала смысл выражения наглядней. Варев просто играл с ним, тому было интересно наблюдать, как он управляет эмоциями Андрея.

– Где машина, не знаю. Угнать могли только залётные или, – последовала краткая пауза, во время которой Андрей впервые почувствовал мысль смотрящего, – «менты», – но произнёс он другое. – Это невероятное стечение обстоятельств.

– На чём основана уверенность? Ведь угоны случаются сплошь и рядом, – и у нас в городе и по стране, – возразил Хрусталёв, успокаиваясь.

– Но только не на моём участке, здесь конгломерат интересов властей, бизнеса и иных структур. Казино, дорогие «бутики», деньги капают потихоньку и регулярно. В этом случае стабильность – превыше всего.

– Что, теперь все ищут мою машину? – сорвалось само с языка у Андрея.

– Нет тех, кто осмелился нарушить стабильность. Стоянок платных нет, так, глядишь, и перестанут сюда на машинах ездить. Бизнес захиреет, а конкретно до вас никому нет дела, – цинично разъяснял смотрящий.

– Выходит: «Дело утопающих – дело рук самих утопающих», – подытожил грустно Андрей цитатой из классика.

– Вот именно, – ответил смотрящий.

Тут Хрусталёв впервые услышал целый монолог из его мыслей: «Как тебе объяснить, про беспредельщиков ментов. А вот, не сыграть ли нам в игрушку?»

От таких мыслей Андрей напрягся: «Что за игрушка?»

– Вы знаете, Андрей Викторович, – впервые Варев назвал его по имени и отчеству, – в сознании многих людей произошла трансформация восприятия окружающего мира. Если раньше всё делилось на белое и чёрное, то потом заметили многообразие цветного, теперь вот прибавилось тонкое понятие антимира.

– А мне казалось, что приставка «анти» распространена лишь в научных терминах: антикварки, антиматерия, антиэнергия, – Хрусталёв, не понимая, куда клонит собеседник, потому подсознательно настраивался держать ухо востро, ни с чем не соглашаясь.

– А, вы, попробуйте поиграть с частицей «анти» в качестве приставки, можете продолжить: вор … – предложил ему смотрящий.

– Антивор, т.е. честный человек, – автоматически произнёс Андрей.

– Прямолинейно и не вдумываясь в смысл «анти». Вы продвинуты в другом направлении. Вор – сторож. «Охранник правопорядка, блин, мусор. За дверью стоит, привёл тебя сюда». Самые первые воры – это сторожа с охранниками, уж вы мне поверьте. Только честный сторож объединяет и философское и практическое понятие антивора.

«Думай родной, ищи, читай мои мысли. Вслух сказать не могу», – торопил его смотрящий.

Хрусталёв действительно думал, не обращая внимания на подсказки в чужой голове, его занимал вопрос противоположностей и, увлёкшись просчётом комбинаций, он неожиданно выдал:

– По вашей теории получается: вор – антивор – сторож; сторож – антисторож – вор, тогда между вором и сторожем две прослойки взаимоисключающих личностей, это уже нонсенс или, если хотите по моде, сингулярность.

– А вы представьте, что антивор и антисторож – это двуличный человек, обладающий полным набором противоположностей, вот тогда у вас всё и сложится.