Двойной сюрприз для блудного папочки

Он и домашние хлопоты – несовместимые вещи. Хотя меня куда больше интересует, как он вообще залез туда, ведь ещё утром с этой ручкой всё было в порядке.

Варя оставляет прозрачный пакет с кремом на столе и идёт ко мне с сияющими глазами и немного неловкой, но очень радостной улыбкой.

–Твоя девушка – катастрофа на ножках, – сразу сдаёт отец, оставляет ненужную затею с попыткой всё починить и просто складывает руки на груди.

–Это правда, – смеётся Варя, пока я продолжаю нихрена не понимать.

Что за фигня тут происходит?

–У нас ужин, – радует малышка.

Вижу, как она заглядывает мне в глаза и пытается простыми фразами прощупать почву. Видимо, выгляжу я так себе.

–А у меня торт, – поднимаю руку с доказательством в коробке, – но я уверен, что кексы вкуснее.

Варя забирает подношение к столу, перехватывает коробку обеими руками и, пока отец не видит, корчит мне страшную морду и одними губами шепчет о том, что у неё всё под контролем. Ну, раз под контролем...

–Предлагаю проверить это на практике, – улыбается уверенно и отправляет меня раздеваться.

Я даже рад, когда в небольшой коридор следом за мной выходит отец – теперь нет необходимости ловить момент и уводить его на разговор по душам.

Со скрещенными на груди руками он плечом приваливается к стене, перестаёт улыбаться и смотрит на меня так, как и всегда: прямо, строго, в чем-то недовольно. Головомойки меня давно не трогают, я лет с пятнадцати научился отвечать грубостью на грубость, а отец обычно не переваривает моего срабатывающего по большей части только на него ехидства, так что все наши препирательства заканчиваются быстро.

Я готов к любой претензии, с которой он может начать неприятный разговор.

У меня есть ответ на любой выпад.

–Ты будешь редкостным дебилом, если просрёшь такую женщину, – рубит отец с серьёзным видом и уверенностью в своих словах.

Это точно не то, чего я от него ожидал.

–Успели подружиться? – Скидываю пальто на вешалку, не спеша расслабляться. Держу отстранённо-деловой тон и не скрываю того факта, что в этом доме ему не очень-то рады, но вон выставлять пока не будут.

Не подумайте ничего такого, у нас с отцом нормальные отношения – когда он на своей территории, в своём окружении и в эмоциональном равновесии. Когда у него не щёлкает в голове и не появляется потребность выставить себя перед окружающими в лучшем свете путём унижения всех остальных.

Последний раз, когда он вот так без предупреждения заявился больше года назад и напоролся на одну из моих бывших, успел за двадцать минут наговорить ей такого, что девочка с безумным видом унеслась прочь из квартиры и моей жизни заодно, потребовав оставить её в покое. Я до сих пор так и не понял, что именно отец ей сказал.

Зато сейчас знаю: если он начал промывать мозги ещё и Варе, то я без раздумий спущу его с лестницы. И срать мне на все моральные аспекты этого поступка.

Но, судя по тому, что я видел в кухне и слышал от отца сейчас, никто мою Варю не трогал и трогать не собирается. Даже странно.

–Она лучше всех предыдущих, – просто пожимает он плечами, – плюс в комплекте идут сразу два внука. Девочка из хорошей семьи и знает, как включать духовку, к тому же до твоего прихода мы разговаривали про Чарльза Диккенса, так что я не понимаю, что тебя так удивляет.

Это не те слова, что мечтает услышать девушка на знакомстве с родителями своего молодого человека. И я чертовски рад, что Варя не слышит всего этого – здесь уйма моментов, за которые её неуверенность в себе может зацепиться.

–Ты из-за моей невесты приехал?

–Невесты? – У отца почти удивлённый вид, но с головой выдаёт спокойный взгляд.

Он уже видел кольцо на её пальце и успел сделать выводы. Надеюсь, в этот раз они хоть частично попали в реальность.

Глава сорок шестая. Варя

Я понимаю, насколько перепугалась, только когда Денис Юрьевич улыбается мне и выходит к сыну в коридор. Мне достаточно просто подойти к двери, чтобы без труда услышать каждое слово, но вместо этого я просто устало опускаюсь на стул за столом, словно удерживающий меня стальной стержень вдруг вынули.

Отец Егора оказался очень тяжёлым человеком. В эмоциональном плане тяжёлым. И если вначале он расспрашивал меня просто на неприятные темы вроде моей семьи и нашего с Егором знакомства и дальнейшего общения («Почему я слышу о тебе впервые за полгода?»), то дальше разговаривать с ним стало действительно тяжело.

Он буквально ткнул меня носом в совершенное непонимание практически любых строительных терминов, похвастался своим знанием китайского языка и вскользь упомянул о том, что его жена окончился Оксфорд. И сгорели бы все крохи моего самоуважения, если бы разговор не свернулся к английской классической литературе. Я не была её фанатом, но в литературные запои заглатываю практически любые художественные произведения.

А потом Денис Юрьевич заинтересовался моими картинами, и даже сумел найти часть работ по запросу в Гугле. И тут меня ждала косточка: мимолётное замечание о том, что Анна Викторовна, мама моего Егора, без ума от моря и художников. Проще говоря, мне очень тонко намекнули на подарок будущей свекрови.

Окончательно спасти моё положение удалось кексам и разговору о моей беременности. Отец Егора настоял на том, чтобы мы с ним обменялись телефонами и чтобы я не стесняясь звонила ему в любое время дня и ночи, если что-то случится. Он даже номер своей жены зачем-то оставил, наверняка даже не догадываясь о том, что после этого мне стало страшно даже телефон в руки брать, зная, что там есть этот опасный набор цифр.

В общем, всё вышло лучше, чем я рассчитывала, но уж лучше бы это был спокойный тихий вечер без таких неожиданных сюрпризов.

Мужчины возвращаются напряжёнными, хоть и делают вид, что всё в порядке. Егор подходит к поднявшейся на ноги мне, целует в уголок губ и отвлекает внимание восторженным:

–Запах просто крышесносный, малыш. Кого нужно убить, чтобы меня покормили?

К счастью, у меня есть ответ на этот вопрос.

–Микробы, а орудием убийства выступит мыло в ванной. Денис Юрьевич, вас это тоже касается.

Я стараюсь скрыть неуверенность и страх за командным тоном, и у меня это даже получается, потому что отец Егора шутливо козыряет и вместе с сыном уходит туда, куда их и послали.