Двойной Вася без сахара 2

– Ия тебя, - хмыкнул Вася.
– Счастье ты моё… зелёное!

– Вы что тут делаете?

Мы обернулись и при виде обнажённой девицы с волосами до пола, застыли. Муж подбоченился и окинул незнакома

восхищённым взглядом:

– Ахр. . Иди ты!

– Угадал, - девица кокетливо накрутила локон на палец.
– Афродита я! Но что вы здесь делаете, смертные?

– Самим бы хотелось знать, - оттащила я мужа в сторону. Припечатала его ревнивым взглядом и шёпотом напомнила про

зонтик. Обернулась к девице: - Вы бы прикрылись. Нечего чужих мужей соблазнять!

– Васенька, ты не так поняла, - пытался оправдаться муж.
– Я же как женщина на неё смотрел! А вот ты… ну-ка, отвернись,

бесстыдница! Я тебе ещё сауну не простил!

– Это я сейчас женщина!
– возмутилась я.
– Во всяком случае, тебя вижу, как мужчину…

– Да?
– искренне растерялся муж.
– Я и не понял. Я вообще перестал понимать, кто я на самом деле…

– А!
– протянула девица.
– Так вы те самые «избранные»! Что же сразу не сказали? Идёмте за мной. .

Взявшись за руки, мы потопали за Афродитой по белесому нечто. Шли долго, и усталость с каждым шагом накатывалась

вязкими волнами. Когда уже невозможно было сделать ни шагу, богиня развернулась и подмигнула:

– Передавайте привет Джи! На этот раз партия за ним, но я ещё отыграюсь!

И, приблизившись, выдала нам по звучному щелбану.

***

Открыла глаза и подскочила с криком:

– Ща как выпишу «фофан», курва патлатая!

Так и чесались руки вернуть щелбан голой девице! Но рядом обнаружилась лишь докторша. Тётка поправила съехавшие от

изумления очки и гулко сглотнула. Я же потёрла ноющий лоб и пробормотала:

– Кажется, пребывание в теле мужа меня окончательно испортило… Интересно, я сейчас мужчина или женщина?

– Ого.
– докторша потрогала мой лоб.
– Мне уже нравится твоя идея про «фофан», девочка… Пойду-ка я выпишу сие

лекарство анестезиологу! Чего он там тебе такое понамешал, синяк непросыхающий!

Она исчезла, а я уцепилась за слово «девочка». Значит, я сейчас в женском теле? А где Вася? И дети?.. Приподнялась и

осмотрела тёмную палату. В уголке увидела детские кроватки и, разглядев маленькие сопящие комочки, выдохнула с

облегчением. А заметив, как на широком диванчике заворочался прикрытый пледом спящий мужчина, едва не разревелась.

Мы все живы! И каждый в своём теле!

Морщась от боли, сползла с кровати и, покачиваясь, подошла к дивану, дотронулась до плеча мужа:

– Вась… А Вась!

– Васёк, отстань, - проворчал во сне муж.
– Никогда бы не подумал, что из тебя получится такой ненасытный мужик. Вот

родим, поменяемся… Как получу своё тело, клянусь, буду эту точку «джи» искать так упорно, чтобы божественному Джи на

том свете икалось вечность!

– Вась, - поцеловала я мужа.
– Мы уже родили.

Муж подскочил и, озираясь, схватился за грудь. Не обнаружив выступов, сжал себя внизу и облегчённо выдохнул:

– Никогда так не радовался яйцам!
– Обнял меня и, прижав, прошептал: - Счастье ты моё зелёное! Причём сейчас реально

зелёное… Тебе нехорошо?

– Хорошо, - слабо кивнула я. Муж осторожно уложил меня рядом и накрыл пледом. Я прижалась к боку любимого и

счастливо выдохнула: - А так ещё лучше!

– Знаешь, - прошептал муж, когда я кошкой пригрелась рядом с ним, - я тут подумал… Всё это безумие позади, но я ни за

что бы не упустил ни минуты из того, что с нами было. Мне повезло ощутить, каково это - быть женщиной. Прикоснуться к

тайне рождения жизни… Болезненной тайне. Но… Если бы дали выбор, я прошёл бы через всё это ещё раз… Ну кроме разве

что дыни с майонезом!

– Это точно, - хмыкнула я.
– Ни единой пачки майонеза дома не будет!

– Договорились, - поцеловал меня Василий.

Мы одновременно посмотрели на детские кроватки и тихо вздохнули.

– Как ты думаешь, кто из них Джи?

– Какая разница? Он всё равно выбрал жизнь человека. Пока на Земле, ничего не вспомнит.

Эпилог

Перед огромным, висящим в воздухе шаром, собралась пестрая толпа. Дюжина фигур самой разной внешности, роста и

комплекции. А вокруг не было ничего. Насколько хватало взгляда - сплошное алое марево и клубящиеся золотые облака,

ползущие совершенно хаотично. Сам шар тоже был странным. Живым. Проведи рукой и ладонь царапнет белые шапки гор,

или погрузится в беспокойные воды океана.

– Засранец везучий, - добродушно и совсем не по божественному хмыкнула одна из фигур, с короной из зеленых перьев на

голове.
– Такую парочку отхватил!

– Умей проигрывать, Кеци.

– Кетцалькоатль!

– Неважно.

– Как скажешь, Фродя.

Вторая фигура, которая выглядела, как наряженная в греческую тогу женщина, нежно рассмеялась.

– Хоть горшком назови. У меня этих имен… - махнула рукой, и за ладонью протянулся шлейф нежно-розовых искорок.

– Как у всех из нас, - проворчал «пернатый».
– А Джи все так сволочь. Как знал, на кого ставить. И ведь самая

неперспективная пара! Ну совсем ничего общего!

– Дурное ты божество. Корону свою поправь, а то перья смотреть мешают. Их души на одной волне, видишь?

Тонкий пальчик ткнул в шар, и карта расширилась, укрупняя изображение. Стали видны города, после улицы, затем дома,

стены их обрели прозрачность. .

Два человека стояли в обнимку над большой детской кроваткой. Один из спящих детей был окутан едва заметной ало-

золотой дымкой. Но молодые родители этого не могли видеть. Так же, как и слабого мерцания чуть ниже собственных сердец.

– Ну где же на одной?
– опять заворчал Каци.
– Девчонка частит. Парень ныряет гораздо глубже, а на взлете подволакивает.

– Через три такта на середине смотри. Там, где кривая в максимум заходит.