Двойня после развода

Швыряю ключи обратно, сторож вопросительно выгибает бровь.

– Передумал. Пусть покатается жена.

Он захлопывает рот и понимающе кивает. А мне ни черта не остается, как вызвать такси и поехать домой. Задолбался… завтра займусь вопросом. Сейчас уже поздно людей на уши ставить.

Дожидаюсь такси, и не успеваем мы тронуться, как мне на телефон падает сообщение от Марины. Настроение подлетает, когда вижу адрес и фотку машины.

Обе в полном порядке, и можно расслабиться.

– Давай на Волгоградскую, за тачкой надо заехать.

Таксист кивает, и мы доезжаем за несколько минут. Подхожу к машине и застываю в нескольких сантиметрах от неё. Внутри никого, вокруг тоже ни души. Машина благополучно стоит возле какого-то магазина, закрытая.

– И куда ж ты делась? – задумчиво потираю подбородок.

Пытаюсь набрать, но номер уже не отвечает. Психую, прыгаю в машину и сваливаю. Ну ничего, ничего… ты так просто от меня не сбежишь.

Подъезжаю к дому, открываю дверь, и боковое зрение цепляет темное пятно на коврике возле пассажирского сидения. Фокусируюсь, и на лице проявляется хищная улыбка. Достаю знакомые туфельки и сжимаю их в руке.

– Золушка моя… ну, значит, теперь точно встретимся ещё раз.

***

Кажется, я заглатываю уже третий литр кофе и пытаюсь разлепить глаза. Давненько я так тяжело не отрывался от подушки.

Но полночи моя голова не хотела отключаться от мыслей о бывшей жене и её трюке. Внутри все выло оттого, что мне не хватает её рядом. Да и я так и не понял сам себя, на хрена я её утащил с её свидания?..

Стискиваю ручку кружки, и она издает скрежет. Хотя нет… я прекрасно понимаю, на кой черт я упер Марину из того ресторана. Нечего всяким Лапиным на неё слюни пускать. Тем более после того, как я узнал, что нам предстоит бодаться за место в администрации.

Стук в дверь слишком громкий, и я морщусь.

– Заходите.

Натягиваю на рожу рабочее выражение и расслабленно разваливаюсь в кресле.

В кабинет заглядывает мой пиарщик. Бесит своей активностью, и иногда мне кажется, что у него в жопе шило. Но быстро одергиваю себя… именно такие и пробивают дорогу. Богдан фигни не посоветует.

Арсений садится в кресло. Внимательно сканирует меня прищуренными глазами. Вопросительно выгибаю бровь.

– Ну и?

Он прокашливается, тянется за своей папкой.

– Я придумал идеальную тему для вашего продвижения. Вы обойдете своих конкурентов на изи.

Опираюсь на стол и врубаю свое внимание на полную.

– Жги.

Арсений достает из папки лист бумаги и протягивает мне. На фотке я и Марина, возле кондитерской, а над нами крупная надпись «Снова вместе?».

– Это что за хрень?

– Я так понимаю, что это ваша бывшая жена. Это просто потрясающее решение.

Вскидываю голову и вопросительно вздергиваю бровь.

– Решение чего?

Арсений вдыхает, как будто перед ним несмышленый пацан, но я пока решаю не психовать и дождаться объяснений.

– Избиратели, да и те, кто сидит на верхах, – поднимает палец и тычет в потолок, – очень уважают семейных. И они по статистике легче проходят в государственные структуры.

– Я разведен, если ты забыл, и не собираюсь жениться.

Глаза моего пиарщика алчно вспыхивают, и он широко улыбается.

– Так и я о чем! – выкрикивает он и хлопает в ладоши. – Вы помиритесь с бывшей женой, разыграете драму, что тогда развод был вынужденной мерой, а сейчас вы можете снова воссоединиться. И это так прекрасно, все вокруг умиляются, а вы проходите в администрацию.

Смотрю на него как на психа.

– Ты же не серьезно?

Он качает головой.

– Я абсолютно серьезно. Вам предстоит много встреч, и будет намного лучше, если вы будете с супругой. Это создаст отличный бэкграунд и отклик у публики. А я буду это все мониторить.

– Как ты, мать его, себе это представляешь?

Арсений вздыхает.

– Люди любят представления. А тут будет сказка в реальности.

Мотаю головой.

– Это исключено. Я не собираюсь устраивать из своей жизни цирк, даже если от этого зависит, пройду я дальше или нет.

Хотелось бы пройти, но моя жизнь и жизнь Марины не театр, мать его!

– Но это же будет бум, особенно когда вы появитесь всей семьей перед публикой. Со своими дочерями.

Из легких выкачивают весь воздух. Поднимаю на него красноречивый взгляд.

– Какими дочерями?

Мой пиарщик испуганно хлопает глазами, но ничего не отвечает и выкладывает другую газету. Взгляд замирает на фотографии. Всматриваюсь до жжения в глазах, и ощущение, что у меня в эту секунду из-под задницы выбивают кресло и я лечу на пол.

Марина и две маленькие девочки. Сердце застывает, а мозг сопоставляет все, и я моментально понимаю, что это мои дети.

Мои, мать его, дочери! И заголовок: «Банкир Таранов бросил жену с детьми на произвол и захотел во власть?»

– Это что такое? – голос как будто из гробницы.

Арсений испуганно смотрит на меня и сжимается в кресле.

– Это ваша бывшая жена и ваши дети. Или это не ваши дети? Подождите, – охает пиарщик, – вы не знали о детях? Я просто думал, вы в курсе и просто не общаетесь с супругой по каким-то своим соображениям. Черт…

Тараторит, а у меня башка взрывается от боли. Стискиваю зубы и пытаюсь расслабить натянувшиеся нервы.

Сминаю газету, и из меня вылетает рык. Арсений вскакивает с места и пятится к двери.

– Выйди.

– Наиль Рашидович, давайте притянем газету за клевету. Вы не знали о детях! Тут явно клевета…

– Вышел! – ору и тут же вздыхаю, чтобы успокоить взрывающийся мозг. – Дай мне десять минут.

Хотя, стоит мне остаться одному, мне кажется, что мне и целой жизни не хватит, чтобы осознать всю степень трындеца.

Марина… развод… две дочки.

Мать его… она разводилась и знала, что носит моих детей! Знала и никак не затормозила с разводом, не сообщила мне о беременности. Снова хватаю газету со стола и расправляю измятый лист. Смотрю… впитываю изображения своих дочерей. В груди подозрительно колет сердце, а мне становится труднее делать вдохи. Вместо вдохов… всхлипы. И в глазах резь. И все это наваливается разом как-то…

Из-за понимания, что я просрал год жизни своих детей.

– Крошки, – глажу фото, и в носу подозрительно щекочет.