Двойные листочки

— Новенькие, руки вверх! — провозгласила учительница.

Две руки поднялись, и учительница смерила взглядом сначала Вику, тоже оказавшуюся в последнем ряду, через парту от Вани, а потом вперила строгий взгляд в самого Ваню.

— Господи, как они умудрились пропихнуть сюда ещё двоих? И так самый большой класс в школе. Родители платят сумасшедшие деньги не за то, чтобы вы тут, как на вокзале, учились на головах друг у друга.

Ребята стояли, как солдаты, и молчали, даже Певцов не отвечал — из чего Ваня сделал вывод, что спорить с этим учителем, вероятно, смертельно опасно. Ваня так же молча стоял и ждал, чем закончится поток недовольств этой странной дамы. Дама же продолжала:

— Из-за вас вся рассадка сейчас посыплется. Как фамилия твоя? — резко спросила она, указав подбородком на Ваню.

— Низовцев.

— Низовцев меняется местами с Беззубовой. Ей первая парта больше ни к чему, а тебя ещё научить надо.

— Может, и не надо, — не сдержался Ваня, сгребая в охапку тетради, ручки и учебник.

— Думаешь, умный, раз отбор прошёл? Ничего, это заблуждение мы исправим через пять минут.

Училка сверлила Ваню взглядом, пока он шёл к первой парте. Руки у него были заняты, поэтому, когда он отступил в сторону, чтобы дать Ксюше пройти к заднему ряду, не смог удержать на плече сползающий портфель, и тот свалился на парту Камиллы Геюшовой. Ручки и учебники Камиллы с шумом упали на пол.

— Прости, — пробормотал Ваня, наклоняясь, чтобы помочь всё поднять. Но в него тут же выстрелил голос учителя:

— Встал к своей парте! Пока не разворотил всё вокруг!

Ваня непонимающе поднял брови, глядя на эту вопящую даму. Что с ней не так…

Камилла быстро подняла свои вещи с пола, не удостоив Ваню даже взглядом. Он молча подошёл к своей парте под прицелом сердитых тёмно-карих, почти чёрных, глаз математички.

— Твоя фамилия? — Теперь учительница направила подбородок на Вику.

— Вольская.

— Вольская, значит. — Учительница прищурилась. — Да, говорили, что дочка Софьи Вольской к нам присоединится в этом году. Я думала, ты младше.

— Извините, что разочаровала, — язвительно пробормотала Вика.

Ване показалось, что Вика не планировала, чтобы математичка её услышала. Но она услышала.

— Не надо хамить мне. Впрочем, это мы тоже быстро исправим. Меняйся с Алексaндровой.

— Она Александрoва, — сказала Вика, подходя к месту Дианы во втором ряду. Ваня оказался прямо перед ней, а Диана уже, как ветер, тихо и стремительно пересела на последний ряд с явным вздохом облегчения.

— Следи за собой, Вольская. Исправлять других — дурной тон.

— Коверкать чужую фамилию — тоже.

Класс затаил дыхание. Учительница прищурилась.

— Какие-то дерзкие новенькие у вас в этом году. Посмотрим, соответствуют ли их знания уровню их дерзости. К доске, оба. Остальные — сели. Сегодняшняя тема — повторение функций логарифмов. На доске два примера, один Низовцеву, второй Вольской. Остальные в тетради решают оба. У вас ответы должны появиться раньше, чем на доске. Число уже у всех написано! — повысила голос учительница.

Класс вышел из оцепенения и зашелестел тетрадями.

ПЕТЯ

Петя смотрел на доску и быстро вертел ручку между пальцев. Вот обязательно Вольской надо было спорить? Если бы промолчала, к доске бы никто не вышел. А теперь, если новенькие не решат примеры, это их приговор до конца учебного года. Но Петю не должно было это волновать, скорее должно радовать — если училка будет орать на этих двоих, то это обеспечит некоторую безопасность на уроке всем остальным. Он продолжал нервно перекатывать ручку в руке, следя за тем, что появляется на доске. Вроде бы правильно.

— Певцов, ты не за барабанной установкой! — рявкнула учительница. — Прекрати свои пляски пишущими предметами, где твоё решение?!

Петя отвёл взгляд от рыжих локонов и быстро начал писать в тетради.

— Как я скучал по математике, — тихо протянул с первой парты Бунько.

— Математика, Бунько, у тебя была в начальной школе. Если у твоей кровати нет бортиков, то и математика для тебя закончилась. Теперь существуют только алгебра и геометрия. Не унижай науки своим невежеством.

— По вам я тоже скучал, Тамара Загировна, — сказал Бунько, переписывая с доски пример, который решал Ваня.

— Займись делом, Бунько, ты цифру пропустил вот здесь! — и учительница раздражённо ткнула красным ногтем ему в тетрадь.

Петя поднял глаза от своего решения и обменялся улыбками с Милей. Математичка была единственным учителем в школе, которого побаивались не только дети, но и родители. Она была очень строгой, очень громкой, и ход урока часто напрямую зависел от её настроения. Но, надо признать, учила она на совесть, что заслуживало уважения. За результаты, которые её выпускники выдавали на экзаменах, не только российских, но и международных, ей прощалось всё или почти всё. Школьники от неё выли, но потом, выпустившись, многие приходили к ней с цветами, толпой засиживались у неё в кабинете, хвастаясь, какие в универе все тупые и что на парах по высшей математике они блистают. По школе ходили шутки, что улыбаться ученикам Тамара Загировна начинает только после выпускного.

Нынешние одиннадцатиклассники, как и другие до них, математичку не любили и старались лишний раз её внимание не привлекать. Единственным исключением был Игорь Бунько, который не только не боялся Тамару Загировну, но, казалось, даже стремился контактировать с ней как можно больше. К огромному сожалению Тамары Загировны и к бесконечному удовольствию остального класса, Бунько в математике был туп как валенок. Наблюдать, как он выводит из себя математичку, было любимым развлечением и отдушиной на её уроках. Пока Бунько испытывал на прочность терпение учителя, задавая ей по десять вопросов в минуту, остальные украдкой могли что-то списать. За это они чествовали его как героя после каждой контрольной.

— Итак, смотрим, что получилось у Вольской. Кто согласен с тем, что написано на доске?

Наступила пауза.

— Я согласен, — сказал Ваня, бегло просмотрев Викин пример.

— Я спрашиваю не Низовцева. Ты свои познания уже изобразил. Класс, я повторяю свой вопрос: у кого получился такой же ответ?

Все молчали. Петя тоже никак не мог сообразить, почему у него получился другой ответ и кто из них ошибся — он или Вика.

— Всем два. Пример решён абсолютно верно. Вольская стирает с доски и садится на место. А вы не списываете, а исправляете сами! Так, смотрим, что у Низовцева. Здесь тоже верно. Ладно, может, в этот раз администрация, наконец, ко мне прислушалась, и отобрали не совсем безнадёжных. Низовцев стирает с доски, и побыстрее!

Петя заметил, как Ваня переглянулся с Викой, подняв брови, та в ответ покачала головой и, скорее всего, закатила глаза.

Тут учительница резко повернулась к классу.

— Считаю до трёх, сдаём тетради! Раз. По поводу того, что всем поставлю двойки, я не шутила. Два.

Класс передавал тетради вперёд, даже не пытаясь что-то дописать.

— Три.

Тамара Загировна протянула руку, и те, кто сидел за первыми партами, передали ей тетради.

— Нам с Ваней по пятёрке? — спросила Вика.