Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная
Шрифт:
– Малиновский? Красиво! Давай Малиновскими будем.
– Только ты, тогда как няня Пушкина будешь, – вставляю я шпильку.
– В смысле старая? – не понимает Лерка.
– В смысле Родионовна. Малиновского-то Родион Константинович звали! – мне отчего-то радостно, уел Лерку.
А она про что-то задумалась, вот как будто какую-то мысль поймала и над ней думает. Точно. Сейчас выдаст. Я не ошибся в прогнозах, выдаёт:
– А кто здесь вообще может знать, как его звали? Да и не всё ли равно? А вдруг мы какие-то другие Малиновские? А даже если и те же самые? Только мы не дети,
– А маршал нам кто? – спрашиваю, потому что никакое не всё. Всё только начинается!
– Да пофиг! Хоть прапрадедушка! – Лерка похоже ещё не понимает.
– А папу нашего как звали? – стараюсь сделать голос как можно ехиднее.
– Для особо тупых, Константином! – раздраженно так отвечает.
– А по батюшке? – и ехидства, ехидства побольше.
До Лерки похоже дошло. Она смотрит на меня в упор, и молчит, словно ищет ответ.
– Константин Родионыч его звали! Доволен? – ей кажется, что вопрос решен.
– Ага! – говорю. – А дедушку Родион Константинович! Прадедушку – Константин Родионович, ну а уж прапрадедушка тот как раз и был Родион Константинович маршал Советского Союза и дважды герой. Так что ли?
– А хоть бы и так! Не нравится? Сам придумывай! – Вспылила Лерка. – Каганович Мухтарбек Лаврентьевич! – прямо пригвоздила строптивого меня.
– Хорошо-хорошо, мы Малиновские. Я – Александэр Константинович, ты – Валерия Антуанетта Константиновна, – быстренько соглашаюсь, потому что ночь на дворе. Но один вопрос меня гложет. – Почему у тебя двойное имя – Валерия Антуанетта?
Лерка прямо в кресле принимает аристократическую позу, и с маской великосветской надменности на лице, объясняет сиволапому плебею:
– В нашей семье такая традиция, у всех двойные имена. Я – Валерия Антуанетта Константиновна младшая, а ты – Александэр Семион Константинович старший. Понял?
Я не понял. Вот что-то мне тут не нравится. Не пойму, что, но не нравится сильно. Что-то здесь основательно не так. Но обсуждать некогда, поэтому предлагаю компромис:
– Лер, давай до завтра побудем просто Александэром Константиновичем и Валерией Константиновной, а завтра с младшими Семионами разберемся. Ага?
– А чё? – Валери не довольно хмурит брови.
– Понимаешь, так-то звучит красиво, даже пафосно, но только… что-то не так в этом во всём. Не знаю, не разобрался пока, – взгляд мой блуждает по комнате в поисках подсказки, но её нет.
Молчу.
– Хорошо, а откуда мы? – спрашиваю после долгой паузы.
– Малиновские, значит из Польши, – с готовностью отвечает Лерка. – Фамилия же польская.
А, так вот в чем дело! Ей просто польские фамилии нравятся. То-то я смотрю Тухачевский, Исторский, Малиновский… Всё понятно!
Но есть проблема. Я поляком не хочу быть категорически. Не нравятся они мне. Всегда они против России. Со времен Минина и Пожарского постоянно нам пакостят. Кстати, а нет ли напряженности в отношениях и сейчас? Кроме того, самой Польши в данный период времени может и не быть! Ведь и немцы, и французы,
когда на нас завоёвывать приходили, всегда через Польшу шли. Посему предлагаю Лерчику не рисковать. Как ни странно, но она соглашается практически сразу. Правда, теперь моя очередь придумывать нам родину.– Лера, я щас быстренько один стратегический объект осмотрю, и вернусь. Хорошо?
– Иди уже, – улыбается. – Сратег!
И я иду. Свет за дверью сразу же загорается. Не-е-е, не концевик. Если бы был концевик, то когда дверь закрывается, свет бы сразу гас. А он горит. Датчик движения. Тьфу, ты черт! Опять! Блин! Ну, какой концевик?! Какой на хрен датчик?! Это ж магия, мать её!
Разобравшись с «неотложными» делами, выхожу и… А сюда-то мы не заходили! И я открываю четвертую дверь. Свет как обычно включается сам. Спальня. Только другая. В смысле вторая спальня. И обставлена так же. Вау! А уж думал, что и правда на диване спать придется. Пронесло.
– Лерка! – зову «сестру».
Она появляется со словами:
– Не ори, ночь на дворе. Хочешь, чтоб соседи проснулись?! – говорит она тихо, но укоризненно. – Так. А там у нас что? – и подходит ко мне.
Девушка заглядывает внутрь, несколько секунд смотрит молча, потом резко произносит:
– Чур, моя!
– Хорошо, – соглашаюсь я. – А почему эта?
– Здесь обои бежевые, и ширма есть.
И как я сам про обои не догадался? Ага, дел у меня других нет, обои разглядывать! Ну, её так её. Мне без разницы. Блин! Спать уже хочется, а легенду себе мы ещё не придумали. Говорю об этом вслух и предлагаю отложить на завтра.
– Нет, давай сегодня хоть основное придумаем! – Лерка не соглашается, но по ней видно, что тоже устала.
– Тогда, – говорю, – по-быстрому!
– Мы откуда? – это теперь уже Лерка задаёт мне мой же вопрос.
– Вот так вот, да? – гневно смотрю на неё.
– Что, «вот так вот»? – теперь и она заводится. И руки в боки.
Ух, ты! А ни фига! Не прокатит!
– Это я спрашиваю: «откуда мы?»! – возмущаюсь я.
– И чё?! – Лерка сама непреклонность. – Польша тебе не нравится – предлагай сам!
Я хватаю ртом воздух. Она права. Получается, сейчас я должен что-нибудь предложить.
– Может, в зал пойдем? – говорю примирительно.
– Пошли, присядем. В ногах правды нет, – Валери вроде как соглашается, но топор войны не зарыт, и альтернативу Польше искать всё-таки мне.
Мы заходим в зал. Лерка садится на диван, а я опять на стул напротив неё. Молча смотрим друг на друга, она выжидательно, а я… Я туплю.
Лерка ждет, я туплю. Наконец выдавливаю из себя сомнительную мудрость:
– Нужно что-нибудь подальше отсюда, чтобы не дай бог земляков каких не встретить, – говорю и прямо выдыхаю от облегчения.
– Аргентина подойдёт? – с вызовом вопрошает Лерка.
– Там конкистадоры всякие, – пытаюсь я вспомнить хоть что-нибудь об Аргентине.
– Что? Не достаточно далеко?! – Лерка даже не пытается сдерживаться. – Тогда Антарктида!
Опять молчим. В этот раз оба думаем.
– Австралия подойдет? – не знаю, чего в её голосе больше издёвки или интереса.
– Не знаю, – мямлю в ответ. – Не думал пока.