Двуликий Берия

А вот бывший начальник штаба 3-го стрелкового корпуса полковник Мельников в письме министру обороны Н.А. Булганину от 15 июля 1953 года стремился разоблачить «преступную деятельность Берия, прибывшего в г. Сухуми в качестве члена Комитета обороны. Берия прибыл с большой группой своих приближенных. На заседании в Сухуми, на котором присутствовали Военные Советы Зак. фронта и 46-й армии и секретари горкомов Краснодарского края, он свирепо отстранил от должности Командующего, начальника штаба и начальника тыла 46-й армии и других. Назначил командующим армией генерала Леселидзе, а начальником штаба — привезенного с собой полковника Миколадзе. Он создал большой Военный Совет армии и включил в его состав врагов народа, как, например, бывшего Секретаря Сухумского обкома Барамия. Угрожал расстрелом и другими кознями секретарям горкомов Краснодарского края за то, что они не наводят порядка, и за то, что требуют рабочей силы для оборонительных работ, и сказал, что не даст из Грузинской ССР людей для оборонительных работ. Между тем он ни словом не обмолвился на руководство Грузинской ССР и Абхазской АССР, которые своею деятельностью и пассивным созерцанием усугубляли беспорядки и увеличивали панику.

Например, противник в течение трех дней бомбил г. Сухуми. В городе возникли пожары, паника и грабежи. А руководство Абхазской АССР, и в частности секретарь обкома Барамия и начальник Управления НКВД (по фамилии, насколько припоминаю, Гагуа), после первой бомбежки сбежали в горы и бросили город и население на произвол судьбы. Однако к ним со стороны Берия никаких мер не было принято. Также не помню, чтобы были привлечены к ответственности командир 394 стрелковой дивизии Контария и командиры полков этой дивизии за сдачу перевалов.

Как я уже указывал, Берия прибыл в г. Сухуми с большой группой приближенных ему работников. Вместе с ним прибыли Нарком внутренних дел Грузинской ССР Рапава, полковник Миколадзе, а также Соджая, Пиашев и много других лиц.

Для упрочения угрожаемого положения на Клухорском и Марухском направлениях требовалось принять меры для усиления этих направлений более стойкими частями. Предлагалось перебросить из Батуми 9 горнострелковую дивизию, а на ее место передислоцировать 394 дивизию. В этом Берия отказывал. Позже, видимо под давлением сверху, были направлены на усиление этих направлений 9 горнострелковая дивизия, 155 стр. бригада и 107 стр. бригада, прибывшая с Брянского фронта.

На меня, как на начальника штаба корпуса, и на комиссара корпуса полковника (ныне генерал-майор) Буинцева была возложена Военным Советом армии ответственность за Марухское направление. Для этого нам передали 107 стр. бригаду, с которой мы прибыли к Марухскому перевалу. По прибытии нами было установлено наличие специальной группы, присланной Берия со специальным назначением руководства этим направлением. Об этом, видимо, и не знал Военный Совет армии. Подобные же группы от Берия находились и на других направлениях, и в частности, на Клухорском направлении находилась группа под руководством Серова (Зам. Министра НКВД СССР). Фактически мы были отстранены от руководства боевой деятельностью подчиненных нам войск.

Возникает необходимость проверить истинное политическое лицо всех лиц, коих Берия привез с собой, назначал и продвигал их по службе».

Мельников обрушился и на генерала И.И. Масленникова, не сомневаясь, что близкий к Берии генерал теперь, как минимум, попадет в опалу: «Северной группой войск командовал генерал Масленников И.И. В начале ноября 1942 года противник нащупал слабое место в нашей обороне в районе — Нальчик, прорвал оборону и за двое суток узким коридором вышел к окраинам Орджоникидзе. Такое неожиданное появление противника нас удивляло. В ходе продвижения противник разогнал части 10 стр. корпуса, который только что приступил к формированию в районе южнее селения Ардон. Командиром этого корпуса был назначен генерал Лавягин, для которого, как было известно, появление противника было неожиданным. Генерал Масленников И.И. отдал под суд генерала Лавягина.

Войска 9 армии готовились к наступлению на Молгабег. Вследствие неожиданного прорыва немцев на Орджоникидзе наступление было отменено, и 3 стр. корпус спешно выдвигался в район Орджоникидзе для занятия рубежа обороны в районе поселка Кировский. Нам представлялось, что сил в группе войск было достаточно для быстрого и полного разгрома противника.

Кроме 3 стр. корпуса, в районе Орджоникидзе находились в резерве, как было известно, дивизия НКВД и 10 гвардейский стр. корпус. Командир 3 стр. корпуса полковник (ныне генерал, Командующий ПриВО) Перекрестов предлагал нанести удар во фланг и тыл прорвавшейся группировки немцев. Командующий 9 армией генерал Коротеев поддерживал это предложение командира 3 стр. корпуса. Но, как было нам известно, генерал Масленников И.И. отверг его, 10 гвардейский стр. корпус впоследствии был введен в бой лобовым ударом, завязался затяжной бой. В ходе напряженного боя в один из дней командир корпуса и начальник штаба были вызваны на командный пункт армии. Командарм генерал Коротеев развернул заранее заготовленную карту и указал нам рубеж для занятия войсками корпуса в случае отхода. Эта карта с рубежами, на которые должны отойти наши войска, видимо, была прислана из штаба группы войск. Мы все чувствовали и знали, что Масленников И.И. не мог терпеть такого способного и опытного командарма, как генерал Коротеев.

Руководство генерала Масленникова И.И. сводилось к постоянным угрозам расстрела. Были случаи, когда он своими действиями грубо компрометировал действия командиров соединений. Например, 3 стр. корпусу была передана одна стрелковая дивизия (номер ее не помню), которая находилась в движении. Вместе с этим Масленниковым И.И. было приказано с утра следующего дня начать наступление.

День был короткий. Командир корпуса и штаб корпуса в ночь кануна наступления по частям разыскивали эту прибывающую дивизию. Естественно, к наступлению не были готовы. Однако генерал Масленников И.И. приказал наступать. Наступление было неудачным. Генерал Масленников приказал расследовать и пытался невиновных в этом наказать.

Заслуживает внимания и такой факт, когда затягивалась переброска 3 стр. корпуса из-под Моздока под Новороссийск в состав Черноморской группы войск. После войны мне стало известно, что перегруппировка войск из Северной группы в состав Черноморской группы осуществлялась по замыслу товарища Сталина с целью отрезать отход немцев на Таманский полуостров. Как известно, с переброской опоздали, и замысел товарища Сталина не был выполнен, что потом, впоследствии, привело к большим ненужным потерям».

Трудно сказать, кто тогда, в 1942-м, был прав, Масленников или Коротеев, тем более, что Константин Аполлонович Коротеев ничего показать по этому вопросу уже не мог, поскольку умер 4 января 1953 года. Обвинения же в том, что Масленников грозил подчиненным расстрелом, вряд ли произвело впечатление на маршала. Булганин прекрасно знал, что подобные угрозы для большинства советских маршалов и генералов были обычным делом. За неудачи же советских войск на Кавказе, позволивших группе армий «А» благополучно отступить на Таманский плацдарм, Масленников разделяет ответственность с другими советскими генералами.

Буденный 1 августа 1953 года направил Булганину специальное письмо о «вредительской» деятельности Берии, всячески стараясь снять с себя ответственность за поражения 1942 года. Благо представился такой удобный случай! Семен Михайлович утверждал: «В результате неблагоприятно сложившейся обстановки для Крымского фронта в мае 1942 года, после эвакуации наших войск из Крыма, боевая численность Северо-Кавказского фронта составляла всего лишь около 40–45 тысяч штыков. За время май-июнь большими усилиями фронта были сформированы две танковые бригады. Однако уже 16 июля т. Сталин приказал танковые бригады направить в Сталинград, так как создавшаяся тяжелая обстановка у т. Тимошенко неотложно требует этого. Таким образом, после передачи танковых бригад СКФ не имел ни одного танка.

Необходимо отметить, что в то время, когда Южный фронт находился в катастрофическом положении и отходил в беспорядке, распоряжением Ставки мой участок обороны по р. Дон от Верхне-Курмоярской и до Качальника передается с подчиненными мне войсками (51 армия и 17 кавкорпус) Командующему Южным фронтом т. Малиновскому. Таким образом, в СКФ осталась по сути одна 47 армия численностью до 11 000 штыков, оборонявшая Таманский полуостров.

Войска Южного фронта, отступающие в беспорядке, оставили почти без боя Ростов и дали возможность противнику 21 июля форсировать в нескольких местах р. Дон. Когда противник форсировал р. Дон большими силами и начал развивать наступление, тогда решением Ставки за № 107734 от 28 июля Южный фронт был влит в СКФ. Что представляли из себя переданные войска Южного фронта?