Двуликий Янус

– Ангел, – моей головы коснулась теплая рука. Оскар стоял возле меня и гладил по волосам. – Испугался, малыш?

– Они ждут… – сказал я и высморкался в подставленный под мой нос платок.

– Чего ждут? – не понял Оскар, аккуратно, чтобы не стереть грим, промакивая мои слезы.

– Когда случится еще что-нибудь, – ответил я и приоткрыл занавес. – Посмотри! Они хотят, чтобы случилась беда. Они за этим и приходят.

– Погоди, – Оскар присел возле меня. – Не стоит судить всех людей по нескольким отвратительным типам, которых ты увидел. Зрители переживают за Софию. Носилки соорудили именно они. Один из военных отдал свой плащ, чтобы их сделать. И все цветы, которые зрители принесли на представление, они передали Софии с пожеланиями скорейшего выздоровления.

– Правда? – поднял я на него глаза.

– Правда, – улыбнулся мне Оскар. – Так что настраивайся! Тебе нужно выступать.

В этот момент к нам подошел Януш. Я заметил, как Оскар вопросительно приподнял брови, а Януш чуть покачнул головой.

– Нужен врач. Пан Лисовски – фельдшер. Он остановил кровь и сделал перевязку. Но возможно, что нож повредил легкое. Нужна операция, – вздохнул он.

– В городе все врачи работают в госпитале. И операции делают только военным. Нужно разрешение, чтобы Софию приняли туда, – вздохнул Оскар. – Я попробую, но я не всесилен.

Габриэль вышел с манежа и, задав Янушу все тот же вопрос: «Как там София?», повел волков в клетку.

– А сейчас, уважаемая публика, гвоздь нашей программы! Великий и прекрасный… Двуликий Янус!

Я выступал, словно во сне. Выполняя заученные движения, я думал о том, что чувствовала София, когда в нее летел нож. Я смотрел вниз и представлял, как мои руки разжимаются и я падаю и больно бьюсь об тырсу.

– Ты в порядке, Анхель? – спросил меня Януш, выходя с манежа. – Ты словно спал весь номер, и я боялся, что ты так и останешься висеть на тросе.

– Я думал – страшно ли умирать? – ответил ему я.

– Знаешь… – Януш присел рядом со мной на уличную скамейку и обнял за плечи. – Думаю, страшно. Но главное не это. Главное, чтобы тебя помнили. Тогда смерть не такая уж и страшная.

За нашими спинами послышалась возня и крики:

– Я прибью тебя за Софию! – кричал Милош. – Как ты мог напиться перед выступлением?

– Дай я ему вмажу разок по черной морде! – громко гудел Влад.

– Да отпустите вы меня! – пыхтел Шафир, пытаясь освободиться от цепких рук Тим-Тома.

– Знаешь, я думал – мы друзья, – тонко пищал Макс, – но после такого ты мне больше не друг. Не люблю дураков!

– Да пустите вы!!! – прокричал Шафир, вытирая мокрое лицо. – Да! Я дурак! Дурак! Но я никогда… никогда бы нарочно не причинил Софии вреда! Ну хотите, если надо, я ей свою кровь отдам. Или еще что-нибудь…

– У тебя в жилах течет сливянка! – громко крикнула Марыся и со всей силы ударила Шафира по лицу. – Если мы не найдем врача, то она умрет! И это будет на твоей совести.

Шафир упал на колени, обхватил голову руками и громко зарыдал.

– Смотрите… фон Штюк… – послышался шепот, и я увидел, как по направлению к нам идет седой вожак в окружении стайки зверей.

– Ich habe die heutige Auff"uhrung gesehen! Sorry f"ur deinen Freund, aber ich kann helfen! – сказал вожак, глядя только на Януша.

– Господин фон Штюк сожалеет о случившемся и хочет помочь, – пролаял переводчик.

– Мы будем очень благодарны, херр Штюк, – натянуто улыбнулся Януш и поднялся навстречу вожаку.

– Ich brauche deine Dankbarkeit nicht! Im Gegenzug m"ochte ich einen privaten Tanz, Janushka! Nur f"ur mich! – ощерился в наглой улыбке фон Штюк.

Я не знал, что он сказал, но глаза Януша сверкнули гневом, а кулаки сжались за спиной.

– Господин фон Штюк поможет с операцией вашей артистке, но он хочет, чтобы Янушка танцевала только для него, – с ухмылкой перевел помощник.