Двуликий Янус

– Und ich bin nicht Herr von Stuck! Ich werde nicht von einem s"ussen kleinen Gesicht verbl"ufft werden! – рыкнул вожак и прихватил рукой в хрустящей черной перчатке подбородок Януша.

– Господина Линдермана не интересует ваше лицо! – выплюнул переводчик.

Карлуша, сидящий на плече Януша, встрепенулся, громко крикнул и, захлопав крыльями, вцепился в руку Линдермана.

– Verdammter Vogel! – усмехнулся вожак и, схватив пальцами Карлушу за голову, резко махнул рукой вниз.

Легкие желтые крылышки встрепенулись и опустились вдоль маленького тельца. Линдерман откинул мертвую птичку в сторону и снова зло взглянул в лицо Януша.

Увидев, как Линдерман расправился с Карлушей, я резко дернулся вперед, но Оскар успел меня удержать.

– Знаю, Анхель! Мне тоже жалко Карлушу. Я не могу помочь всем, но тебе смогу. Ты только не дергайся!

А тем временем Линдерман, прохаживаясь мимо испуганной кучки волшебников, продолжал говорить что-то, постоянно возвращаясь взглядом к тихо плачущему Янушу.

– Сначала вы спрятали от нас Juden. Потом, воспользоваться глупостью фон Штюк, стали красть у него из-под нос информаций и отдавать ее бандитам! – озвучивал лаянье вожака переводчик. – Вы прятать Juden ребенок, выдавая его за карлик! Господин Линдерман считать, что вы достойны смерть! Но, может, кто-то из вас хочет нам сказать, где скрывается малчик?

– Du bist Tiere! (Вы звери!) – вдруг зло выкрикнул Януш, вытирая мокрое от слез лицо. – Hast du wirklich gedacht, dass wir ruhig sitzen und deine Tyrannei tolerieren w"urden? Sehen Sie, wie Sie t"oten und rauben und nichts tun? Selbst wenn ich w"usste, dass alles so enden w"urde, h"atte ich allen diesen Juden geholfen und ich habe einen Weg gefunden, dem Widerstand zu helfen! Ja, ich gab ihnen Informationen, und ich versteckte den j"udischen Jungen! Lass die K"unstler gehen. Sie sind nichts schuldig! (Неужели вы думали, что мы будем спокойно сидеть и терпеть вашу тиранию? Видеть, как вы убиваете и грабите, и ничего не делать? Даже если бы я знал, что все кончится вот так, я бы все равно помог тем евреям и нашел бы способ помочь сопротивлению! Да, это я передавал им информацию, и я прятал еврейского мальчика! Отпустите артистов. Они ни в чем не виноваты!)

– Denken Sie nicht, dass wenn Sie die Schuld auf sich nehmen, Sie Ihre Freunde schlafen! (Не думай, что, взяв вину на себя, ты спасешь своих друзей!) – усмехнулся Линдерман и кинул через плечо переводчику: – Sag ihnen, wer auch immer mir den Jungen gibt, ich werde ihn gehen lassen!

– Господин Линдерман обещает пощадить того, кто скажет, где мальчишка.

Над площадкой воцарилась тишина, прерываемая лишь тихими всхлипываниями девушек.

– Schiessen! (Расстрелять!) – прервал тишину вожак и, развернувшись на каблуках на сто восемьдесят градусов, добавил: – Zirkus verbrannt! Zusammen mit dem unversch"amten Freak! (Цирк сжечь! Вместе с наглым уродцем!) – и быстро пошел прочь.

То, что происходило дальше, мне показалось страшным сном. Волшебников увели куда-то за шатер цирка, и оттуда послышалась стрельба и громкие крики. Я почувствовал, как Оскар вздрогнул и отпустил меня.

– Малыш, послушай меня! Ты не высовывайся, пока все не утихнет! Обещай мне! Я тебя найду, обязательно! А сейчас мне нужно отыскать ваших друзей. Ты, главное, сиди тут, как мышка!

Он вышел из кустов и быстрым шагом двинулся в сторону небольшой дыры в заборе. Я с ужасом смотрел на горящий, как факел, шатер. Огонь качался над ним, будто удивительный диковинный цветок, и его яркие красные лепестки рвались в небо, словно желая превратиться в птиц и улететь.

Кругом слышались крики и лай зверей. По площади бегали обезумевшие от страха лошади. Изредка весь этот шум прерывался взрывом или автоматной очередью.

Меня словно сковал паралич. Я не мог ни дышать, ни шевелиться. И тут мимо меня провели Януша. Три громадных зверя конвоировали моего прекрасного бога с бессильно опущенными вниз огромными белыми крыльями. Вдруг он поднял голову и, бросив взгляд на мои кусты, улыбнулся.

Мое сердце так больно ударилось у меня в груди, что я упал на колени. Мой бог почувствовал меня в этих кустах и… попрощался со мной. «Ну уж нет! – мелькнуло у меня в голове. – Ты столько времени заботился обо мне. Теперь настала моя очередь спасти тебя!»

Я тихой тенью выскочил из кустов и ползком направился вдоль забора за Янушем и его конвоирами.

Звери завели его в наш вагончик и, закрыв тугой засов на двери, подперли ее бревном.

– Verbrenn es! (Поджигай!) – крикнул кому-то один из зверей и махнул рукой.

Я еле успел отпрянуть от стены одного из вагончиков. Пламя выросло передо мной, как чудовище из-под земли. Его жадные красные руки стали хватать все вокруг: деревянные стены фургонов, сухие ветки кустарников и жухлую траву. Чудовище недовольно гудело, но я его не боялся. Страх ушел, и я кинулся в сторону нашего жилища.

Оглядевшись, я увидел, что зверей вокруг нет. Все они были заняты поимкой лошадей, которые носились по всему двору, и разграблением циркового реквизита. Мне это было только на руку. Я подбежал к небольшому окошку, находящемуся с боковой стороны вагона, и крикнул в него, пытаясь перекричать шум огня.