Дядя самых честных правил 8
Шрифт:
А вот кого не хватало в усадьбе, так это Кижа. Он потратил кучу времени на поиск документов в Ораниенбауме, но всё-таки отыскал специальный железный сейф в стене за картиной. Сейчас Киж был уже в Злобино, куда доставил из Летнего дворца золото и где я и велел ему оставаться.
В тот же день, что состоялось заседание Императорского совета, в особняк на Покровке прибыл неожиданный гость.
— Пётр?!
Хохоча от радости, Бобров сжал меня в объятьях.
— Костя!
— Ты как нас нашёл?
— Плёвое дело, — он хлопнул меня
— Я уж и не надеялся, что ты приедешь.
Бобров вздохнул.
— Сидел в Павлово, весь в делах. С соседями чуть ли не воевал. А тут Сашка пропала — должна была из Злобино вернуться, а её всё нет и нет. Ну я сам поехал, вдруг что случилось. А там Марья Алексевна говорит: отправилась в Петербург. Зачем? Почему? Еле разобрался и сразу кинулся в столицу. Хорошо хоть в Москве новости узнал.
— Да уж, — я усмехнулся, — твоя жёнушка дала жару. Она сейчас статс-дама при Екатерине. Чувствуешь гордость?
— О господи, только этого ещё не хватало!
Судя по выражению лица, Бобров не только не испытывал восторга, но и был неприятно поражён.
— Плакала моя тихая семейная жизнь, — горестно покачал он головой. — Она же теперь нос задерёт до небес, будет требовать, чтобы мы на все муромские балы ездили. Захочет меня предводителем дворянства сделать…
Я не стал его расстраивать ещё больше и сообщать, что наша рыжая в принципе не хочет покидать столицу. Пусть сама скажет.
Отправив Ваську с запиской к Сашке, я повёл Боброва полдничать. Пока он подкреплялся с дороги, я выдал ему урезанную версию своих похождений. Бобров по очереди восхищённо цокал языком, хмурился, охал и хохотал.
Я был рад видеть старого друга. Даже жаль, что пришлось отпустить его в Павлово, но ничего не поделаешь — ему надо было обзаводиться собственным гнездом. А теперь, боюсь, он с концами переберётся в Петербург. Ну что же, такова жизнь, буду приезжать к ним в гости. Только инкогнито, чтобы не травмировать нежную психику столичных обывателей.
Приближение кареты я почувствовал заранее. После работы на пределе во время «жатвы» Анубис довольно сильно прогрессировал, и я стал гораздо чётче ощущать колебания эфирного поля. Даже мог сказать, что в карете едут четверо: возница, Васька, Таня и Сашка. Предупреждать Боброва я не стал, чтобы он спокойно доел, а не бежал навстречу любимой жене.
Послышался перестук каблучков, и в столовую ворвались Сашка и Таня.
— Константин Платонович! — Сашка с порога уставилась на меня яростным взглядом. — Что случилось? Зачем вы нас вызвали? У нас перед коронацией… Ой!
Она застыла столбом, увидев мужа, поднявшегося ей навстречу.
— А-а-а-а-а!
Она оглушительно завизжала и кинулась ему на шею.
— Петенька! А-а-а-а! Приехал! Любимый!
— Сашенька…
Мы с Таней отошли к окну, чтобы не мешать супругам целоваться.
— Всё в порядке?
Таня кивнула и шепнула мне на ухо:
— Екатерина совершенно на тебя не сердится, скорее наоборот. Шешковский был у неё час назад и намекнул, что ты будешь полезней для Тайной экспедиции как секретный чиновник. Чтобы мог инкогнито участвовать
в деликатных делах. Я думаю, к зиме Шешковский приедет к тебе с предложением.— Ты смотри, какой хитрец. — я покачал головой. — Не мытьём, так катаньем.
— Не отказывайся, — Таня озабоченно посмотрела на меня, — тебя и без согласия смогут вызывать на службу. А если будешь сотрудничать с Тайной экспедицией добровольно, то сможешь ставить условия и сам влиять на них.
Я внимательно посмотрел на неё. За время, проведённое подле императрицы, она неплохо стала разбираться в подобных делах. А совет и в самом деле был неплохой.
— Да, може…
Меня прервал возмущённый крик.
— В смысле, ты не хочешь?!
Рыжая, уперев руки в бока, сердито смотрела на Боброва.
— Сашенька, у нас с тобой дом в Павлово…
— Дом мы купим в Петербурге.
— Я не собираюсь ехать в столицу. И ты должна…
— Это я должна?! Нет, вы посмотрите на него! Я, как дура, выбиваю у императрицы для тебя чин, чтобы ты смог заняться делом. Я нахожу особняк, можно сказать, за копейки. Стараюсь для нас обоих, а он не собирается! Ты, между прочим, дворянин! А значит, должен служить, когда тебе дают чин.
— В первую очередь, как у дворянина, долг перед главой рода. К тому же бросать Костю — это предательство. Он сделал для нас с тобой всё, что мог, а мы? Бросим его, чтобы он разрывался между Павлово и Злобино?
— А он нас отпустит, — Сашка выглянула из-за Боброва и посмотрела на меня. — Отпустите же, Константин Платонович? Мы в столице для вас полезней будем!
И она стала делать знаки Тане. Мол, помогай, подруга!
— Отпущу, — я усмехнулся, — если твой муж решит ехать в столицу. Пётр, слово только за тобой, как сам хочешь. О Павлово можешь не переживать, я разберусь.
— Вот! — Сашка подняла палец. — Значит, мы поедем…
— Если я решу.
— Ехать…
— Даже не собираюсь.
— Ах вот ты как?! Ты, Петечка, забыл, что мне обещал? Так я напомню…
Слушать семейную ссору не было никакого желания. Я взял Таню под руку и повёл гулять в парк. Но даже оттуда до нас долетали крики рыжей, возмущённый бубнёж Боброва, а местами и звон расколотой посуды.
К счастью, обошлось без членовредительства. Где-то через час супруги закончили прения и перешли к конструктивному диалогу. В итоге чета Бобровых-Урусовых решила перебраться в Петербург, раз выпала такая возможность. Но Пётр задержится на пару месяцев в Павлово, чтобы привести дела в порядок. Меня такой вариант устроил более всего — возле императрицы остаётся «агент влияния», и Пётр не даст рыжей забыть о моих интересах.
Описывать бал в честь коронации Екатерины совершенно бессмысленно. Если вы не были на нём, то не сможете представить, насколько пафосно, многолюдно и шумно там было. Я ловил на себе взгляды, иногда злые, иногда восхищённые, потанцевал с Таней несколько раз и коротко переговорил с Бестужевым. Старик поздравил меня с удачным завершением и посетовал:
— Жаль, что ты не захотел остаться в столице, Константин Платонович. Мог бы привнести немного веселья в это болото.