Дядя самых честных правил 8

Я поднял руку и молча попросил их отойти. Так-с, посмотрим, что здесь нашёл тайный канцелярист.

«Ловчая сеть» перебирала окружающее пространство, будто кухарка зерно. Отделяя гречку от пшеницы и откладывая в сторону колючие семена сорных трав. Ага, вот что-то есть. Размазанный эфирный след, действительно «ледяной» на ощупь. И да, пахнущий чем-то неуловимым, но знакомым. Как призраки, только чуть-чуть иначе. Нежить? Или нечто, что я ещё не встречал?

Как я не «принюхивался», но взять след так и не смог. Центральное «звучание» эфирных волокон ускользало сквозь пальцы, не давая ухватить кончик и размотать весь клубок. Знать бы, что именно тут прошло!

— Степан Иванович, слуг допросили?

— Да, сразу же. Все на месте, но ничего не видели. Я велел задержать их, на случай если вы сами захотите их допросить.

— Не хочу, — я вздохнул, — но надо. Где они у тебя?

Орлов следовал за нами по пятам, чтобы быть в курсе расследования. Но не лез с советами, а только наблюдал. И только неодобрительно качал головой, когда я приказал построить слуг в шеренгу и принялся молча ходить перед ними, заглядывая в глаза.

Дворяне частенько недооценивают тех, кто всегда рядом с ними, воспринимая крепостных и слуг чуть ли не мебелью. А между тем они видят и слышат гораздо больше, чем предполагают хозяева. Но меня сейчас интересовали не слухи и не случайно оброненные кем-то фразы, а эфирные следы. Те, у кого нет Таланта, легко «пачкаются» эманациями чужого колдовства и следами волшбы. Вот и сейчас я разглядел на паре человек тот самый «холодный» эфир. И даже смог уловить структуру — не слишком сложную, но слегка угловатую, будто искусственную. Я бы даже сказал, деланную. Интересненько, всё становится ещё сложнее и запутаннее. По крайней мере, теперь можно попробовать пойти по следу.

Я уже хотел отпустить слуг, но заметил у одной из девушек-орчанок лёгкую дрожь. Кстати, на ней тоже было немного «холодных» волокон эфира, размазанных по одежде.

— Все свободны. А вот ты подойди ко мне.

Поманив девушку пальцем, я сплёл длинную нить «ловчей сети» и буквально оплёл ей служанку. Вот так дела! Если снаружи «холодного» эфира было чуть-чуть, то внутри пряталось целое облачко, как раз в районе гиппокампа в мозгу. Что-то подобное я уже видел, кажется. Заблокированная память? Может быть, надо проверить.

— Степан Иванович, будьте добры, посмотрите.

Ему потребовалось больше времени, чем мне, чтобы разглядеть комок эфира.

— Странное пятно, — Шешковский нахмурился, — не встречал подобного. Полагаете, её заставили забыть нечто?

— Да, скорее всего. Вы можете извлечь это?

— Теоретически, — он взял испуганную девушку за голову, осматривая со всех сторон, — это возможно. Если построить тонкий канал отвода и создать отрицательный градиент… С заклятием или Знаками фокус бы не прошёл, но здесь нет регулярных структур.

— Прямо сейчас?

— Ммм… Да, не вижу препятствий. Но рекомендую выйти, вам не понравится происходящее.

— Рискну остаться, если не возражаете.

Шешковский только пожал плечами, продолжая ощупывать голову служанки. Та зажмурилась и даже пискнуть боялась.

Орлов, видя, что я никуда не собираюсь, тоже остался. Но при первых же манипуляциях Шешковского позеленел, зажал рот и опрометью вылетел за двери. А я остался и, борясь с накатывающей дурнотой, во все глаза смотрел на работу магодава.

Глава 10 Либерея

Невозможно оценить искусство магодава, когда он целится в тебя самого. Совершенно, знаете ли, не до того, какие техники на тебе применяют. А посмотреть со стороны на его работу мало кому удаётся — всякий здравомыслящий колдун старается оказаться в это время подальше. Тем более что ощущения от его близких действий не самые приятные.

Но мне удалось взять себя в руки, перебороть тошноту и взглянуть на обратную сторону магии. Могу сказать точно — Шешковскому до фон Катте очень далеко. Пожалуй, сейчас он бы не смог меня заломать, даже напав неожиданно. Работал тайный экспедитор с диким напряжением, вены на лбу вздулись, а по лицу скатывались крупные капли пота. Он соорудил из эфира странные конструкции, которые я бы не взялся повторить. Не заклятия Таланта и не деланная магия, а нечто извращённое. Эдакое запутанное плетение, влияющее на движение эфирных потоков.

— Отойдите, — просипел Шешковский не оборачиваясь, — ваш Талант сбивает меня.

Я сделал пару шагов назад.

— Ещё дальше! — Даже спина тайного канцеляриста выражала крайнее возмущение. — Что вы за человек такой, Константин Платонович. Даже ворожба магодава вас не берёт.

— Ну, извините, какой есть. А вот это, что вы сейчас сделали, это же и есть ваш «градиент», верно?

Шешковский всё-таки обернулся и осуждающе посмотрел на меня.

— Побойтесь бога, Константин Платонович. Зачем вам секреты магодавов? Вы и так уже как архимагистр древности. Крушите армии, поднимаете мёртвых, разрушаете города. А горы не двигаете только потому, что рядом не нашлось подходящих.

— Никакие города я не разрушал, не надо наговаривать, Степан Иванович.

— Петербургская публика думает иначе, — Шешковский усмехнулся. — Ходят слухи, что только императрица уговорила вас не сносить город Петра до основания. Кстати, извольте взглянуть!

Почувствовав, что Шешковский закончил работать, вернулся Орлов. Втроём мы смогли вытрясти из служанки зацепку. Девушка видела «молодую барыню», которую вела «старая боярыня». Почему именно «боярыня», она объяснить не могла, хлопая глазами и повторяя: «Боярыня, в жемчугах вся, аки в сказках». Призрак? Вполне может быть, достаточно старый, времён царей до Петра Великого.

К счастью, служанка точно указала место, где это произошло. Коридор рядом с кухней, где практически не появляются дворяне.

— Иди, девочка. — Я сунул служанке серебряный рубль. — Ты нам очень помогла.

Пришлось опуститься на корточки, чтобы «унюхать» след загадочной боярыни.

— Следуйте за мной, — бросил я Шешковскому и Орлову, — только держитесь на расстоянии.

Едва уловимый «запах» эфира вёл меня вперёд. То и дело останавливаясь, чтобы не потерять «холодную» дорожку, я прошёл по коридору, свернул раз, другой и очутился в какой-то кладовке. Рассохшиеся шкафы, сваленные в кучу мешки, короба с крышками, тяжёлый сундук в углу. Я сложил пальцы щепотью и затеплил над ними магический огонь. Подсвечивая себе импровизированной свечой, принялся искать след среди завалов барахла.

— Константин Платонович, там ничего нет, — окликнул меня Орлов. — Или вы надеетесь найти княжну в сундуке?

Я не обратил внимания на его ехидное замечание. След явно вёл меня сюда. Ага, точно вот к этой неоштукатуренной стене из рыжих кирпичей. Глухой, без единой щёлочки и намёка на дверь. Эфирные нити входили в неё, будто никакого препятствия не было. А на полу перед стеной сидел Мурзилка, насмешливо глядя на меня.

— Да нет здесь ничего, — Орлов подошёл ко мне и хлопнул по плечу. — Признайся, что ошибся, и вернёмся к началу пути.

Шешковский тоже пробрался через хлам, остановился рядом, проследил мой взгляд и уставился на стену.

— Судари, может всё-таки займёмся поиском девушки?

— Погодите, — Шешковский шагнул вперёд и принялся шарить руками по кирпичам, — я вижу кое-что. Здесь должен быть проход!

Орлов мученически вздохнул.

— Нет здесь никакой двери. Приглядитесь, кладка очень старая.

Шешковский принялся простукивать стену костяшками пальцев, прикладывая ухо к кирпичам и пачкая камзол рыжими разводами.