Дядя Веня

Не вы нас в этот мир посадили, не вам нас отсюда вывести. Ферштейн?

Леночка(хлопает в ладоши). Класс!

Марина(выходит с телефонной трубкою в руке). Миша, это тебя.

Астров(с отчаянием). Ну может быть у человека выходной?.. (берет трубку) Да. Да. Что?.. Где?.. Состояние? Алло! Алло! Черт… (возвращает телефон Марине) Веню подстрелили. Тут рядом, за деревней. Я еду.

З а н а в е с

Действие четвертое

Терраса из первого действия. Яркий солнечный день.

Телегин и Марина сидят друг против друга и мотают шерсть.

Телегин. Давайте скорее, теть Марина, а то они уже вот-вот приедут. Сонька звонила, что выехали.

Марина(старается мотать быстрее). Немного осталось.

Телегин. Вы вот все вяжете, вяжете, как заведенная. А кто-нибудь потом эти носки носит?

Марина. А как же. Марочка носит, я ношу, Веня… (всхлипывает)…даже Сонечка носит — когда кавалеры не видят. Зимой вот, когда холодно.

Телегин. Зима прошла, теть Марина. Вон как припекает. Скоро опять хамсины пойдут, будь они неладны.

Марина. Эта прошла — новая придет.

Телегин. Круговорот носков в природе.

Пауза.

Пора бы им уже и приехать.

Марина. Да не ерзай ты, приедут. (вздыхает) А и в самом деле — пора. Уж сколько времени из больниц не вылезаем. Марочка совсем с ног сбилась. Когда Веню подстрелили-то?

Телегин. В конце ноября. Почти четыре месяца прошло.

Марина. Ага. Тогда профессор еще тут жил. Точно.

Телегин. Какой он профессор… Чучело он, а не профессор.

Марина. Это ты так про будущего тестя! (смеется) А и впрямь — чучело. Как это он тогда разбежался — мол, дом продать, а деньги поделить.

Телегин. Вот-вот. Только Сонька его быстро на место поставила.

Марина. У этой не забалуешь. Эх, жена тебе достанется, Илюша… всем бы мужикам такую — глядишь, и дурости бы на свете на осталось.

Телегин. Подумаешь… Такие как я тоже на дороге не валяются.

Марина(смеется). Это смотря — сколько выпьют.

Пауза.

Телегин(хмыкает). Профессор… Я тут недавно видел одного профессора по телевизору. Зачем, говорит, палестинцы в городах взрываются? Надо бы им только на поселенцах сосредоточиться. Тогда, мол, все израильские прогрессивные силы их с радостью поддержат. Типа, совет такой, ученый.

Марина. И зачем их, подлецов, по нашему телевизору показывают?

Телегин. Кого «их», тетя Марина?

Марина. Ну профессоров этих арабских. Что, у нас своих нету?

Телегин. Так это и был наш. Самый что ни на есть еврейский профессор из Тель Авива.

Марина. Да ну, не может быть… Это ты, наверное, что-то путаешь.

Телегин. Да вот ей-Богу!

Входят Астров и Леночка в длинной юбке.

Леночка. Не поминай имени Господа всуе, грешник! Шалом честной компании!

Астров(кланяется). Теть Марина… Илюша… (оглядывается) А где же виновник?

Телегин(Марине). Ну вот… Уже и Астровы тут… (Астрову) Понятия не имею, где они, Михаил Львович… По всем расчетам должны уже подъехать.

Астров. Пробки…

Телегин. Я чего боюсь — как бы Сонька на радостях в кювет не угодила. (встает) Теть Марина, давайте уже кончать с этой шерстью… (кладет шерсть на стул)

Марина(с досадой). Да что ж тебе неймется-то так? Уже почти и закончили…

Астров. Кончай дергаться, Илюха. Не для того Веня четыре операции пережил, чтобы в автокатастрофе коньки откинуть.

Леночка(садится на место Телегина, берет шерсть). На все воля Божья.

Телегин(отходит с Астровым в сторону). Чего это с ней?

Астров(вздыхает). И не говори. С тех пор как на курсы по гиюру пошла, только про Бога и слышу.

Телегин. Так она вас, небось, еще и с кашрутом мучает?

Астров. Мучает — не то слово… К холодильнику не подпускает — не суйся, говорит, своими некошерными лапами. Это еще что. Скоро песах — тут мне совсем, чувствую, кирдык настанет…

Телегин. Заставь дурака Богу молиться — он и лоб расшибет.

Астров. Э-э-э… ты, Илюха, того — говори, да не заговаривайся. Не такая уж она и дура. Во всяком случае, не дурее тебя будет. (отходят вглубь сцены)

Марина. Как вы поживаете, Леночка?

Леночка. Спасибо, теть Мариночка, слава Богу. Хожу вот на курсы. Интересно… жуть! Можно сказать, жить заново начала! Я ведь раньше такая дура была, такая дура… Вот говорят — заставь дурака Богу молиться — он и лоб расшибет. Прямо про меня сказано. Ну и пусть. Мне, может, и лоб-то расшибать радостно. Понимаете, одно дело — жить просто так, без царя в голове. Ну там, есть, ходить, спать ложиться… и все — как придется, не думая, как телка неразумная. И совсем другое дело — когда во всем этом смысл есть. Когда каждый твой шаг значение имеет… Мне сейчас так спокойно стало, так хорошо… Я и молиться уже умею. Хотите, покажу?