Дьявол и город крови 2: кому в Раю жить хорошо…

– А если сказать, что я секрет их знаю? Я же их чувствую, значит, и у них должно что-то мозгах зудеть. Должно же мое мнение о них на той стороне проявиться? Ты говорил, люди видят то, что ближний о человеке думает.

– Мы ей про Фому, она про Ерему, – Борзеевич, наконец, обнаружил дно в тарелке. Постучал себя ложкой по лбу. – Ну, проникнешь, ну, посмотришь, а где несоответствие? Ты – убогое существо, а она – мудрейшая царствующая особа, красота неописуемая – над ее красотой лучшие мастера трудятся, и вся из себя Благодетельница.

Манька обиделась: получалось, не настолько Борзеевич ее ценил, если тоже восхищался Благодетельницей и верил в нее.

– Нет, Маня, тебя там нет, – с довольной миной открыл Дьявол еще один секрет. – А здесь ближнего. Тот, кого ты иногда чувствуешь – обман, подмена, а приходит к тебе, когда с той стороны к Его Величеству подошел. А Помазанница в одном случае тобой была, а во втором – твоей распорядительницей, поэтому ты ее чувствуешь, видишь, а избавиться не получается. Она и там, и тут – в обоих землях, а ты только здесь. Состояние твое – любимая невеста на вампирской свадебке, заступница вампира и любящая жена, а в мыслях – лицо подневольное. А на стороне ближнего он все правильно чувствует, там он с женой клятвами обменивается, духом соединяется, а сам – непримиримый хулитель, обличитель и ненавистник бомжей, потому что на твоей стороне он таким и был, и на личико твое в черном чулке вряд ли внимание обратил, не до того ему было.

– Сначала обман найди, вот тогда и себя можно показать, – посоветовал Борзеевич. – Да захочешь ли? Может, не понадобится, земля-то у вас круглая! – он придвинул к себе крынки с красной и черной икрой.

– Правильно Борзеевич говорит, – поддержал старика Дьявол. – Ты с чем зачем, и они тем же местом, только силы неравные. История давно доказала: вампиры ни угнетателей в живых не оставляют, ни способы, которым их можно угнетать. Дезинфицируют заразу под чистую, выжигая каленым железом.

– Значит, способа извратить вашу любимую Помазанницу нет?

– Эх, ей бы на нутро свое посмотреть, – Борзеевич заискивающе взглянул на Дьявола. – Помню, были времена, когда герои ходили за три девять земель, в царство Кощеево пекельное, откуда стартуют в разные места. Не понимает она, как земля устроена – интеллекта не хватает. Посмотрит на грифонов и василисков – сразу суть откроется.

Дьявол задумчиво похрустел костяшками пальцев.

– Нетрадиционный способ… Да только дорога туда, может статься, в один конец… – с сомнением согласился он. – Вот, вроде должна была поумнеть, когда с чертями и покойниками возилась, но нет, заклятия вампиров оказались сильнее объективной реальности… Эх, Манька, Манька, придут вампиры – ты ж всех сдашь под чистую. И зачем тебе жить с таким грузом?

Манька прищурилась, с подозрением глядя на обоих.

– Что опять за тайна великая. Или клещами вытягивать?

– Вампиры для тебя – люди, хоть внутри, хоть снаружи, а земля твоими глазами смотрит. А они не люди. Умом надо до вампира дорасти.

– Куда расти? Я этого бреда по гроб жизни насмотрелась, – фыркнула она.

– Это ты по покойникам судишь? – покривился в усмешке Дьявол. – Так это для проклятой головушки назидание, а свое они при себе держат. Твоя земля в любви, а где она – любовь? Обнимает тебя? Земля вампира под проклятием, а где оно – проклятие? Поднимается на вампира? Если бы он увидел то, что ты видела, с катушек бы слетел, но не слетают, наоборот, умнее становятся.

– Понятно, – протянула Манька расстроено. – Себя надо любить… Так я люблю, пока о себе думаю, а как делом занялась, снова Благодетели на голову выше.

– Ничего тебе не понятно, – уличил Дьявол ее во лжи. – Пока под проклятиями ходишь, любить себя и бесполезно, и опасно. Люди только злее становятся. У древнего вампира на каждое твое мнение о себе – плеть и свое слово. А больная – много ли налюбишь? А посмотрела бы на землю, было бы проще ее образумить. Первым делом, стражей надо выставить, чтобы молиться за Царя и Царицу стало некому. Но если земля не покажет, ты их днем с огнем не сыщешь, они для нее – заступники, а ты враг. Ты, вон, чувствуешь присутствие Идеальной Женщины, а где остальные? Люди видят землю вампира, а своя земля – сам человек. Как же на себя полюбуешься, если спишь, ешь и тем же местом думаешь? На душу тебе надо посмотреть, в чистом виде, когда она – как матричная память.

– Да? А где я вам душу-то достану? – недоуменно рассмеялась Манька. – Что-то я не заметила, чтобы мертвецы любили по душам поболтать.

– Ау, Маня, Дьявол с тобой за одном столом сидит! – Дьявол приветственно помахал рукой. – Души в пространном месте обретаются, куда тебя всем миром пытаются спровадить. А вдруг оно тебе понравится – и перестанешь упираться, избегая предначертанной участи.

Сообразив, что Дьявол только что предложил, Манька вскочила. Дьявол и Борзеевич виновато склонились над столом, один над картиной, другой над тарелкой…

Села, сковырнув под столом кочку, с испугом ее рассматривая.

– Да не под той землей, по которой ногами ходишь! Это, – Дьявол тоже ковырнул носком ноги землю, – лишь одна из разновидностей, грубая форма, первый свод Поднебесной, – он собрал и отодвинул инструмент. – Например, черти – другая материальность. Физический план не достают, но умеют обращаться к материальности. Приказали человеку навредить – и прошлись по нему люди. Но обращались-то не к телу, а к красной глине, из которой человеческое сознание состряпано. Одна материальность лежит в другой, и у каждой свои свойства, а Твердь – начало и конец. А оттуда и до Бездны рукой подать, и Сад-Утопия рядышком.

– Манька, соглашайся! – завистливо подначил Борзеевич. – Где еще столько увидишь! И василиски, и грифоны, и горы непроходимые Рипейские… Сам дьявол тебя позвал! В гостях-то определенно будут преференции!

– На это пусть не рассчитывает, у меня все равны, – сдвинув брови, сердито взглянул Дьявол на Борзеевича.

– Вы что, умереть предлагаете? – опешила Манька, как ужаленная, выскочив из-за стола.

– Есть ради чего, – пожал плечами Дьявол. – Избы, вон, Борзеевич… Смерть первая – не смерть, а вторая – смерть. Если не подлечишься, безногая – далеко уйдешь? Вспомни-ка, как Йеся чудеса показывал, воскрешая мертвых. Как только поймут, что железный человек на Матушку Матушки всея государства наступил, господи Упыреев сразу про тебя вспомнит, а прикажут древним вампирам хлестать плетьми – будут хлестать из среды тебя самой, пока дух не выйдет. А там древние вампиры наружу выходят – и тут уж кто кого. Они тебя – поставим памятник, ты их – Большие Люди сами придут с тобой разбираться. Маня, я помогаю, пока нечисть поклоны бьет, а как позор с себя снимут, тут я и прикажу помощникам ножи точить.

Толика отмщения за железо оказалась приятной, погладив сердечную чакру.

Но Дьявол спустил ее с небес на землю.

– Скажем так, понять пытаются, с чем столкнулись. Сведения ищут, книжки читают, иностранных специалистов выписали, чтобы понять феномен лета посреди зимы. Решили, глобальное потепление на пороге. Расчеты делают: то ли газом лишку отапливались, то ли время пришло. Вряд ли Баба Яга кому-то рассказывала про чудесные свойства неугасимого полена, разве что дочери, но проверять ее догадку будут, когда другие закончатся. Тогда всю вину придется на Матушкино полено возложить, которое не уберегли. Так что, пока в государстве не до вас, время у нас еще есть.

Борзеевич хохотнул, подавившись блином со сметаной.

– Манька, железо отведала – чем не хлеб? – растянул он улыбку от уха до уха. – И для ума, и для души, и для тела – где бы еще столько мудрости набралась? Осталось прыгнуть с Храма да посмотреть, понесут ли ангелы, а там и Царства Мира узришь.

– Так то Йеся – Сын Божий! – опешила она. – Меня-то с какого рожна ангелы понесут? Докатились! Кто он, а кто я? Совсем крыша поехала?

– Сына-то как раз не понесли, – округлил и без того круглые глазенки Борзеевич. – И Царства посмотреть отказался, и камни ему оказались не по зубам. Ты каким местом Писание читала?! – укорил он. – «Приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих. Потом берет Его диавол в святой город и поставляет на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут, да не преткнешься о камень ногою. Йеся ответил: написано также: не искушай Господа Бога твоего. Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает все царства мира и славу их, и говорит: всё дам Тебе, если, пав, поклонишься мне. Тогда Йеся говорит: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи…»