Дьявол сказал "бах"

Никто не двигается. Язык тела Мерихима говорит, что он где-то между обмороком и совершением прыжка Трусливого Льва в ближайшее окно. Мархосиас отступает за бюст Люцифера на невысоком мраморном столбе.

Глаза Семиазы сужаются. Я подпалил его эго. Он выглядит так, словно действительно может ринуться за клинком. В тот момент, когда его плечо дёргается, я пинаю стоящий перед ним стул Он быстр. Стул задевает его ногу, но он всё же умудряется добраться до ножа. Перекатившись на ноги, швыряет его в меня. Довольно хороший бросок для того, кто выбит из равновесия на травмированной ноге. Но за эти годы в меня метали туевую кучу ножей. Я знаю, как выглядит хороший прицел, а метание ножей — не специализация Семиазы. Всё, что мне нужно сделать, — это отклониться назад, и нож пролетает мимо. Семиаза хватает металлический подсвечник, держа его перед собой, как копьё.

До того места, где он приземлился, три быстрых шага. Пока иду, я тащу за собой стол. Делаю им мах, как бейсбольной битой, разношу книжную полку и бью его в бок. Во время контакта раздаётся громкий треск, и он наполовину летит, наполовину скользит по мраморному полу к дверям библиотеки.

Мой левый глаз заливает кровь. Треск, когда я ударил Семиазу, издал не он, и не стол. Это был «Дерринджер» [61] , который он вытащил из своего рукава. Пуля задела боковую часть моей головы.

61

Класс пистолетов простейшей конструкции, как правило, карманного размера.

Мерихим и Мархосиас прижались спинами к полкам, заставленным книгами по адовскому искусству. Мерихим смертельно побледнел. Я перебрасываю каждого из них через плечо в манере переноски бестолкового пожарного, держа их в районе живота. Прикрываясь ими от Семиазы. Генерал лежит плашмя на спине, но он может играть в опоссума, и в карманном пистолете у него осталась по крайней мере одна пуля. Мерихим начинает дёргаться, когда понимает, что он служит живым щитом. Я чуть сильнее стискиваю руку и выдавливаю из него воздух.

Оказавшись над Семиазой, я наступаю на держащую пистолет руку. Глаза генерала открыты, но он не шевелится. Не думаю, что он сломлен. Просто слегка ошеломлён. Я швыряю Мерихима и Мархосиас по обе стороны от него, забираю «Дерринджер» и снимаю со взвода курок, чтобы он не выстрелил у меня в кармане.

Минуту спустя Семиаза садится. Я достаю нож из ножен у него на поясе и вкладываю ему в руку.

— Мы ещё не закончили. Всё ещё трое против одного, и я не вооружён. Генерал, ты пустил первую кровь. Воспользуйся шансом. Убей меня.

Он не двигается. Не могу сказать, взгляд у него неуверенный или несфокусированный.

— Боишься, что промахнёшься?

Я хватаю его рукой Кисси и прижимаю кончик лезвия к основанию своего горла.

— Теперь нет. Убей меня. Стань Люцифером.

Когда Семиаза не двигается с места, Мерихим хватает его руку и давит. Лезвие входит достаточно глубоко, чтобы пошла кровь. Я чувствую, как она бежит по моей шее под доспехи. Семиаза изворачивается и бьёт Мерихима в лицо. Проповедник отпускает нож, когда Семиаза ударяет его локтем в горло. Он смотрит на Мархосиас, словно хочет и её отметелить. Та поднимает руки, качая головой.

Семиаза убирает нож обратно в ножны.

— Это ничего не меняет. Ты по-прежнему трус и мошенник.

— И ты ничего не станешь с этим делать, потому что предпочтёшь на троне труса и мошенника, чем сидеть там самому.

Я нахожу свой нож там, где он воткнулся в стену, и засовываю сзади за пояс. Возвращаюсь туда, где упали остатки бурбона Билла. Бутылка ударилась о пол, но не разбилась. Повезло. Мой стол треснул и раскололся, но у него всё ещё четыре ножки. Я поднимаю его и сажусь, делая пару глотков из бутылки. Рана на голове пульсирует, но уже подсыхает; однако моей обожжённой руке достаточно досталось, чтобы она пульсировала и болела.

— Вы, адовцы, думаете, что вы такие охуительно особенные. Что там на потолке? Мысль. Действие. Новый Мир? Вы думаете, что Бог выкинул вас, потому что вы отважно выступили против Него? Чушь собачья. Вы затеяли драку, проиграли, и с тех пор ноете по этому поводу. Ад — это не праведное изгнание. При всех ваших секретных рукопожатиях и дерьмовых ритуалах, вы превратили это место в ещё одно закрытое сообщество только для членов клуба. Всё, что вам нужно, — это внедорожники «Мерседес» и нелегалы, чтобы чистить ваши бассейны, и вы не отличите Ад от Брентвуда. Вот почему вы ненавидите Деймус и её еретиков утят. Не потому, что они чокнутые, кем они определённо являются. Что действует вам на нервы, так это то, что они хотят переехать в дом на вашей улице. «Старые деньги» ненавидят нуворишей. Это грустная глупая история даже для этого самого глупого места во Вселенной.

Мерихим и Мархосиас поднимаются на ноги. Когда Мархосиас пытается помочь Семиазе, генерал отмахивается от неё.

— Ты собираешься открыть дверь, или мы твои пленники?

Я рявкаю по-адовски, и двери библиотеки отпираются.

— Можно мне мой пистолет?

Я достаю «Дерринджер», вытаскиваю оставшуюся пулю и швыряю пистолет ему. Он направляется к двери, не дожидаясь двух остальных. Мерихим достаёт из мантии книгу и бросает на пол.

— Вот книга, о которой ты спрашивал, неблагодарная деревенщина. Прочти её, прежде чем совершить ещё какую-нибудь глупость. Обрати особое внимание на заключительный отрывок. Сейчас он более уместен, чем когда-либо прежде.

Когда они уходят, я подхожу и поднимаю книгу, о которой никогда не спрашивал Мерихима.

Это старинный экземпляр адовских псалмов. Потрёпанный и с пометками на полях. Абсолютное уценённое дерьмо. Книга не имеет значения. Внутри есть записка. Я узнаю аккуратный почерк Мерихима.

Вчера вечером Ипос прислал сообщение, что он обнаружил доказательство того, что кто-то, а, может, и не один, в форме технического персонала для передвижения по дворцу пользовался планами здания. Сегодня утром Ипос мёртв. Если смогу, пришлю дополнительную информацию. До того момента не выходи со мной на контакт.

Похоже, только что я сжёг ещё несколько мостов. Ну и хуй с ним. Для Семиазы я всегда был мальчиком с пёсьим лицом. Цирковой уродец в костюме. Может, Мерихим и был на стороне Самаэля, но он знает, что мне дважды насрать на его церковь. Мархосиас, ну, ей нравится быть там, где движуха. Я расстроился из-за Ипоса. Ещё одно лицо на стену тех, кто так или иначе умер из-за меня.

Я проверяю гляделки в спальне. Похоже, всё чисто. Заходу и беру всё, что мне нужно. Одежду. Зубную щётку. Бросаю наац в ящик к «Смит-и-Вессону», сингулярности и Волшебному Шару Номер 8, и несу его, как переносной столик, в библиотеку.

Парадные двери пока находятся в безопасности. Я кладу мышьяк и серу перед потайной дверью, которой пользовались Ипос и Мерихим. По правде говоря, я чувствую себя довольно хорошо. Я расшевелил обстановку. Мне довелось ломать предметы. В меня стреляли, и не убили. И мне даже не пришлось выходить для этого на арену.

Когда я попал сюда, список моих врагов был размером с телефонную книгу, а к тому времени, как я уйду, это будет целое собрание энциклопедий. Если враг, на которого я рассчитываю, не появится, у меня по крайней мере будет гораздо больший выбор.