Дьявол в раю

Главное, почему Гуров беспокойно ворочался под солнцем, заключалось в том, что он хотел помочь Юрию Еланчуку. Но слишком много было здесь неизвестных. Свой расклад он считал правильным. По крайней мере вполне возможным. Товар приходит не с туристами. Доставить наркотик в Турцию можно различными способами. Возможно, и даже почти наверняка передаточным звеном является служащий отеля… Отбросить женщин… Женщине здесь сложно: многомиллионное дело ей никогда не доверят. Мальчишки тоже не годятся. Значит, солидный мужчина. Но не начальник – руководитель. Он слишком заинтересован в работе. Можно, конечно, вербовать на компроматериале, но это хлопотно и опасно. Шофер или охранник из местных – такое, пожалуй, возможно…

Хаотичную скачку мыслей прервала подошедшая вдруг Мария.

– Извини, я, кажется, напортачила.

– Главное, не грызи себя, такое случается с каждым. Рассказывай. Не торопись, подробно, лучше одно и то же сказать дважды, чем что-нибудь пропустить.

Ялчин, двадцатилетний малый, работал на территории парка простым уборщиком. Работа легкая, но не мужская, оскорбительная. Но было и преимущество: жил рядом с отелем в убогом домике с матерью и старшим братом, которому повезло – он работал водителем автобуса, возил туристов в аэропорт и обратно, получал неизмеримо больше Ялчина. Отца в семье не было. Ялчин с рождения помнил, что в семье их было всегда трое, мать все внимание уделяла старшему, звала кормильцем, а его вроде и не замечала. Семья жила впроголодь. Все изменилось, когда брат сел за баранку, а вскорости получил работу и он. А через два года нищая жизнь превратилась в рай.

Непредвиденное случилось, когда Ялчин прибежал днем домой, принес матери хлеб и колбасу, которые остались с обеда. Делать это не разрешалось, но остатки со столов гостей таскали многие; начальство смотрело на это сквозь пальцы. Мать стирала во дворе, окликнула Ялчина, который собрался уже бежать обратно. Стирая одежду братьев, мать всегда выворачивала карманы; случалось, там оказывались платки, ключи, зажигалки, прочие предметы.

В тот день мать нашла в кармане брюк брата двадцать долларов. Для чаевых это было слишком много. Мать показала Ялчину деньги от растерянности и тут же об этом пожалела. Он приказал матери деньги спрятать и брату ничего не говорить. Если человек может двадцать долларов забыть в кармане, то может их и потерять. И вообще, Ялчин уже несколько месяцев замечал, что у брата завелись лишние деньги, каких не получаешь за то, что поднес чемодан.

Ялчин стал следить за братом, хоть возможности были невелики: брат приезжал и уезжал, много времени проводил в аэропорту, куда младший сунуться не мог. Однажды в свой выходной день Ялчин ездил в ближайший городок, на пересечении двух торговых улиц увидел автобус брата. Тот сидел в кафе, пил сок, когда подошел турист с холщовой сумкой в руке, сел за стол брата, поставил сумку на пол. Ялчин насторожился.

Турист выпил свой кофе, ушел, а сумку оставил. Ялчин заметил, как брат ногой толкнул сумку, как бы проверяя, на месте она или нет. Через несколько минут брат взял сумку и ушел в свой автобус.

Турист, оставивший сумку, стоял у лавочки неподалеку, приценивался к товарам. Лишь убедившись, что шофер с сумкой сел в автобус и уехал, незнакомец беспечно закурил и, ничего не купив, пошел неторопливо в противоположную сторону.

Ялчин – парень сообразительный, американских фильмов посмотрел достаточно, сразу понял, что турист оставил контрабанду, а брат должен ее передать дальше по цепочке. Вот откуда у него деньги!

Брат ехал в отель, где должен был забрать отъезжающих, отвезти их в аэропорт. Никто не будет возить контрабанду в автобусе, значит, брат спрячет сумку. Спрячет не в отеле, а в доме. Так вернее.

Ялчин помчался домой. Где же сумка?

Три года назад они с братом хотели сделать погреб, чтобы хранить продукты в жару. Но с первого раза им не повезло: удалось вынуть лишь один большой камень, дальше шла монолитная скала. Завалив камень на место, заровняли. Нашли местечко получше. Вот тот старый камень Ялчин и отвалил в первую очередь, там и лежала завернутая в полиэтилен сумка туриста. Ялчин ничего не тронул, сумку разворачивать не стал, он и так ясно понял, что в сумке могут быть только наркотики.

Теперь предстояло решить, что делать дальше. Ялчин хорошо знал брата: с ним по-хорошему не договориться. Забрать сумку, да что с ней делать? Сколько ни ломал голову Ялчин, придумать ничего не смог. Понял, одному в таком деле не справиться.

У Ялчина был дружок на два года старше, несколько месяцев провел в тюрьме. В общем, Вазих, как звали его, был парень бывалый. Ялчин начал с ним осторожный разговор. Вазих сразу понял, что разговор идет о больших деньгах, – ударили по рукам.

Так и получилось, что на прекрасно задуманную и организованную тропу Виктора Белевича сначала обратил внимание Интерпол, а потом по глупости исполнителей влезли и дилетанты.

Глава 3

– Ты, главное, не отходи от меня, – сердито выговаривал Гуров Марии, забыв, что час назад она была и сударыней, и синьорой, и даже… государыней. – Гляди в оба, чтобы к тебе приятель с наколками и золотым зубом не приближался. Ничего не понимаю, никогда синдикат не использовал для транспортировки зелья уголовников. Так надо же тебе было!.. А если он вор в законе, а ты прилюдно наплевала ему в рожу? Да они люди, сдвинутые по фазе! Ему наплевать, что здесь заграница и за убийство – верная тюрьма. Вора в законе смертельно оскорбила! Он ведь нож на кухне возьмет – и тебе меж ребер.

– А ты, знаменитый опер, зачем? – Видно было, что разговор Марии тягостен и неприятен.

– Я не танк, не могу тебя со всех сторон в таком бардаке броней защитить.

По соседней аллее шла группа «физкультурников». Гуров быстро перешел газон, встал перед набычившимся Борисом.

– Все в порядке, Лев Иванович, – поспешил вклиниться между ними Сергей, – инцидент исчерпан.

Но Гуров видел физиономию Бориса, вздернутую губу и блуждающую на лице усмешку. Дело обстояло далеко не так. Долговязый атлет воровских законов не знает, собственный авторитет переоценивает. Гуров вынул из кармана десять долларов, протянул Борису:

– Извини, братан, моя сеструха проспорила тебе, я за нее отвечаю. Я масть и за кордоном узнаю, вечером выпьем, у меня к тебе пара слов имеется. Лады? – Гуров протянул руку.

Борис пожал ее, довольно кивнул в знак согласия, зыркнул на приятелей с превосходством.

– Принимаю. Вижу, ты человек. Стрелка в одиннадцать у бара.

Гуров вернулся к Марии.

– Высокие договаривающиеся стороны пришли к консенсусу. Мне придется с ним вечером выпить.

– И ты такой мрази деньги отдал, чуть не извинялся? Да я бы никогда в жизни!.. – с ходу завелась Мария, едва не срываясь на крик.

– Тихо, тихо, Машенька, ты не знаешь, что в этой жизни мне приходилось делать. А это – так, стакан семечек. Куда же Юрка запропал? Пошли верблюдов смотреть, – попытался отвлечь Марию.

Позвякивая бубенчиками, шествовал небольшой караван верблюдов. Впереди точеными ножками семенил ослик. Далее выступал самый крупный верблюд. За ним – еще пять верблюдов поменьше. На верблюдах катались дети.

– Никогда не думала, что ты можешь унизиться!.. – не унималась Мария.

– Смотри, какие величавые красавцы! Ты ездила когда-нибудь на верблюде? А я нет. Жаль. – Но сбить Марию было не так-то просто.