Дьявол внутри нас

Он пошевелился. Кровать скрипнула, и Маджиде повернула голову. Увидев, что Омер проснулся, она улыбнулась. И эта улыбка придала ее бледному, немного осунувшемуся лицу еще большую привлекательность. «Благодарю тебя. Я люблю тебя. Ты принес мне счастье!» - говорил ее взгляд так откровенно и ясно, как не могли сказать никакие слова. И Омеру почудилось, что он полной грудью вдыхает аромат цветов.

Омер вскочил с кровати. Босиком по грязному ковру подбежал к Маджиде, обнял ее и долго стоял, прижавшись лицом к ее щеке. Он гладил ее шею и, запустив пальцы в завитки волос на затылке, прижимал к себе ее голову.

Отпустив ее, он быстро оделся и, пытаясь придать естественность своему голосу, сказал:

–  Я загляну в контору, постараюсь раздобыть денег.

Маджиде снова улыбнулась:

–  У меня есть кое-что… До конца месяца дотянем. Да и не так уж долго осталось!

Омер вышел из комнаты и через некоторое время вернулся вместе с хозяйкой.

–  Это моя жена!.. Мадам, наша хозяйка!
– представил он их друг другу.

Мадам на вид было лет сорок - пятьдесят. С ее постной физиономии не сходило выражение вечного недовольства. Одежду она носила исключительно черного цвета, а волосы затягивала в тугой пучок на затылке. Мадам остановила на Маджиде долгий изучающий взгляд, затем, повернувшись к Омеру, проговорила с сильным греческим акцентом:

–  Я очень рада!
– и, обернувшись к Маджиде, добавила: - Я вам предоставлю соседнюю комнату. Она немного больше. Сейчас мы в ней приберем, подметем, и сегодня же вы сможете переехать.

Омер позавтракал вместе с Маджиде в маленькой столовой по соседству. Потом сел в трамвай и уехал на почту, а Маджиде вернулась домой, чтобы перебраться в другую комнату.

Когда Омер, взбежав по каменным ступеням, влетел в контору, он никого из сотрудников не застал на своих местах: все ушли обедать и еще не вернулись. Он сел за свой стол, зарегистрировал несколько бумажек, лежавших перед ним, и, не зная, чем бы еще заняться, стал перелистывать бухгалтерские книги; назначение большинства из них он давно позабыл. Отныне, решил он, следует проявить усердие в работе, дабы никто не мог его попрекнуть незаслуженным жалованьем. Пора крепко стать на ноги. Никогда прежде он не ощущал такой потребности и поначалу обрадовался, но вскоре призадумался: не слишком ли быстро он меняется?

Обеденный перерыв кончился, стали возвращаться чиновники. Они удивленно таращились на Омера - не привыкли видеть его поглощенным работой. Обмениваясь с ним короткими приветствиями, они усаживались за свои столы. А Омера так и подмывало сообщить всем о своей женитьбе. Так прямо и сказать: «Знаете, я женился! Сегодня. Теперь у меня семья. И мне, как большинству из вас, придется отныне думать о хлебе насущном и угождать начальству в надежде на прибавку к зарплате». Но он себя сдерживал. Какая там женитьба! Ни свадьбы, ни обручальных колец. Да над ним просто посмеются. И потом, разве его сослуживцев интересует что бы то ни было, не имеющее отношение к их собственным персонам? Пожалуй, только как тема для сплетен.

В конце концов Омер направился в закуток к Хюсаметтину-эфенди - сколько ж можно таить в себе радость? К тому же он намеревался попросить несколько лир в долг. Денег Маджиде хватило б до конца месяца, но не станет же он брать у нее на карманные расходы.

Едва взглянув на Хюсаметтина, Омер остановился в изумлении. Всего одну неделю они не виделись, но узнать того было почти невозможно: зарос щетиной, глаза ввалились, выражение лица стало опустошенным и даже немного диким.

–  Что случилось, Хюсаметтин-бей? Вы нездоровы?
– воскликнул Омер.

Кассир поднял очки на лоб и несколько мгновений отрешенно смотрел на юношу. Казалось, он вовсе не замечает его, а только пытается собраться с мыслями.

–  Мы не виделись целую неделю, - сказал Омер.
– У меня появилась важная новость!

–  Садись, рассказывай, - безучастно произнес Хю-саметтин-эфенди.

Он предложил Омеру сесть из одной только вежливости. Было совершенно очевидно, что на самом деле он и думать не думает о делах своего молодого друга, а целиком поглощен своими заботами.

–  Сначала вы расскажите. На вас же просто лица нет! Чем вы обеспокоены?

–  И не спрашивай!.. Выкладывай лучше, что случилось с тобой.

«Господи боже мой, - удивился про себя Омер, - что это с нашим хафызом? Он и в прошлый раз был какой-то странный. Но сегодня особенно… Впрочем, ладно, все равно не выдержит, расскажет».

–  Знаете, я женился!
– выпалил Омер. Хюсаметтин несколько оживился и спросил заинтересованно:

–  Когда? На ком? А нам ничего не известно! Омер рассмеялся:

–  Откуда вам было знать?! Я сам не понял, как это случилось. Но что правда, то правда: теперь у меня есть жена, и я должен заботиться о ней.

Хюсаметтин поглядел на него с нескрываемой жалостью.

–  Желаю счастья… Дай бог, чтобы тебе повезло. А я… я полагаю, ты парень с умом.

Омер заметил, что он еле удержался от того, чтобы сказать: «я полагал». Омер улыбнулся:

–  Что, я сделал глупость?

–  Нет, дорогой мой, должно быть, нет.

Омер стал рассказывать, как все это произошло. Он многое изменил в своем рассказе, не желая выставить Маджиде в невыгодном свете. Он не хотел, чтобы кто-нибудь даже за глаза подумал о ней плохо. К концу его рассказа Хюсаметтин-эфенди снова погрузился в свои мысли, и Омер убедился, что кассир его не слушает. Ему вдруг стало тоскливо, он вернулся к себе и до конца рабочего дня просидел, ничего не делая, однако создавая видимость глубокой заинтересованности работой. Несколько раз он подходил к начальнику канцелярии за объяснениями по поводу реестров. Тот отвечал ему серьезно, а сам ухмылялся: кого, мол, обманываешь, любезный; нам ли не знать, чего ты стоишь и благодаря кому здесь держишься.

Когда чиновники захлопнули ящики столов, Омера охватило радостное волнение при мысли о том, что он тоже сейчас пойдет домой. Там его ждала Маджиде. И впервые он не поморщился, вспомнив о пансионе и хозяйке-гречанке. От его напускного трудолюбия и старательности не осталось и следа. Захотелось сейчас же выскочить на улицу и нестись домой. В дверях он столкнулся с кассиром и сразу вспомнил, что собирался попросить у него денег взаймы.

–  А я как раз к вам… - соврал он.

–  Я тоже шел к тебе… Пойдем вместе.

Кассир не раскрывал рта, пока они не вышли на улицу. Они направились к Сиркеджи.

–  Послушай, сынок, - начал Хюсаметтин-эфсн-ди.
– Это правда, что ты рассказал мне сегодня?

–  А вас это и вправду интересует?
– со смехом ответил Омер.

–  Оказывается, ты из быстрых. ; Молча они прошли еще несколько шагов. ••

–  Хоть и нехорошо вводить в соблазн молодожена, ну да ладно, - сказал Хюсаметтин.
– Пойдем пропустим пару рюмочек. Мне надо поговорить с тобой. И на этот раз серьезно. Ну и плохи же мои дела, раз я собираюсь обратиться к тебе за советом!

Омер хотел отказаться: ведь сегодня у него особенный день. Но вид Хюсаметтина встревожил его. Несмотря на всю свою взбалмошность, Омер был неплохой малый и не мог отказать, когда его о чем-нибудь просили. Не раз, бывало, остановит его на улице приятель и добрых полчаса несет околесицу, но, как бы Омер ни спешил, он не решался сказать: «Хватит, у меня дела». А на сей раз ему было особенно интересно, что скажет Хюсаметтин-эфенди.

–  Ладно, пойдем. Только предупреждаю: я пить не буду, - сказал Омер.