Дьявол внутри нас
Шрифт:
– У меня есть деньги, - сказал Омер. «Что это значит?
– подумал он, - почему она спросила, сколько стоит лампочка? Неужели боится дать больше, чем стоит лампочка? Странно». Однако тут же устыдился своих мыслей: «Нехорошо… Стыдно так думать! Бедняжка просто поинтересовалась, сколько стоит лампочка!»
– Ты же сказал, что у тебя всего тридцать пять курушей!
– тихо проговорила она, протягивая ему бумажку в пять лир.
– Возьми, а то может не хватить!
Омер чуть не расплакался. Втолкнув Маджиде в комнату, он переступил через порог, захлопнул дверь ногой и обеими руками обнял ее за шею.
–
– горячо зашептал он.
– Что случилось? Что с тобой?
– удивилась Маджиде.
Омер не решился сказать, о чем он только что думал.
– Я так поздно пришел!
– соврал он.
– И только?
– спросила Маджиде. Подумав немного, она добавила: - Зачем ты так? Какой в этом смысл?
Омер догадался, что Маджиде имела в виду. Она заранее не верила его объяснениям и не хотела слушать его оправданий. Он не знал, что делать, и ничего не мог придумать. Оставалось одно - сбежать. Он торопливо опустил в карман деньги, которые ему дала Маджиде.
– Я сбегаю куплю лампочку, чтобы мы могли сейчас же занять другую комнату! ;
Распахнув дверь, он увидел профессора и Нихада.
– Ах, послушай, Маджиде, я совсем забыл. Хочу познакомить тебя с моими товарищами.
Омер взял ее за руку и вывел в прихожую. Нихад и профессор, вежливо улыбаясь, поднялись со своих мест.
– Моя жена. Профессор Хикмет. Мой товарищ Нихад!
– представил их друг другу Омер и, обернувшись к Маджиде, сказал: - Побудь здесь минутку. Я скоро вернусь!
Омер бегом спустился по лестнице. Маджиде проводила его взглядом, потом обернулась к гостям и улыбнулась.
– Впервые я видел вас вроде бы на пароходе, - поколебавшись, сказал ей Нихад.
Маджиде покраснела и потупила глаза. Она сразу же поняла, на каком пароходе видел ее Нихад. Она испугалась: с тех пор прошло так мало времени, меньше двух недель. Но как все переменилось! Ей казалось, что и нескольких лет не хватит на то, чтобы осмыслить все, что было пережито за эти двенадцать дней.
Когда она подняла голову, то встретилась с бесцеремонным взглядом профессора и почему-то сразу же вспомнила, какое отвращение вызвало у нее пожатие его холодной, влажной руки.
Наступило неловкое молчание, временами они лишь натянуто улыбались. Наконец профессор Хикмет произнес:
– Скажите, откуда вы родом, милая?
– Из Балыкесира.
Профессор удовлетворенно кивнул головой.
– Из Анатолии! Прекрасно! Кажется, Омер тоже оттуда?
– Да…
– Омер - славный парень!
– И хороший товарищ!
– вмешался Нихад.
– Только очень разбрасывается. Он нуждается в добром наставнике, да и чудаковат немного…
Маджиде рассердилась. Она сама знала, каков Омер, и допускала, что другим он может казаться чудаком. Но совершенно неприлично говорить ей об этом.
– И в то же время он умница, - сказал профессор Хикмет, глядя ей в лицо.
– Но не находит своему уму применения, - опять влез Нихад.
– Не знает, какой цели себя посвятить.
В это время на лестнице послышались шаги. Все трое повернули головы. Вошел Омер с лампочкой в руках; его влажные растрепанные волосы падали на лоб.
– Вот, пожалуйста, - сказал он, подойдя к Маджиде.
Она сейчас же ушла в комнату, оставив открытой
дверь, ввернула лампочку при свете, падающем из прихожей, и принялась расставлять вещи.Омер устало опустился в кресло и погрузился в свои мысли.
– Что с тобой?
– спросил Нихад.
– О чем задумался?
– Сегодня один знакомый поведал мне очень печальную историю… И я расстроился.
Не дожидаясь расспросов, он рассказал гостям историю Хюсаметтина-эфенди. Профессор слушал невнимательно, следя глазами за Маджиде, то и дело переходившей из одной комнаты в другую, но покачивал головой, хмурил брови, делая вид, что следит за рассказом Омера с большим интересом. Нихад вначале тоже был занят своими мыслями, но под конец вдруг заинтересовался, даже придвинулся к Омеру, стараясь ничего не упустить. Он несколько раз прерывал его, чтобы выяснить кое-какие подробности.
– Жалко беднягу, - сказал Омер, закончив рассказ.
– Если б вы только знали, какой это замечательный человек.
– Жалко?
– возмутился профессор Хикмет.
– Да как можно жалеть человека, который под каким бы то ни было предлогом прикарманил государственные деньги.
– Но ведь он не хотел этого!
– Все равно. Это не оправдание. Будь я на твоем месте, я сейчас же сообщил куда следует.
Омер был поражен. Он никак не мог поверить, что профессор Хикмет, этот доброхот и благодетель, способен проявить подобную жестокость.
– У этого человека большая семья. Всю свою жизнь он . был безупречен… - попытался было вступиться за кассира Омер, но профессор прервал его:
– И ты еще защищаешь таких подлецов! Всем им головы надо поотрывать!
«Он хоть и добряк, но ужасно узколоб», - подумал Омер и сказал:
– Разве можно так судить о людях, попавших в беду? Истинное добро - это когда оказывают услугу-незнакомому человеку. Но мы, увы, спешим на выручку только приятелям, остальных же, не задумываясь, называем подлецами.
Профессор не стал возражать - снова уставился на Маджиде. Нихад тоже притих.
– О чем ты думаешь?
– спросил Омер приятеля.
– Эта история еще не выплыла наружу?
– Нет. А почему ты спросил? Собираешься донести?
– Что ты, душа моя. Просто так!
Помолчав немного, Нихад снова спросил:
– В вашей кассе бывает много денег?
– Иногда бывает много. Тысячи четыре, пять. Может быть, и больше. Тебе-то что до этого?
– Просто так, интересно. Значит, никто бы не узнал, если бы этот тип украл и больше?
Омер обозлился:
– Что значит украл? Какие странные слова ты употребляешь! Ничего не понимаешь в людях… Думаешь, мы автоматы и все, что мы делаем, заранее предопределено. А произойдет какая-нибудь поломка - нас надо разобрать и выбросить. Да как можно отрицать, что даже у самых сильных людей бывают минуты слабости, когда они вынуждены поступать против своих желаний! И это не делает никого ни хуже, ни лучше, чем он есть!
Нихад поднял руку.
– Оставь. Еще немного - и ты заведешь свою любимую пластинку о дьяволе внутри нас. Я ни о ком не собираюсь судить ни плохо, ни хорошо. Хочу только понять, в чем дело. Могу. сказать, что я не считаю нужным прощать людям их слабости. Быть сильным - прежде всего! Сила оправдывает любой поступок. Жалость к слабым - просто глупость.