Дьявол знает, что ты мертв

– Зато рассказывал Элеоноре Йонт.

– Мне он говорил, что торговал автомобилями, – продолжала она. – «Кадиллаками», «шевроле». Называл еще какую-то марку. Да – «олдсмобилами», так кажется?

– Когда он этим занимался?

– После окончания школы. До переезда в Нью-Йорк и поступления в юридический колледж.

– В разделе «Торговля автомобилями» не могли бы вы поискать что-то, связанное с фамилией Хольцман? – попросил я. – Скажем, «Моторы Хольцмана» или «Кадиллаки» Хольцмана»?

Девушка-оператор на телефонной станции в Алтуне оказалась на удивление терпеливой. Пока она искала информацию, я представил себе Глена Хольцмана, распростертым на тротуаре напротив автосалона «Хонда» и через дорогу от магазина, продававшего глушители. А самый крупный продавец «кадиллаков» в Нью-Йорке располагался всего примерно в квартале оттуда.

Хольцманы в этом разделе справочника телефонов Алтуны тоже не числились. Я попросил ее проверить фамилию Бенцигер. Что-то знакомое, заметила она, хотя не могла понять почему, и Бенцигеров в списке тоже не оказалось. Тогда я сказал ей, что мне нужны любые салоны, торговавшие «шевроле», «кадиллаками» и, быть может, «олдсмобилами».

После краткой паузы девушка доложила, что в городе значился только один продавец «кадиллаков». Но они рекламировали и другие марки, упомянутые мною, наряду с пикапами Джи-эм-си, а также японскими «тойотами» – знамение времени, знаете ли.

– Фирма называется «Ниттани моторз» и расположена она на Файв-Майл-роуд.

Я записал номер и позвонил туда. Женщина ответила мне, что не знает никакого Хольцмана, работающего в их салоне, если это только не тот новенький из отдела технического обслуживания, фамилии которого она еще не знала. Мне нужен он?

– Как нетрудно догадаться, фамилия вашего хозяина тоже не Хольцман, – констатировал я.

Моя фраза даже немного развеселила ее.

– Да уж, это точно. Владельца зовут мистер Джозеф Ламарк, и он им был с первого дня основания «Ниттани моторз».

– А давно ли основана компания?

– Несколько лет назад, по меньшей мере.

– А до того? Не называлась она случайно «Бенцигер моторз»?

– Да, так и называлась. – На этот раз голос звучал удивленно. – Но я тогда здесь не работала. Можно поинтересоваться причиной вашего интереса?

Я сообщил, что звоню из Нью-Йорка и участвую в расследовании убийства. Погибший значится как бывший работник «Бенцигер моторз» и мог приходиться родственником мистеру Бенцигеру.

– В таком случае вам лучше побеседовать лично с мистером Ламарком, – сказала она, но потом сообщила, что босс сейчас говорит по другой линии. – Вы подождете?

– Подожду.

Погруженный в раздумья, я очнулся, только когда в трубке прозвучал низкий мужской голос:

– Джо Ламарк вас слушает. Боюсь, не знаю вашего имени, сэр.

Я представился.

– Значит, говорите, что кого-то убили, и этот человек прежде работал здесь, будучи родней Элу Бенцигеру? Как я догадываюсь, речь о Глене Хольцмане?

– Вы были с ним знакомы?

– Конечно. Не слишком близко, и, должен признаться, много лет даже не вспоминал о нем, хотя мне он всегда казался приятным юношей. Если не ошибаюсь, он был сыном сестры жены Эла. Она воспитывала Глена одна и умерла как раз перед тем, как ее парень пошел в старшие классы школы. Насколько я понимаю, Эл их долго поддерживал материально, а когда Глен окончил школу, взял его к себе на работу.

– И какой из него получился работник?

– Не самый плохой. Но, по-моему, ему не хватало настоящей любви к машинам, чтобы сделать карьеру в автомобильном бизнесе. Хотя порой это приходит со временем. Вот только Глен долго не продержался. Даже не знаю, что надоело ему больше: Алтуна или торговля машинами. И сам Эл мог стать причиной тоже. Отличный малый, ничего не скажешь, но работать с ним бывало трудно. Я и сам ушел.

– Вы тоже работали у Бенцигера?

– Да, конечно. Но я уволился… Дайте вспомнить. Должно быть, за несколько месяцев до прихода Глена. Эл окончательно достал меня придирками, и я нашел себе место в салоне «Феррих форд» – это чуть дальше по нашей же улице. А затем, когда у Эла начались неприятности, я вернулся и выкупил его дело, но это, как говорится, уже из другой оперы.

– Когда это произошло?

– Бог ты мой! Лет пятнадцать назад. Давняя уже история.

– Но Глен к тому времени уже там не работал?

– Разумеется. Он уехал из города, и через несколько месяцев у Эла начались проблемы. Еще через какое-то время я выкупил салон.

– Какие у него возникли проблемы?

В разговоре повисла пауза.

– Скажу прямо, неохота ворошить прошлое, – продолжил он. – Дело почти забылось. В городе не осталось никого, кто был бы с ним как-то связан. Эл и Мэри в спешке покинули город, и я понятия не имею, где он сейчас обретается. Если вообще еще жив, а велика вероятность, что возраст взял свое. Он и Алтуну покидал совершенно сломленным жизнью человеком.

– Что же так надломило его?

– Федеральные чиновники, мать их в душу! – воскликнул он с чувством. – Не было желания рассказывать вам об этом, но ведь никто не пострадает, да и вы сможете теперь все раскопать, если есть необходимость. Эл вел двойную бухгалтерию, причем годами. Мэри заменяла ему главного бухгалтера, и, насколько я понимаю, они разработали схему вместе. Имелся еще один бухгалтер, само собой. Перри Прейсс, так его звали. У него тоже какое-то время были неприятности, пока не установили, что Эл и Мэри обманывали его. Ни во что не посвящали. Но все равно это сказалось на его дальнейшей работе в сфере финансов.

– Чем закончилась эпопея Бенцигеров?

– Внесудебным урегулированием. Они во всем признались. Да и выбора не оставалось. Это был классический случай уклонения от уплаты налогов, мошеннические бухгалтерские махинации, тайные счета в банках. Тут уж не отговоришься, что просто ошибся и забыл проставить правильные цифры в документах. При желании налоговая служба могла обоих посадить за решетку. Но и особого милосердия не проявили тоже, чинуши проклятые! Эл Бенцигер лишился всего. Его собственность пустили с молотка. В результате мне достался их салон. Кто-то еще купил дом, и нашлись желающие приобрести их летний коттедж на берегу озера.

– Но Глена здесь не было, когда все это произошло?

– Точно, не было. Не появился даже, чтобы поддержать родню в тяжелую минуту. Если вообще узнал о случившемся. Где он находился к тому времени? В Нью-Йорке?

– Да, в Нью-Йорке, – сказал я. – Учился в юридическом колледже, оплачивая учебу из денег, оставшихся ему после смерти матери.

Джо Ламарк попросил меня повторить только что сказанное. Когда я это сделал, он сказал:

– Нет, здесь что-то не так. Глен Хольцман вырос в снятом с колес трейлера в Роаринг-Спринг, но даже трейлер им не принадлежал. Не думаю, что у его матери могли водиться даже десять центов помимо тех денег, что давал ей деверь.