Дьявол. Ставка на любовь

— Тёмненькая, светленькая — пофиг. Если дело касается Милки, у него крыша подтекает. Её нельзя трогать, андестенд?

— Ладно, посмотрим, — недовольно цедит Кир.

Не участвую в разговоре. Нарезаю мясо и, прищурившись, наблюдаю в окно за Фёдоровым.

Он не осядет, пока по мозгам не получит — это я уже понял. Но Ярый — мой друг. Не хочу устраивать мордобой в его доме. Поэтому надо просто держать Лисёну при себе и не выпускать из поля зрения.

Мысленно загрузившись этим, не замечаю, как в кухне появляются девки с пляжа. И упускаю момент, когда одна из них подходит ко мне.

— Ты даже не поздоровался, Макс, — виснет она на моей шее. — Но я не обижаюсь.

Наиграно хихикнув, брюнетка с завидным проворством оказывается между мной и разделочным столом. А потом внезапно присасывается к моим губам своим накачанным ртом, заставляя меня охреневать.

Нифига себе прикол. Девка совсем страх потеряла?

Реагирую в ту же секунду. Отбросив нож, хватаю брюнетку за затылок, вынуждая её оторваться от моего рта. И кривлюсь от горечи на языке. Ощущение, будто пепельницу только что облизнул.

— Бессмертная? — угрожающе рычу, ловя страх на лице.

— Макс, я… — испугано лопочет. — Прости…

В тот же момент боковым зрением ловлю движение на лестнице и, повернув голову, встречаю взгляд Вики.

Зашибись просто.

Судя по эмоциям, которые я вижу на побледневшем лице, выводы сделаны не в мою пользу, и это капец как вымораживает.

Лисовец меня теперь на пушечный выстрел к себе не подпустит, можно даже не сомневаться. И всё из-за какой-то в край оборзевшей девки, которая с наглым видом продолжает цепляться за мою шею.

Внутри всё клокочет от бешенства. С трудом сдерживаю силу, когда отрываю от себя цепкие конечности. Прошиваю скальпирующим взглядом лицо брюнетки, молча приказывая ей держаться подальше. И сразу срываюсь вслед за Викой, успевая поймать её на выходе из дома.

— Надо кое-что прояснить, — раздраженно чеканю, утягивая сопротивлявшуюся малышку в тёмный угол.

Припираю её к стене, а она шипит, как кошка, царапается, пробуждая во мне первородный голод.

Гнев перемешивается с возбуждением, вызывает мурашки на затылке. Вдоль позвоночника идёт вибрация. Меня ломает. Жёстко.

— Руки. Убери, — Лисёна выделяет каждое слово, сверкая зелеными глазами.

Она аж трясётся от злости. Пытается залепить мне пощёчину, но я ловлю её руки и фиксирую вдоль тела.

— Послушай меня, — рычу ей в висок и веду носом по волосам.

Чувствую нежный запах, с жадностью затягиваюсь им, и меня выносит из реала. Башка становится мутной. Мыслей нет. Вообще.

Мне нужны её губы — это единственное, что стучит в воспаленном мозге, когда хватаю пятерней подбородок и склоняюсь к плотно сжатому рту.

Но не успеваю добраться до желаемого — ощущаю пальцами влагу на щеках и, словно получив удар в солнечное сплетение, стремительно трезвею.

Глухой всхлип меня окончательно добивает. Заставляет ослабить хватку и сфокусироваться на зарёванном лице.

Осознание того, что моя неконтролируемая одержимость напугала девочку и довела её до истерики, выбивает почву из-под ног.

Это какой-то лютый треш. Раньше меня никогда так не накрывало. Чтобы вот так — до слепоты, на уровне первобытных инстинктов.

— Вик…

— Отстань от меня, сказала! — кричит она, отскакивая. — Никогда меня больше не трогай, понял?!

Разворачивается, намереваясь уйти, но врезается в Ярого, который вырастает словно из-под земли. Он быстро оценивает состояние Вики, хмурится и заталкивает её себе за спину, где уже мельтешит Миланка.

— Ты охренел? — рявкает друг, угрожающе наступая на меня. — Тебя куда понесло, отморозок?

Игнорю его, видя, что Лисовец уходит.

Не хочу её отпускать в таком состоянии, поэтому отшвыриваю Нагорного в сторону, освобождая себе дорогу.

Но через пару шагов он разворачивает меня, хватает за грудки и со всей дури припечатывает спиной к стене.

— Отвали от девчонки, Макс, — рычит мне в лицо. — Или я тебя вырублю.

Не вырубит. Мы с ним одинаково здоровые. Если сцепимся, то надолго. У меня нет на это времени.

— Ты меня сколько лет знаешь, Яр? Башку включай. У нас недопонимание с ней вышло. Сам не догоняешь, что ли?

— Я догоняю только то, что ты докопался до малолетки с целью переспать с ней. Это неправильно, Макс. Хочешь развлечься — вокруг толпа зрелых баб. Кайфуй. Не надо портить девчонку ради разового секса.

— Мы сейчас обо мне говорим или о тебе? — подкалываю друга, скалясь.

Бью по больному. Ведь у Нагорного тоже есть одна маленькая слабость, которую он не трогает, но держит при себе. Это вроде как тоже неправильно.

— У тебя своя философия, у меня своя, — толкаю его в грудак, заставляя отступить. — Поэтому давай не будем лечить друг друга, как надо делать. Мы оба можем ошибаться.

Яр злобно стискивает челюсть, но больше не напирает. Несколько секунд сверлит меня взглядом, затем разворачивается и молча идёт на улицу. Я шагаю следом.

Когда выходим во двор, сразу нахожу взглядом Вику. Она стоит возле машины Нагорного и уже не плачет, а отстраненно слушает Фёдорова. А тот из кожи вон лезет, чтобы произвести впечатление.

Меня триггерит от того, что он с ней рядом. И то, что взглядом своим грязным облизывает. Мутный тип. Нельзя ей с ним общаться.

— Мы едем домой, — передо мной вырастает Милка, преграждая дорогу. — Не доводи её, пожалуйста. Ты и так уже постарался.

Безотрывно наблюдаю за Лисёной, а она на меня даже мельком не смотрит. Походу, реально напугал. Лучше не лезть к ней. Пока.

— Поехали, — командует Яр, садясь за руль.

Вика устраивается сзади, её подруга вперёд. И вдруг Фёдоров внезапно срывается с места со словами:

— Я тоже с вами прокачусь.

Он открывает дверь и устраивает свою задницу рядом с Викой.

Ну всё, урод. Ты меня достал. Со мной сейчас прокатишься.

Глава 11

Вика

Сев в машину Яра, судорожно втягиваю аромат цитруса и кожи в надежде перебить тяжелый запах чужого женского парфюма, который застрял в носу и, кажется, навсегда въелся в мои лёгкие.