Дьявольская карусель

Он не уловил момента, когда повязка слетела с его глаз и в ночи вспыхнул фейерверк, лоскутья сиротских рубашек взлетели, как серые крылья чаек и исќчезли в потоке ветра за кормой, он уже ничего не видел, кроме распахнутых глаз и губ новорожденной, - она кричала, требуя жизни, она билась в нее, устремляя розовые пятки к зениту ночного солнца - и визжал ветер, полосуя его спину когтями ужасов ночи.

Г л а в а 11.

На следующий день он сидел дома в первом отгуле и в раздумье, когда разќдался сигнал мобильника.
– Алло, - сказала Эвелина, - Можно мы к вам приедем?

– Откуда вы узнали мой номер?
– спросил он.
– Какая разница?
– спросила она, - Вы заплатите за такси?
– Да, - он указал маршрут и они приехали, - найдя его в лесу на даче, не имеющей адреса.

За стенами "спецухи" "спецуха" заканчивалась, он примерно представлял себе, как можно оттуда выбраться, но не сразу понял, кто это выбрался из машины в лучах заходящего солнца. Гела казалась выше в синих джинсах, обтяќгивающих ноги и синей майке, ее кудри охватывала черная бадана с черепами, на Зебре были мешковатые камуфляжные штаны, черная безрукавка с надписью "Меrde" и черная бейсболка, Эвелина выглядела как ангел смерти, - с белыми волосами, падающими на воротник черной рубашки и в черных джинсах. Все трое были в высоких кроссовках, Зебра держала в руках объемистый рюкзак, - они были похожи на отряд спецназа, собравшийся на "сафари".

Войдя в дом, девушки быстро осмотрелись, - ни у кого не повернулся бы язык назвать их девочками, - Зебра выставила на стол бутылку виски "Джон Уокер".
– Ничего себе, - сказал Алеша.
– Мы со "спецухой" покончили, - сказала Эвелина, - Теперь мы не будем считать деньги, - деньги у нас будут.
– Алеша быстро прикинул последствия такого решения для него персонально.

– Они не знают, - сказала Эвелина, как бы читая его мысли, - Они будут искать нас по месту жительства. И если ты завтра спокойно выйдешь на работу, они ничего не прохавают.
– Алеша отметил переход на "ты", который не состоялся даже в процессе вчерашнего фейерверка, но насторожило его не это, а металќлические нотки в голосе Эвелины, заныли царапины на спине.
– Все будут деќлать то, что я скажу, - резко ответил он, - На этих условиях вы останетесь здесь. Кому не нравится, - вон отсюда, - он смотрел только на Эвелину, - Все, кроме Зебры.
– Зебра плюхнулась ему на колени так, что чуть не отбила круќпом яйца. Потом повернулась к Эвелине, - Ты поняла? Папочка хочет меня!

– В ее голосе звучало как бы наивное торжество, но Алеша понимал, что эта троица спаяна намного сильнее, чем хочет показать. А он хотел всех троих намного сильнее, чем казалось ему. Эвелина усмехнулась и отвела взгляд.

Большую часть своей недлинной, но не такой уж и короткой жизни Алеша провел на асфальте большого города. Но случалось ему рыскать и по горам и по пустыне, он видел тайгу, бывал и в тундре и на теплых, ласковых морях. Одќнако же больше всего ему нравилась лесостепь, - где рощи перемежаются лугаќми, где сменяются времена года, где много хорошей воды и глаз не упирается в дремучие буреломы, а зимой негде разгуляться ледяному ветру. В общем, - он любил свою родину там, где она еще не была покрыта асфальтами большоќго города и поселился в ней, - не слишком удаляясь от асфальтов, которые были его домом. Днем он мог видеть лес с одной стороны и городские многоэтажки за лесом и реку, - с другой и участок холмистой степи за ней, плавно пе-реходящий в лес. Ночью, когда восходила луна, - река вспыхивала серебром, за вершинами деревьев разливалось зарево города, а редкие огни ближнего поселка не мешали видеть звезды.

Ему нравилось жить в светотени, он любил границу между блеском мегаполиса и тьмой дикого поля, он выбрал хорошее место, как волк, - вблизи человечесќкого жилья, но и на свободе и мог делать все, что ему будет угодно, - польќзуясь всеми благами цивилизации. Сейчас ему было угодно воспользоваться тремя подванивающими кусочками сыра, которые послал ему Бог со своего муќсорника, - зная, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но он надеялќся обхитрить судьбу, как надеялись и его подружки, считавшие себя - и бывќшие хитрюгами, затеявшими обмануть свою и его судьбу, как надеются все люќди на Земле, затевающие какую-нибудь глупость. Однако, он имел преимущестќво перед другими людьми, включая своих малолетних подельниц, - улыбку клоуќна, он знал, что вся жизнь, - это глупость и надо прожить ее так, чтобы не было мучительно больно за то, что ее не сделал, - вот он и делал, искусанќный комарами и завязанный под луной тройным узлом, который запутался бы распутывать автор "Камасутры", - зная, что любая, даже самая умная жизнь заќканчивается глупо, - в могиле, дурацким носом кверху и в позиции, которая называется "тупая колода".

Г л а в а 12.

Утром он не смог проснуться. То есть, глаза-то он открыл, но тело чувстќвовало себя так, как будто оно еще спит. С трудом, он выволок себя на кухќню и начал готовить чифир и закуску к нему. Он уже понял, что случилось, - они дали ему клофелин в последней рюмке, немного, но достаточно, чтобы надежно вырубить. После нескольких глотков горчайшего и черного, как грех чаю, в голове начало проясняться, он понимал, что в доме их нет и сдержиќвал себя, собираясь с мыслями и готовясь к действию. Затем, двигаясь быстќро, но размеренно, обыскал дом. Пропал один пистолет. Со вторым они видимо не разобрались, это была модель с скрытым предохранителем и запором магазина, а может, оставиќли ему, чтобы было из чего застрелиться. Так же поступили они и с деньгами, - взяли ровно половину, - чтобы было на что напиться, с горя. Он усмехнулќся, - хорошие девочки, честные - и закрепил улыбку.

Затем, все еще заторможено двигая ногами, пошел к мотоциклу, - на работу следовало выползать любой ценой, - чтобы отсечь любые подозрения.

День дался ему тяжело, - чувствовался клофелин и американский самогон и индийская "Камасутра", - помогала улыбка клоуна, каждый из многих раз, когќда ему хотелось закипеть от злости, втечение дня. Он понимал, что девок исќкать нельзя, - их уже ищут те, с которыми нельзя пересекаться, в "спецухе" был переполох и он трагически качал головой в такт другим преподавателям, - какой ужас, они еще взломали кабинет завуча? Он знал, что ему следует замереть, прикинуться несуществующим, как жук со злобно скрюченными кверху лапками - и насторожить нос по ветру, чтобы не пропустить пороховой дымок от грохнувшего выстрела из его пистолета. Разумеется, если девок поймают, в чем он почти не сомневался и у них не удержится вода в жопе, - что он неохотно допускал, - он будет все отрицать. Но при его прошлом сам факт расследования был чреват - и следовало быть готовым к бегу, - но не побежать слишком раќно, пустив за собой всех псов вдогонку.

Он провел день в напряжении, у него заболело лицо от улыбки и вернувшись домой, - без раздумья влепил по уху улыбающейся Зебре, когда она выскочила ему навстречу.

– Да и в мыслях не было, ты что!
– Зебра размазывала сценические сопли по красивой морде, Гела лежала кверху задницей на кровати, за руки примотанная к спинке ремнем, выдернутым из ее джинсов, Эвелина таким же манером пристегнутая к ножке, кусала губы, сидя на полу. Хотя у последней пришлось выкручивать пистолет из руки, - меры имели характер устрашения, он сразу понял, что если они вернулись и без печати беды на лицах, - все в поќрядке. А что в порядке, - это он сейчас и выяснял.

– Мы просто погуляли, - отрывисто сказала Эвелина, - И потратили чуть-чуть твоих денег, вот и все.
– Да! Да! Да!
– заорала Гела в подушку, - Чего ты такой жадный?!
–

Он был склонен верить. Он сам был преступником и знал, что действия реќальных людей, в отличие от персонажей Агаты Кристи, - сплошь и рядом нелогичны, а людей криминального типа, - безумны, как само преступление и даже самое умное. Девочки обшмонали дом, - по привычке, а потом повеселились, как могли и на халяву, - тоже по привычке.

– Зачем вы взяли ствол?
– спросил он.
– Прятать надо лучше, - огрызнулась Эвелина. Он проглотил молча, - она была права. Он допустил оплошность, остаќвив пистолеты под рукой, - не учел чужих людей в доме.
– Ну, взяли ну поќстреляли в лесу, - заныла Зебра, - Не в городе же.
– Зачем клофелин?
– спроќсил он.
– Какой клофелин?
– изумилась Эвелина, - Не было никакого клофелина.
– Он стиснул зубы, понимая, что дать ей пощечину нельзя, - не простит и отомстит.
– Ну, ладно, ладно, - не вставая, Зебра пнула Эвелину пяткой в щиќколотку, - Ну, был клофелин, я капнула.
– Хитрая стерва понимала, что если кому-то признаваться, то - ей.
– Чтобы ты расслабился, - Зебра приоткрыла в ухмылке великолепный рот, запачканный кровью, - А то замучился совсем, с наќми. А тебе на работу.
– Он не выдержал и расхохотался. Эвелина улыбнулась бледными губами, Гела забилась на кровати в конвульсиях смеха. Он подошел и хлопнул ее по обтянутому джинсами заду. Она затихла и раздвинула ноги. Зебра тяжело задышала за его спиной.

Ночью они сидели под луной на заднем дворе и пили атомный коктейль с на-стойкой боярышника, - девочки обошли не менее десяти аптек запасаясь ею, муќдро рассудив, что привычная смесь лучше любого другого пойла, включая амеќриканское.
– Мы погуляли по городу, очень осторожно, - рассказывала Эвелиќна, - Купили темные очки, посидели в кафе.
– Ко мне цеплялись двое, за бабќки, - ухмыльнулась Зебра, - Возле туалета. Я им не дала.
– Была мысль выстаќвить кого-нибудь, - заметила Гела, - Но ничего такого не попалось.
– Они его обманули дважды, - им очень даже попалось.