Дьявольский кредит

Как ни странно, обострившиеся слух и осязание позволяли буквально чувствовать колебания воздуха от ударов, шагов и прочих движений, хотя, не так давно, просто закрыв глаза, он едва ли смог бы ощутить столь полную картину окружения. Иногда казалось, что даже отключив сейдическое зрение он смог бы драться буквально вслепую на одних этих ощущениях. Однако, рисковать северянин не стал. Бой идёт до первой крови, достаточно разбитого носа или мелкой ссадины, чтобы проиграть.

Со стороны казалось, что битва идёт на равных, но норд чувствовал по дыханию, сердцебиению и ауре Раднера, что тот устал гораздо сильнее его и энергии из резерва на свои пламенные игрища затратил немало, в то время, как сам он только вспотел и готов был ещё добрый час биться в том же ритме, если не больше. Ещё оставался козырь в виде берсеркской ярости, но бушевать сейчас, в бою один на один, Фёдд не хотел. Он и так силён, организм работает как часы, в то время, как движения противника начали едва заметно замедляться. Так что не было необходимости впадать в неистовство, он был крепко уверен в своих силах и их должно хватить для победы.

Улучив удачный момент, норд поднырнул под удар оппонента, одновременно нанося мощный амплитудный хук в челюсть, от которого тот не успел увернуться или прикрыться. Раднер сделал неуклюжий шаг назад после пропущенной атаки, однако же, не упал, но, тем не менее, этой небольшой паузы Хротгару хватило, чтобы пробить резким и хлёстким ударом с ноги в рёбра. Соперник попробовал прикрыться рукой, но всё равно отлетел в сторону, сверзившись наземь. Когда он поднялся, левая рука, которой он пытался обороняться, висела беспомощной плетью, к тому же, удар буквально выбил воздух из лёгких, так что дышал помощник Барелла тяжело, но его глаза всё ещё искрились боевым азартом. «Будет драться до последнего. Надо скорее пустить ему кровь, как бы не покалечить бедолагу.» — Мелькнула мысль в голове северянина, заносившего ногу для очередного удара.

Тем не менее, противник оказался не так прост, увернувшись от удара и захватив единственной уцелевшей рукой ногу под мышку. В следующий момент он выгнул спину дугой, совершая бросок. Из-за неудачной позиции северянин не сумел приземлиться на ноги, распластавшись на земле лицом вниз. В следующий миг Фёдд почувствовал тяжесть на спине — Раднер, не теряя времени даром, уселся сверху. Мгновением позже противник к удивлению северянина вместо того, чтобы брать его на болевой или вырубить ударом в затылок, наложил на себя какое-то защитное плетение. Обрадовавшись такому развитию событий, Хротгар упёрся руками в землю, готовясь рывком отжаться, стряхивая со спины назойливый груз. Но радость была преждевременной: он не только не успел сделать задуманное, он не успел даже удивиться или испугаться, не говоря уже о каких-либо ответных действиях — Раднер применил следующее плетение, воспламенив землю под ними и на несколько метров вокруг. Хотя глаза ничего и не видели, норд рефлекторно зажмурился, готовясь ощутить адскую боль и отведать вкус поражения…

Однако, в следующий миг он осознал, что хотя и чувствует жар от огня, боли нет и в помине. А вот оранжево-красные в энергетическом зрении отпечатки ладоней на плечах сияли ярче пламени вокруг, словно впитывая его в себя. «Интересное кино. Спасибо за подарочек, оркский богатырь… Или дух огня… Да неважно, кто! Спасибо!» — Мысленно поблагодарил Андрей эти чудесные следы на своём теле и они даже, как будто отозвались чередой ярких вспышек. — «Получается, Раднер защитился от этого пожарища, а потом попробовал запалить меня! Хрена себе бой до первой крови! Так и сдохнуть недолго… Ну ладно, готовься, соперничек!»

Укротитель Огня, а теперь он действительно себя таковым ощутил, резким рывком отжался, а когда противник упал назад, от неожиданности не успев сгруппироваться, и опёрся на единственную уцелевшую руку, северянин вскочил на ноги и, развернувшись, пнул его носком клёпаного сапога прямо в локоть. Окрестности огласил дьявольский вопль, заглушивший даже хруст ломающейся кости. Огонь, бушевавший на песке вокруг них потух, а в следующий миг норд поднял за волосы голову распластавшегося на песке врага, заглянув ему в глаза, в которых, несмотря на боль, не было ни слезинки, с размаху съездил ему кулаком по роже, а затем повторил ещё пару раз, пока глаза супостата не закатились, а тело не обмякло. Затем он поднялся, держа тушу поверженного соперника за шкирку, поддёрнул её по-выше, демонстрируя всем присутствующим окровавленную отбивную, несколько секунд назад бывшую человеческим лицом.

— Ну что, я убедил тебя, сэр Ринал? — С вызовом во взгляде слепых глаз, он смотрел в лицо Бареллу. — Первая кровь пролилась, а твой человек даже ещё жив!

— Дааа, хах-ха-ха, всегда мечтал увидеть воина севера в действии! Признаться, я впечатлён. — С трудом скрывая удивление и некоторую досаду за неудачу своего бойца в голосе, хотя аура выдавала его с головой, пробасил владыка Бары со стены, — Помойся и приходи в покои Эрдала, будем пировать! — он повернул лицо к хозяину замка, — Друг, ты, ведь, не против? — Увидев равнодушный взмах рукой в ответ, он вновь повернулся к норду, — И друзей своих захвати, нам многое нужно обсудить. — С этими словами он уже окончательно потерял интерес к северянину и отвернулся. — Эй, олухи, тащите Раднера в лазарет! Ирнал, ты же сможешь поставить его на ноги?

Глава 30 Без названия

Добрым словом и пистолетом вы можете добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом.

Аль Капоне

Где-то в окрестностях Тирхена.

Одинокий путник уже вторую неделю держал путь из Нордгарда на юг. Сейчас он шёл через земли Нардии, надеясь догнать своего хозяина. Точнее, хозяин давно подарил ему оружие, сделав из трэлла лэйсингом, о чём постоянно ему напоминал, требуя перестать звать его «хозяином». Тем не менее, прямой, бесхитростный и упрямый детина-хримтурсен имел на сей счёт своё мнение, считая, что раз «хозяин» даровал ему жизнь в том поединке, то всей прожитой с того момента жизнью, сколько бы та ни продлилась, он обязан лишь этому человеку. И собирался служить ему верой и правдой до самой смерти, а также принять эту самую смерть за него, если потребуется.

Крольм, а именно так звали путника, наотрез отказался выкупаться и становиться вольным, хотя «хозяин» и предлагал не раз. На вполне закономерный вопрос: «Почему?» он всегда отвечал в духе: «Я что, больше тебе не нужен, хозяин?» Когда же владелец трэлла понял, что этим путём ничего не добьётся, он вернул хримтурсену дубину из морёного дуба, взятую трофеем в том памятном им обоим поединке. Причём теперь это был не просто кусок дерева: материал был со всех сторон аккуратно обточен для выравнивания баланса, место хвата обмотано добротной кожей, а оголовье оковано в шипастый цилиндр из чёрной стали. Получив своё оружие, ставшее куда как смертоноснее, обратившись в моргенштерн, Крольм радовался как ребёнок. Впрочем, его радость развеялась, стоило ему узнать, что означает этот подарок.

Всё дело в том, что трэллы на севере не имеют права носить и даже просто иметь оружие. Попытка самовольно им завладеть каралась жестокими телесными наказаниями, а иногда и смертью, если хозяин решит, что трэлл угрожал его жизни. В том же случае, когда владелец сам одаривал своего невольника оружием, это означало переход из трэлла в лэйсинги, а значит и свободу! Конечно, свобода лэйсинга тоже была неполной, ему всё равно требовалось одобрение бывшего хозяина на ряд поступков вроде женитьбы, участия в военном походе, открытия собственного дела и прочих значимых событий (впрочем, когда даришь кому-то свободу, вряд ли делаешь это, желая и дальше им помыкать, так что обычно это одобрение было простой формальностью), однако, отныне уже никто не вправе решать за вольноотпущенного, что ему делать. Но даже этой ограниченной свободы Крольму оказалось достаточно, чтобы совершить попытку самоубийства, решив, что раз мастер «выгнал» его на свободу, то смысла жить больше нет.

Пришлось долго его успокаивать, объясняя, что никто его не выгоняет, что, если хочет, он может и дальше служить, но теперь нося собственное оружие, питаясь за общим столом с северянами и не спрашивая разрешение на каждое своё действие.

Во время так называемого фрайсис ёля (пира свободы, на котором трэлл в последний раз прислуживает хозяину за столом, после чего отрезает голову барану, на шею которого одет снятый с невольника ошейник) тоже не обошлось без происшествий: Крольм потребовал после обряда оставить ошейник ему.

Немного подумав, хозяин вернул ему ошейник, но на сей раз вместе с ключом от него. Тогда же он пояснил, что вне дома ошейник нужно снимать, чтобы никто не принял за беглого и не убил ненароком. А заодно подарил ему серебряный браслет воина с его выгравированным именем и статусом лэйсинга, чтобы даже если подопечный забудет снять ошейник и выйдет из дома при оружии, с тем ничего не сделали.

С тех пор прошла пара лет, «хозяин» не брал хримтурсена с собой в походы (таков был обычай: северяне считали, что оказавшись на родной земле, её уроженцы могут и предать), дома же сын Хримланда неусыпно охранял его от всех и вся, хотя в охране и не было никакой нужды — опекун и сам мог с лёгкостью разделать под орех любого соперника. Крольм по прозвищу Йотунсон или просто Йотун тяготился невозможностью сопровождать «хозяина» в рейдах, но всегда слушался приказа остаться дома, хотя каждый раз и пытался упрямо навязаться в спутники и телохранители.