Дьявольский возлюбленный

– А как ты узнал о том, что я проснулась?

– У меня есть связи!

Эти связи исходят от нашего дворецкого либо же от охранников. От мачехи такого не дождешься, не успеет ей отец позвонить и спросить про меня, моментально меняет тему и говорит о том, какая тут хорошая погода.

– Пап, – дойдя до входных дверей, вышла на улицу. Лёгкий ветерок сразу налетел на мои волосы, начиная играть с ними. – Тебе Аннабель звонила?

Аннабель – имя мачехи. Вспоминая ужастик с таким же именем, где кукла с сидящим в ней демоном начинает всех доставать, в моих мыслях моментально воспроизводится фотография женщины в платье эпохи ампир. Не повезло с именем.

– Ты же знаешь то, что здесь совершенно другой тариф. – хорошая отговорка, возьму себе на дальнейшие события в жизни.

– Ну да, – тихо отвечаю, чтоб никто не слышал. Сев на последнюю ступеньку лестницы, ведущую к нашим дверям, вздохнула.

– Тебе что-нибудь привезти из поездки?

Каждый раз, когда папа уезжал в любой город или же страну, он привозил мне сувенир: то большого медведя, то обычную заколку из ракушек, то платье. Это стало нашей традицией ещё с моих малых лет…

– Привези мне алую розу.

– Дочка, – возмущённо-весело, – я не знал того, что ты хочешь меня отдать кровожадному чудовищу ради одной прекрасной розы!

Смешок слетел с губ. Да, папа любил подшутить надо мной, особенно так, по-доброму и с частичкой любви.

– Что ты, – отвечаю, – как я могу любимого папу отдать в лапы неизвестного мне чудовища ради одного цветка? Я не такая…

– А вдруг тот чудовище когда-то станет прекрасным принцем и женится на тебе?

– Не знаю, – машинально дёргаю плечами, – ты же знаешь, мне не удастся нормально влюбиться или полюбить человека, так как я могу спать целыми месяцами.

– Но нельзя же отчаиваться, – порой папа ведёт себя как детский психолог. – Ты же сама видела, здоровый человек или инвалид, все имеют право любить и быть счастливыми.

– Это точно…

– Не переживай, – пытаются успокоить, – я приеду и у нас будет возможность увидеться.

– Если ты так говоришь, – секундное замешательство, – значит ты опять уедешь…

В горле стоит такой больной комок, будто из одних иголок и состоит. Трудно дышать и сглатывать. Все же не удержу в этот раз слезы.

– Не плачь, Эмма, – не могу, даже, если попросишь. – У меня будет неделя отдыха, за это время нам удастся куда-нибудь съездить и купить что-то в твою спальню.

– Ты можешь купить мне газовую плиту? – насмешливо спрашиваю.

– А тебя не кормят? – все, папу теперь не узнать. Голос похолодел, стал более уверенней. – Аннабель, мне говорила то, что ты хорошо кушаешь.

– Пап, – встав со ступеньки, оглядев все вокруг, направилась в сад. – Помнишь ты спрашивал откуда у меня деньги в таком раннем возрасте? Тогда ты знал то, что я никуда не выхожу, сижу в комнате…

Договорить мне не удалось.

– Эмми, – на втором плане слышатся голоса, – мне нужно бежать. Давай вечером спишемся в Фейсбуке… кажется так его называют, да?

– Да, – киваю самой себе. – Тебя зовут?

– Да, по работе. Ладно, солнышко, люблю тебя.

– Я тебя тоже, пап.

Звонок сбросили ещё до моих слов. Дойдя до беседки, сев на одну из скамей, забравшись с ногами, уткнулась в колени. Никому не позволю видеть моих слез, даже той семье, которая сейчас находится в доме. У папы кроме меня есть ещё одна дочь, да и сыновья, над которыми взял опеку. Нам не удастся побыть вдвоем, не сможем поговорить по душам как делали раньше. Готова поспорить, Анджи – младшая сестра, – схватится за отца мертвой хваткой и заставит его отдать все деньги.

Я не ревную, все же она тоже его дочь, как и я, просто… мне обидно.

Живя жизнью вороны, мне приходится выживать: очень усердно учиться, работать на дому, хотя бы тем самым копирайтером, покупать себе средства для гигиены. Папа, если ему удается, то он мне привозит лекарства от моей болезни. Приезжает, обнимает меня крепко-крепко, кладет на комод пакет с лекарствами, уходит. Работать, к своей нынешней жене, к младшей дочери – не важно. Вижу всего несколько раз, затем вновь уезжает в командировки.

– Мисс, – услышав знакомый голос, моментально вытерла глаза ладонью, Слава богу за то, что в такой момент не накрасила стрелки, посмотрела на дворецкого. Пожилого седовласого мужчину в своей любимой рабочей форме. Черный костюм, с галстуком на шее. – Вы чего тут сидите совершенно одна?

– Решила подышать свежим воздухом, пока не уснула вновь, – усмехнулась, – спасибо за то, что ты сказал папе о том, что я проснулась. Мне удалось поговорить с ним.

– Но, – изучающий взгляд, – вижу разговор прошел неудачно.

– Ты такой проницательный, Генрих. – этого дворецкого не проведешь. – Разговор прошел удачно, вот только… мне не удалось ему рассказать то, что происходит пока его нет дома.

– Возможно вам удастся в следующий раз рассказать.

– Возможно… – отвечаю. – А, Генрих, можно мне сегодня сходить в магазин? Или охрана не выпустит меня без согласия отца?

Аннабель говорить одно, а папа в свою очередь подговаривает всех следить за моим здоровьем. Чуть что сразу врача и к себе в комнату.

– Смотря на сколько километров вы отойдете, – не поняла ответа, если честно, – обычно вы ходите в магазин за квартал от нашего поместья…

– Потому что в здешних магазинах очень дорого. – нехотя отвечаю. – Если сравнивать тут йогурт и там, где я покупаю, то тут он в два раза дороже…

Что же теперь делать-то? Денег у меня не так уж и много, чтобы пойти к нам и купить хотя бы один йогурт с хлопьями и молоком. Может одну лапшу быстрого приготовления купить, пачек пять-десять? Тарелки у меня есть, чайник электрический тоже есть, для него можно воду налить и в ванной комнате из-под крана…

– Генрих, – позвала дворецкого, – тогда ты можешь сходить со мной или же съездить в город, чтобы сходить в тот же самый Костко?

– Я могу съездить с вами в город, – поклонился, – но мне нужно взять разрешение у хозяина или хозяйки.

– Ты так говоришь будто ты не дворецкий, а простое животное… хозяйка, хозяин. Почему тогда меня называешь мисс?

– Потому что так велел сам господин, – затем ехидное, – так я не похож на животного?

– Прости, что обидела тебя, – подняла руки в извиняющем жесте, – да, так лучше. Ты же не раб и не питомец, чтоб считать нас своими хозяевами. Мы тебе плати, вернее папа платит, кушаешь, практически живёшь с нами.