Дыхание судьбы
Шрифт:
Не успел он оглянуться, как на призрачно-белых полях по обеим сторонам дороги появились темные силуэты домов — должно быть, они вошли в Орбур или на его окраину, — и, не заботясь о том, что скажет Оуэнс, Прентис снял винтовку с плеча и, держа ее у груди, положил дрожащий палец в перчатке на предохранитель и для проверки попробовал, как быстро сможет достать до спускового крючка. Потом подумал, что это может выглядеть глупо, если он единственный такой в колонне, и вернул винтовку за плечо. Но тут оуэнсовская спина приблизилась, он увидел, что теперь тот держит винтовку на изготовку, и снова снял свою.
Постепенно,
Но мертвую тишину ночи нарушали только шипение и треск горящих бревен, пока они вновь не окунулись в спасительную тьму. Прентис старался не упускать из виду спину Оуэнса, пока она неожиданно не придвинулась почти вплотную, и он понял, что тот остановился. Он тоже остановился, отступил назад на несколько шагов. Вся колонна встала.
Глянув налево, он отчетливо увидел фигуру человека, лежавшего на снегу. На секунду он поразился: какого черта он там лежит? — но тут же понял, что человек мертв. Невозможно было сказать, немец это, француз или американец. Он посмотрел на каску Оуэнса как раз в тот момент, когда под ней показался бледный овал лица. Оуэнс что-то шептал ему, и он было подумал, что тот говорит о мертвом. Но ошибся.
— Что? — переспросил он тоже шепотом.
— Передай приказ: первый взвод, вперед.
Прентис обернулся и прошептал неясной фигуре позади:
— Первый взвод, вперед. Передай дальше.
Скоро сзади послышалось шарканье галош, приглушенные скрип и позвякивание первого взвода, получившего приказ.
Неужели все видят во тьме лучше его? Прентис мог разве что едва различить каску Оуэнса, ожидая, не обернется ли он снова.
Оуэнс обернулся:
— Передай приказ: второй взвод, вперед.
Он был рад, что услышал слова с первого раза. Обернулся назад и передал приказ дальше, и немного погода второй взвод тяжело прошагал мимо него и скрылся в темноте. Потом он очень долго ждал, когда каска повернется к нему. Следующий приказ ошеломил его:
— Прентис, вперед!
Перепуганный, он рысцой пробежал мимо Оуэнса, мимо множества других смутно чернеющих фигур и подбежал к лейтенанту Эгету, чей гнев был различим даже в темноте.
— Черт побери, парень, где ты был? Когда я говорю «второй взвод», это касается и тебя!
— Знаю, сэр; виноват, я…
— Ладно. Логан, возьми его и покажи, где они. И побыстрей.
Высокий и язвительный Логан был сержантом-связистом.
— Господи! — прошептал он. — Что, уже начинаешь сачковать? Не можешь быть всегда наготове? Ты — вестовой второго взвода — заруби себе на носу! Все это треклятое дело задерживаешь.
— Понимаю; просто… просто я не думал…
— А надо думать, парень. Это очень важно.
Он знал, что это очень важно, и, расстроенный, изо всех сил спешил, спотыкаясь, чтобы поспеть за Логаном.
— Вон, — сказал Логан, — видишь тот дом? Там твой взвод. Смотри, черт тебя возьми,
не забудь.И Прентис, напрягая глаза, вперился в смутный фасад. Дом запомнился ему по крыше, не покатой, а уступами. «Хорошо», — прошептал он и вприпрыжку помчался за Логаном, боясь потерять его, пока они бегом возвращались к колонне.
Он узнал Оуэнса по низкому росту и снова пристроился за ним. Но короткая пробежка сбила дыхание, и его разобрал жуткий кашель, как он ни старался сдержаться; кто-то выругался: «Заткните этого ублюдка!» — но он продолжал кашлять, скрючившись, затыкая рот кулаком. Он кашлял долго, нагнувшись и ничего не видя вокруг, а когда приступ прошел сам по себе и он выпрямился, открыл глаза, перед ним была одна кружащаяся тьма; Оуэнс исчез. Он сделал несколько неуверенных шагов вперед, но Оуэнса не было, как не было и остальных. Только снег впереди и тьма. Он обернулся и посмотрел назад: пустая дорога и вдалеке зарево горящего дома. Он был один.
Он побежал вперед, патронташи впивались в шею, две гранаты тяжело бились о ребра. Он не представлял, куда бежит, но ничего иного не оставалось. Раз он едва не растянулся на дороге, споткнувшись обо что-то, похожее на мягкое бревно, а когда оглянулся, оказалось, что это еще один труп. Наконец он различил какое-то движение впереди, дорогу и побежал туда. Это была спешащая колонна по четыре, не то по пять человек — боже мой, немцы?! Нет, американцы — и он, задыхаясь, догнал хвост колонны.
— Это… это штабной взвод?
Тот, к кому он обращался, не ответил и даже не замедлил шаг.
— Я спрашиваю, это штабной взвод?
И в это мгновение воздух вспорол пронзительный свист и следом — оглушительный взрыв и желтая вспышка на дороге. Все разом бросились плашмя на землю, и Прентис с ними. Еще пронзительный свист, еще взрыв, и они снова попадали на землю, укрываясь за чем-то большим и бесформенным — оказалось, это перевернутый грузовик.
— Минометы… — сказал кто-то, дальше Прентис не разобрал, он слышал только повторяющиеся: свист — взрыв, свист — взрыв, жужжание и стук о землю разлетающихся осколков. Затем где-то рядом раздался испуганный, дрожащий голос, перешедший в отчаянный детский крик, исполненный ужаса и боли:
— Санитар? Санитар? О боже… Санитар? Бо-о-оже, санитар! Санитар!..
Еще пять или шесть мин разорвались на дороге, пока Прентис и другие лежали за перевернутым грузовиком, который оказался бронированным полугусеничным вездеходом; а потом наступила внезапная звенящая тишина. Один за другим смутные фигуры солдат поднялись и побежали, пригнувшись, вперед. Прентис спросил первого:
— Где штабной взвод?
Но тот молча пробежал мимо.
— Послушайте, извините меня, я… где штабной взвод?
Но следующий также молча пробежал мимо, и следующий, пока не остался последний.
— Ради бога, скажите, где штабной взвод?
Голос у Прентиса сорвался в какой-то бабий вой: «…вз-о-од», он сам понял, что со стороны кажется, будто он плачет, но по крайней мере это помогло: человек обернулся, и оказалось, что это Мейс, клоун из вагона. Чтобы чем-то оправдать плачущий голос, Прентис зашатался, слишком усердно изображая, что очень болен.
— Кто тебе нужен? Эгет? — спросил Мейс. — Идем со мной.