Дымный Рыцарь

Тобираме тогда было восемь лет, но она хорошо помнила суровое, решительное лицо отца, когда он во главе армии выступал из Риверрана на защиту Королевской Гавани.

— Наше дело правое, и мы победим, — сказал на прощание лорд Скала своим детям, троим сыновьям и дочери. Он погиб под стенами столицы, сражаясь за своего короля, который пережил его на считанные часы.

После битвы за Королевскую Гавань Минато Намиказе сел на Железный трон, и первым его указом было назначение Фугаку Учихи десницей. В то время, пока новый король принимал присягу от лордов и леди, его десница занялся подавлением последних очагов восстания. Он разбил на Трезубце речных лордов, которые отступили от столицы, чтобы перегруппироваться и потянуть время, ища новых союзников. Им на помощь не пришёл никто: Север и Долина сложили оружие, а лорды Запада и вовсе его не поднимали — всю войну они просидели на своих землях, выжидая. И они не прогадали: наследный принц наполовину Узумаки, и всё золото Утёса поддерживает трон его отца.

Остановившись, Тобирама обернулась и подняла голову к небу. Над башней замка рядом со знамёнами Учих теперь развевалась коронованная золотая молния Намиказе.

— Всё могло быть и хуже, — повторял порой Хаширама.

Когда армия десницы подошла к Риверрану, он открыл ворота и впустил буревестников, пообещавших помилование. Тобираме часто снилось беспокойными ночами, как в тот день она и братья, все ещё дети, но старший — уже верховный лорд Речных земель, стояли во дворе замка, пытаясь унять дрожь в коленках. Итаме тогда было три, и он всё норовил спрятаться за ногой сестры. Каварама стоял по другую сторону от старшего брата, вздёрнув голову, но Торью видела, как его трясёт.

А после во двор следом за солдатами въехал Учиха на своём вороном коне с алым буревестником на попоне. Он спешился, подошёл вместе с рыцарями, и Хаширама сдал ему замок по всем правилам, которым научил его мейстер. Во время этого действа Тобирама чувствовала на себе и братьях взгляды и про себя твердила: «Скоро всё кончится… Скоро всё кончится…»

— Я принимаю вашу капитуляцию, лорд Сенджу, — изрёк десница, когда старший брат замолчал. — Король Минато дарует вам помилование и право оставаться лордом Риверрана и Речных земель — Его Милость считает, нельзя судить безвинных сыновей за мятежность отцов. В знак доброй воли корона снабдит вас советниками, которые будут помогать вам править вплоть до совершеннолетия.

«Это значит, что отцовские земли контролируем больше не мы, — подумала тогда Торью и задалась вопросом: — Уйдут ли эти советники, когда Хаширама станет взрослым?»

Вопреки опасениям, они правда ушли — Хаширама не давал королю поводов сомневаться в своей верности.

— За то, что сделал отец, Учиха забрал у нас Кавараму, — говорил старший брат, меря шагами комнату в бессильной злости. — Сказал, что как воспитанника, но это было наказание нам и намёк, ты ведь понимаешь это, Торью. Уж лучше мне проглотить гордость и вести себя тихо, чем Учиха вернётся за тобой или Итамой.

Хаширама говорил так, но, конечно же, как и сестра понимал: если бы он дал повод Учихе возвратиться, от Риверрана не осталось камня на камне.

— 3 —

Тобирама подходила к границе лагеря, когда кто-то схватил её за руку. В мгновенье выхватив кинжал, она развернулась к напавшему.

— Леди Тобирама! — выдохнул мужчина, отпустив её руку. — Это и правда вы!

— Лорд Ирука, — настороженно поздоровалась она, вернув кинжал в висевшие на поясе ножны, после чего скрестила руки на груди. — Вас послал мой брат?

— Нет, — он удивлённо вскинул брови. — Я приехал посмотреть турнир. Не ожидал, что встречу вас здесь… Я полагаю, вы инкогнито?

— Да, — Тобирама напряжённо огляделась по сторонам — благо, в округе не было никого, только парусиновые стены палаток.

Ирука заметил её беспокойность. Прокашлявшись, он предложил:

— Не желаете пообедать со мной, миледи?

Первым порывом было отказать, однако Тобирама вовремя прикусила язык: лорд Ирука явно догадался по оговорке, что она здесь без ведома брата, и, как верный вассал Хаширамы, вполне может послать к нему ворона и сообщить о местоположении сестры. Стоило поговорить с ним и убедить не предпринимать ничего.

— Благодарю, лорд Ирука, я принимаю ваше предложение, — учтиво ответила Тобирама и двинулась вслед за ним по проходу между палаток.

Шатёр лорда Девичьего Пруда оказался скромен, но внутри было уютно и вкусно пахло жареной дичью. Когда Тобирама и Ирука вошли, двое оруженосцев оторвались от готовки и поклонились им, а с походного стула поднялся мужчина в кожаном панцире.

— Леди Сенджу, — он поклонился, но это не вызвало у Тобирамы и тени удовольствия. «Сколько же людей знает о том, что я здесь?»

— Сир Мизуки, рыцарь у меня на службе, — представил его Ирука и предложил Тобираме сесть. — Наши оруженосцы Кору и Удон.

Расставив на столе тарелки с дымящимся, только что снятым с вертела мясом и луком, оруженосцы вопросительно глянули на Ируку, и тот кивком отпустил их. Когда мальчишки вышли из шатра, он сказал:

— Вы же понимаете, леди Тобирама, я должен спросить, что вы здесь делаете.

— Как и вы, приехала посмотреть турнир, — собранно ответила она и сделала глоток вина. — Столь большого состязания не было с прошлой осени.

— Осенний турнир в Хайгардене? — улыбнулся сир Мизуки, наполняя собственный кубок. — На нём я бился с лордом Хаяте Гекко — мы сломали пять копий, но в конечном счёте он оказался удачливей и выбил меня из седла. После этого я подался на север и поступил на службу к лорду Ируке.

Жевавшая мясо Тобирама не выказала эмоций по поводу этой истории, но взяла сказанное на заметку. Она давно поставила себе целью быть внимательной и усидчивой — её наблюдения, а также знания, почерпнутые в книгах, нередко помогали старшему брату.

Пока они ели, сир Мизуки завёл речь о турнирах, в которых участвовал. Оказалось, он немало поездил по Королевствам, служил многим лордам, а теперь подумывал осесть где-нибудь. И Тобирама понимала, почему он выбрал замок приветливого, доверчивого лорда Ируки.

— Сир Мизуки, вы не оставите нас ненадолго? — попросил лорд, когда тарелки опустели.

— Конечно, — кивнул рыцарь и, встав, потянулся. — Я всё равно собирался прогуляться до шатров северян — их псы редкое диво, хочу посмотреть, пока есть возможность.

Он простился и вышел, а Ирука повернулся к Тобираме.

— Теперь, когда мы одни, вы можете рассказать мне всё честно, — сказал он, открыто глядя тёмными, тёплыми глазами. — Вы носите меч и скрываете лицо. Я слышал рассказы сира Торифу Акимичи, будто бы он встретил в гостинице в трёх днях пути отсюда женщину с алыми глазами и при броне. Это ведь были вы, так?

— Что если и так? — спросила Тобирама спокойно, без вызова. С таким, как он, не нужно вызывать — лучше говорить от сердца. Выше шанс, что он поймёт.