Дыши

– Этого не будет больше. Никогда. Ни за что. Хватит, – судорожно запихиваю вещи в рюкзак, – Меня не будет здесь.

Я облокотилась на голую стену своей комнаты. Медленно вожу глазами из одного угла к другому. Сколько всего я пережила здесь за эти годы. Сколько слез и ругани и слышала, ощущала на себе пронзительные взгляды, терпела боль. Я затаила дыхание, приоткрыла рот. Слезы хлынули из глаз. Я спустилась на колени, обняв рюкзак.

– Черт… – выдохнув, я стала разбирать вещи.

Что меня остановило? Возможно, боязнь остаться действительно никому ненужной. Я боюсь будущего. Смех Эвана был не случайным и не просто так. Я действительно не смогу сделать того, что хотела. Побег сильно скажется на моей жизни. Я даже не могу предположить, в какую именно сторону для меня обернется такой поступок. Вся в слезах и полного опустошения я упала на кровать, руками обвила подушку и уснула, словно ничего не произошло.

– Эмили, собирайся, мы через полчаса уезжаем! – с этих слов начался мой день.

Я открыла глаза и первое, что я увидела, была стена. Серая, побитая с 3-мя дурацкими надписями, сделанные мною, когда моя жизнь кардинально изменилась. Каждое утро я перечитываю строки, и мое сердце обливается кровью. Мне стоило замазать эти слова, стереть их из моей памяти, ибо они напоминают мне о самых ужасных событиях, но в то же время они побуждают меня бороться. Я иду по списку с низу в верх. Последнее, что я написала: «Здравствуй, добро пожаловать в ад» – эта фраза появилась на четвертый день пребывания Дэвида в нашем доме. Когда я первый раз его увидела, я подумала, что все же есть шанс все исправить, но спустя четыре дня мои надежды рухнули в один миг. «Как дальше жить, Эмили?» – тогда я поняла, что значит настоящая боль. Помню, как долгое время не ходила в школу. В тот период моей жизни со мной работали психологи, которых я ненавидела. Я мысленно посылала каждого, если они упоминали моего отца, задавали вопросы, от которых краснели глаза, показывали непонятные мне картинки. Самая первая запись, с которой все началось: «Я ненавижу» – я сделала ее на следующее утро, когда моего отца забрали в полицейский участок. Меня терзали мысли, что все закончилось. Мне было 12. С той поры мои представления о мире и людях поменялось, словно мне открыли глаза и заставили вздохнуть всеми легкими угарный газ и ощутить вкус предательства, он напоминает мне привкус метала, например, лезвие ножа на котором остались следы крови.

– Это чистая одежда, возьми ее с собой. Не забудь зубную щетку. Мы вернемся завтра вечером, поэтому возьми все необходимое, – дверь в мою комнату открылась, мама кинула на кровать постиранные вещи, – Эмили, вставай сейчас же! – ее спокойный голос перешел на неприятный визг.

Она стянула одеяло, и мое тело покрылось мурашками от внезапного холода. Когда она закрыла за собой дверь, я невольно сползла с кровати и напялила повседневную одежду. Я одела темно-синие джинсы, белую майку и накинула черный кардиган. Собрала волосы в неаккуратный пучок, подвела карандашом глаза и стала собирать вещи. Я быстро закинула необходимое в рюкзак и села на кровать, облокотившись спиной на стену. Поджав под себя ноги я повернула голову и посмотрела на свои записи. Я потянула рюкзак за лямку, залезла в маленький карман и нащупала свой школьный пенал. Я вытащила из него канцелярский нож. Сев на колени лицом к стене и чуть наклонив корпус вперед, я начала царапать слова, которые крутились в голове. «Дыши, тебе это необходимо». Я хотела, чтобы эта запись осталась навсегда. Как и в моем сердце, так и на этой стене, хранившая воспоминания.

Я остановилась напротив машины. В отражение стекла я видела себя и… мои трясущиеся руки, волнение на лице и глаза, полные страха. Дэвид что-то укладывал в багажник. Мама только что прошла мимо меня и села на переднее сиденье.

– Эмили, сядь в машину, – она опустила стекло и кинула на меня грозный взор.

Мои ноги будто вросли в землю.Я не шевелюсь, исподлобья наблюдаю на Дэвидом. Он резким движением закрыл багажник и направился к месту водителя. Открыл дверь, но не спешил сесть в салон.

– Садись, – сказал он прежде, чем закрыл за собой дверь.

Машина завелась, а я еще стою на территории своего дома. Они готовы уехать прямо сейчас.

– Эмили, немедленно сядь в машину.

Я еле как проглатываю ком в горле. Поворачиваюсь и иду вдоль дороги, не смотря назад. С каждым шагом я становлюсь дальше от машины, от дома. Я сжимаю кулаки и увеличиваю темп. «Что происходит, что я делаю? Нужно немедленно возвращаться!» -думаю про себя.

– Черт, что она творит? – слышу позади себя голос матери.

Я перехожу на легкий бег. Слышу, как двери автомобиля захлопнулись и ко мне приближаются быстрые шаги. Я бегу, я бегу изо всех сил. Господи, что я делаю?! Я не перестаю слышать биение своего сердца, оно только усиливается. Поворачиваюсь, при этом продолжаю бежать, вижу, как мама стоит у машины, а Дэвид почти догнал меня. Из глаз слезы, ноги стали ватными, а внутри я не нахожу больше сил. Я спотыкаюсь, падаю и тут же меня обвили его руки. Грубыми движениями он поднимает меня с земли, резко дергает за руки. Мои коленки ноют от боли, руки готовы оторваться от туловища, а разум полностью покинуть меня. Моя попытка сбежать не удалась, провалилась вместе с моими надеждами. Боже, я пыталась ускользнуть прямо у них на глазах. Это так глупо. Скорее, это просто крик души. Я думала, что убегу от своих проблем, а оказалось, что я только еще больше их создала. Ярости Дэвида и злости мамы не было предела.

– Что ты творишь, мерзавка?! – крикнула мама, когда я проходила мимо.

Меня силой затолкали в машину, я не сопротивлялась – не было смысла. Я упала на заднее сидение и стала вытирать слезы рукавами кардигана. В спину влетел рюкзак, от чего я вздрогнула. Все двери захлопнулись, мой тихий плач полностью заглушил рев мотора.

– Да чтоб ты еще раз так сделала,…задушу… – тихо, но очень грозно шипел Дэвид, нервно доставая одной рукой зажигалку из внутреннего кармана куртки.

– Бессовестная… – начала мама, – Какая же ты все-таки эгоистка! Глаза мои бы тебя не видели! – она перешла на крик.

Пошел новый поток слез. Меня что-то съедало изнутри. Слова, вылетевшие из ее уст, обжигали душу. Меня всю трясло, непонятное чувство бушевало внутри. Может, мои органы медленно начинают отказывать? Вот, вроде бы я уже не чувствую ног. Я лежу в точно таком же положении, как изначально упала на сиденье. Ноги затекли, и мне хочется вытянуть их и хорошенечко размять. Что с моим зрением? Я со всей силы зажмурила глаза. Но слезам все же дается просачиваться. Я уткнулась лицом в сиденье, мой рот приоткрыт, на губах защипали трещинки. Часто дышу, от чего полость рта пересохла. Я тру пальцами по маленькому участку сиденья и чувствую, как материя впитала мои слезы. А слух? Я продолжаю слышать, но голоса раздаются тише. Я заткнула уши руками, чтобы не слышать того, что они говорят.

– Сбежать она умудрилась, дрянь!

Я вскакиваю и начинаю копаться в сумке. Мои всхлипы разнеслись по всей машине. Быстро. Наушники – единственное спасение в такую минуту. Я резко воткнула их в плеер и поставила громкость на максимум. Первая попавшая песня и я отключаюсь от реального мира. Главное, чтобы случайно не задеть и не выдернуть один наушник, не нажать на паузу. Сажусь на левое сиденье возле окна и закрываю глаза, отдаюсь музыке, забываю, что еду в машине с мамой, Дэвидом и плохими воспоминаниями. Я забываю, кто я и зачем живу. Мне не важны ценности моего мира. А может, их просто нет?

Дома сменялись один за другим. Магазины, автобусные остановки, телефонные будки, маленькие ларьки с газетами, бутики, люди, цветочные магазины. В моих ушах наушники издают прекрасное звучание песен Курта Кобейна. Мы проехали совсем немного, но мое сердце сжималось, будто мы за сотню километров от дома. Мы свернули на парковочную площадку возле супермаркета. Обе двери со стороны передних сидений открылись.

– Я зайду в магазин. Нужно купить что-то к чаю, не с пустыми же руками ехать, – услышала я, как только сняла наушники. Они хлопнули дверями.

– Ты закрыл машину? – донесся голос матери через стекло.

– Не беспокойся, она не убежит. Я только перекурю и сяду в салон.

Мама поцеловала Дэвида в щетку и скрылась за припаркованными машинами, направляясь к магазину.

Я наблюдаю за курящим Дэвидом, смотрю, как дым растворяется в воздухе. Его глаза иногда пересекаются с моими, от чего мое тело покрывается неприятными мурашками. Сигарета в его руках с каждой минутной становится все меньше и меньше. Я перебралась на соседнее правое сиденье. Схватилась за ручку двери и затаила дыхание, смотря в лобовое стекло на Дэвида. Он склонился над мусорным баком, и делает последние затяжки. БЕЖАТЬ. Я машинально дернула за ручку двери, захватив рюкзак, я оказалась на улице. Резко, но тихо закрыв дверь, я прижалась к заднему крылу машины. Я вижу его тень на асфальте, идущую к месту водителя. Задом я обхожу багажник. Слышу, как открылась дверь и тут же резко захлопнулась. Я срываюсь с места. Я бегу, не оглядываясь. Через секунду слышу стервозный ор. От испуга я падаю и прячусь за ближайшую машину.