Дзен в большом городе

«Ты несешь бред, — внезапно сказал внутренний голос. — Какой бес, если ты с утра до ночи вся в молитвах и имя Господне у тебя с губ не сходит? И к тому же ты веруешь, реально веруешь! Ты знаешь, что Господь есть, ты чувствовала Его не раз и ты Его уважаешь. Да ни один бес к тебе и близко не подойдет!»

И это верно, мысленно согласилась я.

Не бес. Но и не покойник, это столь же нелепо, как скрещивание ромашки и чебурашки.

Тогда — что, что во мне? Пока я определенно знала только одно — это мужчина. Только мужчина способен отвешивать комплименты женщинам и смотреть футбол. Да и хотелось бы мне посмотреть на девушку, которая при виде Дэна закроется в комнате, стараясь избежать его внимания.

Обхватив голову руками, я настойчиво гнала одну бредовую мысль: Женька. Мысль была настолько бредовой, что впору было ей давать медаль за идиотизм, но отчего-то мне упорно казалось, что в этом есть некое рациональное зерно.

«Да уж конечно, — хмыкнул внутренний голос. — Он мужчина. Неоспоримое доказательство».

«Но он же как бы духом сейчас…, — раздумчиво проговорила я, — может и попробовал залезть, как считаешь?»

«Он живой! У него есть свое тело, оно в коме, только и всего!»

Да. Точно, я несу чушь.

А потом мне пришла мысль посмотреть на своего «квартиранта».

Достав из шкафчика пачку соли и пучок свечей, я пошла на второй этаж в Каморку. Прежний хозяин сделал в ней отличную звукоизоляцию, при нем это была маленькая, но навороченная музыкальная студия. Ну а при мне — место для сомнительных ритуалов. Если что — Дэн ничего не услышит.

С прошлого ритуала тут осталось большое зеркало, вот оно-то мне и нужно было. Поставив его в центр, я зубами откусила полиэтиленовый уголок от пачки с солью и выложила белыми кристалликами круг, метра полтора в диаметре. Зажгла тринадцать свечей, расплела косу и на миг прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Смешно будет, если именно сейчас «квартирант» вновь заселится. И потому я, не мешкая, сняла с себя блузку, положила руку на обнажившийся пупок, где был островок серой ауры, и шагнула в круг.

Я решила делать вызов на любимого человека, есть такой заговор, который заставит парня все бросить и прибежать к девице. Чуток его усилить ради быстрого эффекта, ну а путеводной нитью пусть послужит серый клочок в районе моего пупка. Я не сомневалась в том, что это — подарочек от «квартиранта».

Сила, послушная моей воле, искрой пробежала по венам, вспенивая кровь. Ладошку на пупке тут же начало покалывать льдом. Черт, и правда эта дрянь во мне! Глубоко вздохнув, я сосредоточилась на этом сером островке, который не видела, как Вера, но чувствовала. И принялась плести путеводную нить из него к хозяину.

А-ах…

Снаружи кожу тут же сковал холод, изнутри — распирало от жара, а я, не обращая внимания, страстно читала заклинание, сдабривая его своей волей и своей силой.

— Не ешь и не спи, отовсюду ко мне спеши, майся маетой, тоскуй смертной тоской, тридцать три дороги пройди, и к этим дверям приди…

Я чувствовала, как неожиданно легко выстроилась путеводная нить, чувствовала, как потекло по нему мое заклятье к хозяину. Краем сознания я удивилась, что все так просто. Однако, неопытный бесопокойничек попался.

Запечатав заговор, я села внутри круга и принялась ждать. Отчего-то я инстинктивно посматривала на дверь, хотя и понимала, что явится нечто нематериальное, в любой точке этой комнаты. Ладошки мне успокаивающе согревали зерна фриза. На всякий случай. Если что-то пойдет не так — заморожу «квартиранта», а там разберемся.

Ждала я долго, почти час. За это время успела зверски устать и удивиться — обычно парни летели со всех ног после этого заклятья. Духам расстояния не преграда — так что он должен был появиться через пять минут после заклятья!

Заблудился, что ли?

Я напрасно переживала. Он явился. Не было ни столба дыма, ни запаха серы. Он просто шагнул в комнату через дверь, видимо, по старой человеческой привычке, и улыбнулся:

— Смотрю — я кухне свет горит. Ничего, что я решил заглянуть? Ты как-то приглашала.

— Все-таки это ты, — медленно произнесла я.

— Ты о чем?

На его призрачных светлых волосах словно застряли дождинки, он возвышался надо мной, большой, сильный и … лживый.

Враг мой…

— Знаешь, а я ведь не просто так в круге сижу, — задумчиво поведала я.

— Мне надо что-то спросить или так расскажешь? — хмыкнул он.

— Лучше вопрос задам. К чему тебе мое тело? Чем тебя свое не устраивает?

Слегка пошевелила пальцами, проверяя, удобно ль лежат в ладошках зерна фриза. Пробудила задремавшую было Силу. Ну же, Евгений! Я готова… Ты кинешься на меня с кулаками? Ты захочешь прямо сейчас войти в мое тело? Что бы ты ни выбрал — я успею вперед тебя, враг мой…

— Что? — нахмурился он.

— Повторить для слабослышащих? — холодно вопросила я. — Для чего тебе мое тело, черт побери?

Он сел на стул, пригладил волосы и спокойно ответил:

— Я не понимаю, о чем ты.

— Не ври, — гадко усмехнулась я. — Только что я сделала вызов на того, кто квартирует в моем теле. Явился ты.

— То есть к тебе просто так и зайти нельзя?

— Да что вы говорите! Ты третий день около дома ходишь, да все мимо, а тут вдруг решил забежать по-соседски!

— Магдалина, ты ведешь себя как дура, — спокойно ответил он.

— Да что вы говорите!

— Ты сидишь в дурацком соляном круге и говоришь дурацкие речи! Ты просто неадекватна.

— Правда? — нежно улыбнулась я ему. — Ну так вали из моего дома, лады?

— Валерьянку попей, — бросил он и ушел сквозь стену.

Я бросила взгляд на часы. Та-ак, подождем пять минут.

Он явился через три.

— Давай поговорим спокойно, — как ни в чем ни бывало, предложил он.

— Что и требовалось доказать, — кивнула я. — Ты, милый, под заклятьем. И никуда ты не уйдешь отсюда, пока я с тебя его не сниму.

— Что за заклятье? — равнодушно поинтересовался он.

— А жизнь тебе без моего вида не мила, — охотно объяснила я.

— Она мне и так не мила.

Голос его был резок и… бесстрастен, я поежилась от жалости к нему, но тут же взяла себя в руки.

«Этот парень хочет твое тело», — предостерег внутренний голос.

«Я знаю, что совершенно неотразима», — царственно согласилась я с ним, а сама обратилась к Женьке:

— Это временные трудности, не вижу поводов для таких заявлений. Твое тело всего лишь в коме. Какого черта ты в мое лезешь? Только не надо снова песню заводить, что не понимаешь, о чем это я, ладно?