Джаным

Ольга работает дизайнером по интерьерам, и, стоит отдать ей должное, она действительно знает толк в своей работе. Она говорит, что в моей квартире отсутствует идейная композиция, но это вовсе не значит, что ей стоит поработать и над моей обителью. Пару раз она пыталась что-то переделать, внести, так скажем, свою лепту, но все её попытки мною пресекались в самом их начале. Ей – 29 лет, у неё нет детей и она не была замужем, и моя мама возлагает на неё огромные надежды в отношении меня, а Ольга эти надежды разделяет.

– Может, поужинаем где-нибудь? – улыбнувшись, протягивает ко мне руки.

– Неплохая идея. Выбирай место, я угощаю.

Ольга выбрала один неплохой ресторан, расположенный недалеко от дома, поэтому вопрос о том, ехать ли на машине или добираться пешком, отпал сам собой. Путь до ресторана мы проделали в полной тишине, абсолютное молчание – я его так называю, когда четко поделены все территории, и никто не пытается зайти за очерченную линию. Иногда мне кажется, что мы с Ольгой могли бы стать прекрасными друзьями, если бы всё не зашло так далеко, или той самой идеальной парой, если бы не было её, той, которая называет меня «джаным». Со стороны, мы с Ольгой как раз– таки производим впечатление той самой пары, которой давно пора бы узаконить свои отношения, и многие, в том числе моя матушка, недоумевают, почему мы до сих пор этого не сделали. Зачастую то, что видят наши глаза, вовсе не является тем, что есть на самом деле. Мы смотрим, и сами в своём воображении составляем композицию в целом, не осознавая вовсе, что видим лишь небольшую часть всей картины, а остальное – лишь результат нашего творчества. Это как оправдывать ожидания, которые мы вовсе не обязаны оправдывать, а тот, кто возлагает их на нас, вовсе не имеет на это никакого морального права.

Каждый из нас волен выбирать, в том числе и Ольга. Я не могу за неё решить, оставаться со мной или уйти и строить свою жизнь как-то иначе. Мы не можем принимать решения за других людей, ведь право на жизнь дано каждому из нас, и мы должны пользоваться каждый своим правом, не нарушая прав других. После того, как я всё рассказал Ольге, она могла встать и уйти, впрочем, она это может сделать в любой момент, но она предпочитает остаться. Однажды она сказала, что если бы мы встретились с нею раньше, всё могло бы быть иначе, а именно, мы бы давно уже были женаты и по паркету нашей квартиры бегали бы маленькие ребятишки. Она не верит в мои отношения с этой женщиной – именно так она её называет, «эта женщина», говорит, что подобного рода встречи ни к чему не приведут, что в них нет будущего. Я знаю, что Ольга ждёт того момента, когда я наконец-то пойму, что она права и перестану встречаться с той самой женщиной. Как долго продлится её ожидание, мне неизвестно.

– Может, сходим в кино после ужина? – сказала Ольга после того, как мы заказали горячее.

– У меня другая идея, – отвечаю ей, – давай-ка лучше после ужина купим диск с отличным фильмом, после чего отправимся домой и спокойно посмотрим его вдвоём, только ты и я. Никто не будет есть попкорн по соседству, вставлять едкие комментарии или, что больше всего меня раздражает, передвигаться по залу. Что скажешь?

– Скажу, что подобная идея мне вполне по душе, – улыбнувшись, она нежно накрыла своей ладонью мою руку.

– Что ты хочешь на десерт? – спрашиваю её, листая страницы меню.

– Этого нет в меню, – кокетливо улыбается.

– Шутница. – Смотрю на неё и, подмигнув, жестом подзываю официанта. – Позволь мне выбрать за нас двоих.

– Ты давно уже это делаешь.

– Нам, пожалуйста, два яблочных штруделя с мороженым, – делаю вид, что не понял сказанной ею фразы.

– Знаешь, дорогой, эта женщина полностью подчинила тебя себе, каждый раз она вторгается в нашу жизнь без всякого на то разрешения, – сказала Ольга после того, как официант принял заказ и ушёл.

– Ты не права. Я разрешаю ей это делать, и ты это знаешь. Она не спрашивает разрешения у тебя, ты ведь это имеешь в виду?

– Ты говоришь это так, будто это естественно и вполне укладывается в рамки общепринятого поведения.

– Заметь, это ты говоришь об этом.

Тут же вспоминаю разговор в отеле, который произошел несколько месяцев назад. Я затронул тему обычаев, общепринятых норм, традиций, на что она мне ответила: «Мы свободны до тех пор, пока не заковали себя в оковы предрассудков, стереотипов и людской молвы». Я отчетливо это помню, слово в слово, будто она сказала мне это вчера. Тогда эта фраза показалась мне несколько вызывающей и пафосной, абсолютно не применимой по отношению к реальности, но с каждым днём я всё больше убеждаюсь в обратном. Ежедневно нам пытаются навязать определённые правила поведения, мышления. Нас ставят перед выбором, заключают в тиски, придумывая рамки положенного и правильного. И мы поддаёмся всеобщему давлению, забывая о своих желаниях, интересах, чувствах, думая лишь о том, как же это смотрится со стороны. Со временем мы принимаем правила игры, а позже начинаем думать, как бы эти правила обойти, чтобы, с одной стороны, их не нарушить, а, с другой стороны, сделать это незаметно и безболезненно.

И вот сейчас, в этом небольшом, уютном ресторане, напротив меня сидит красивая, умная женщина, которой так хочется создать образ идеальной пары, добиться заключения долгожданного союза наяву, что она готова пойти на всяческие жертвы и унижения, лишь бы достигнуть своей цели и доказать неведомо кому, что она была права, что она победила.

Ольга, милая Ольга. Женщина, которую я не люблю.

Глава 8.

Сентябрь 2011– го.

Сегодня мой тридцать первый день рождения. Она прислала мне огромный букет белых лилий в студию. Открыл дверь кабинета, а на столе – они, наполнившие своим ароматом всё пространство, белые-белые, и небольшая открытка: «Не знала, какие цветы ты предпочитаешь, поэтому прислала тебе свои любимые. С днём Рождения, джаным.». Перечитал текст, наверное, раз десять. У неё красивый почерк, нежный.

Стою возле окна, с открыткой в руке, улыбаюсь. Подношу открытку к губам, прикасаюсь, вдыхаю аромат, пытаясь уловить аромат её духов, но воздух полностью впитал в себя аромат лилий, вытеснивший любые другие ароматы. Значит, это её любимые цветы. Да, они, как никакие другие, подходят ей больше всего. Нежные и сильные. Она так же, как и эти белые лилии, поглотившие все остальные ароматы, вытеснила всех возможных и бывших женщин из моего сердца, не предоставив им ни малейшего шанса. До сегодняшнего утра мне никто не дарил цветы. Считается, что это прерогатива женщин. Глупости. Цветы от любимой женщины – это чертовски приятно. Цветы и любимая женщина – приятно вдвойне.

Открываю окно, и аромат лилий тут же вырывается наружу, смешиваясь с сырым осенним воздухом. Последние три дня в столице дождливо и сыро – конец сентября, как-никак. Солнце лишь изредка балует своим появлением – в основном, лишь тучи, да серость. Если бы она только намекнула мне о возможной встрече сегодня вечером, я бы бросил всё и примчался в любой уголок Земли, куда бы она ни сказала. Я бы отменил все встречи и празднования, отключил свой мобильный, который с утра разрывается трелью, отвёл бы её в свой любимый ресторан, где подают самые вкусные блюда, потом обнимал бы её крепко-крепко и никуда бы не отпустил. Только мы с ней вдвоём – и никого больше.

– С Днём Рождения, любимый!

Невольно вздрогнул и обернулся. В дверях кабинета стояла Ольга. Машинально положил открытку в карман брюк. После того разговора в отеле, когда мы с Анной повздорили, на утро, вернувшись домой, я сказал Ольге, что нам не стоит продолжать отношения. Она ничего не ответила, лишь встала и молча вышла из квартиры. Она не стала устраивать истерик, собирать вещи, просто ушла. Через две недели она вернулась. Две недели молчания: ни звонков, ни записок, ни сообщений – ничего. А потом просто позвонила в дверь, я открыл – она молча вошла в квартиру, присела в кресло. Я подумал тогда, что она пришла забрать свои вещи. Окончательно. Что я почувствовал в тот момент? Ничего. Не было ни страха, ни отчаяния, ни сожаления – я просто стоял и смотрел на неё. Затем мне ужасно захотелось извиниться перед ней за то, что я так и не смог дать ей того, что она так отчаянно пыталась получить от меня, что я не смог её полюбить. Она же продолжала сидеть в кресле и молчать. Я знал, что ей тяжело, что ей невыносимо больно, что, возможно, она разочарована. Я понимал, что нужно поговорить, что нельзя расставаться вот так, не проронив ни слова, в глубокой тишине, будто мы чужие люди, но продолжал стоять возле двери в ответном молчании. Затем она встала, подошла, прижалась ко мне и заплакала. Она сказала, что не готова уйти, что я рано или поздно всё осознаю, что я смогу её полюбить, а она даст мне время. Она готова ждать. «Прости меня» – это всё, что я тогда смог ей ответить. Затем она приготовила ужин, который мы съели в неловком молчании. Я всё смотрел на неё тогда и не мог понять, отчего мне так стыдно перед ней. «Я не смогу дать тебе того, что ты хочешь», – сказал я ей шёпотом. «Мне ничего от тебя не нужно, просто будь со мной рядом», – ответила она, посмотрев мне в глаза.