Джайна Праудмур: Приливы Войны

– Конечно!
– парировала она. Внутри нее зарождался гнев.
– Или ты желаешь развязать войну между Альянсом и Ордой, Кейлек? Вот как в наши дни драконы коротают свой срок? Бродят вокруг до около и провоцируют неприятности?

Судя по синим глазам Калесгоса, эти слова его сильно задели.

Она вздрогнула.

– Мне жаль. Я не хотела этого говорить.

Кейлек кивнул.

– Но ведь подразумевала это?
– спросил он, и в его голосе не было никакой злобы.

Она безмолвно уставилась на него. Она не знала. Тогда слова вырвались непонятно откуда.

– Я не захотела быть частью ордена после падения Даларана. После … смерти Антонидаса. Его убил Артас, Кейлек. Как и многих других, тех, кто там остался. Человек, за которого я, как когда-то думала, выйду замуж. Человек, которого я когда-то любила. Я не смела… не могла вернуться туда. Я изменилась, и Кирин-Тор тоже. Они теперь больше, чем просто нейтральны… мне кажется, не поняв этого, они могут смотреть свысока на любого, кто не один из них. Я же знаю, что если уж ты действительно хочешь способствовать миру, то должен общаться со всеми расами наравне. Я последняя, кто так думает, к тому же у меня действительно есть дар к дипломатии, - искренне сказала она.

Искажавшая его милое лицо боль исчезла, и он ласково погладил ее по золотистым волосам, как будто успокаивал ребенка.

– Джайна...
– проговорил он.
– Если ты веришь в это - а я не говорю, что ты ошибаешься - почему тебе так сложно убедить себя в этом?

Он попал прямо в цель. Погрузил нож прямо в сердце, тонкий и острый, и настолько болезненный, что она начала задыхаться, как если бы удар был настоящим. Она уставилась на него, неспособная отвести от него взгляд, чувствуя, как слезы жалят глаза.

– Они не слушают, - еле различимо прошептала она.
– Никто не слушает. Ни Вариан, ни Тралл, и, конечно, Гаррош. Мне кажется, что я стою одна на краю пропасти, и ветер крадет каждое произнесенное мною слово. Что бы я не делала, что бы не говорила, все это - бессмысленно… Не имеет никакого значения. Я сама… не имею никакого значения.

Когда она это говорила, грустная улыбка коснулась губ Кейлека, будто ему все это было знакомо.

– Вот мы и пообщались, леди Джайна Праудмур, - сказал Кейлек.
– Мы боимся оказаться бесполезными. Или беспомощными. Все, что мы пытаемся сделать - бессмысленно.

Слезы потекли по ее щекам. Он осторожно вытер их.

– Но вот в чем я уверен. У всех вещей есть свой ритм, свой цикл. Ничто не остается без изменений, Джайна. Даже драконы, столь долговечные и, казалось бы, столь мудрые. А тогда насколько быстро должны меняться люди? Когда-то ты была нетерпеливой молодой ученицей, любопытной и прилежной, радующейся пребыванию в Даларане и оттачивающей свои заклинания. Затем миру понадобилось забросить тебя далеко-далеко от того безопасного места. Ты изменилась. Ты выжила, предстала для мира в новом качестве - как дипломат. Ты столкнулась со всевозможными загадками и вызовами. Это было твоим служением. Но этот мир...
– Он печально покачал головой, и посмотрел в небо.
– Этот мир уже не таков, каким был раньше. Ничто, никто не избежит его. Так что… позволь мне показать тебе кое-что.

Он опустил руки, его длинные ловкие пальцы зашевелились, на их кончиках вспыхнула энергия тайной магии. Все это сформировалось в кружащийся шар, парящий перед ними.

– Посмотри туда, - предложил он.

Джайна так и поступила, стерев свои глупые слезы - и откуда они только взялись?
– опустилась на колени и сосредоточилась на небольшом магическом шаре. Кейлек проворно коснулся его - тот, казалось, поначалу разрушался, но затем восстановился с небольшими надписями.

– Это же... формулы!
– с удивлением произнесла Джайна.

– Смотри опять, - сказал Кейлек.

Он во второй раз коснулся шара. И в третий. И каждый раз формулы становились все более четкими. Был момент, одновременно сбивающий с толку и восхитительный, когда Джайне показалось, что она смотрит на схемы гномов, а не на шар из тайной магии.

Знаки, символы и числа кружились, затем перемешивались вместе, затем устраивались в определенном порядке.

– Это… так красиво, - прошептала она.

Кейлек растопырил пальцы и потянул руку сквозь шар. Тот развился, словно туман, но тут же обратился в нечто иное. Это было непрерывным изменяющимся калейдоскопом магии, точных контуров и порядка.

– Ты понимаешь, Джайна?
– спросил он.

Она продолжала смотреть, почти загипнотизированная изящными формирующими, разрушающимися и перемещающимися узорами.

– Это… больше чем заклинания, - сказала она.

Он кивнул.

– Это то, из чего они сделаны!

На мгновение она не поняла сути его слов. Заклинания включали в себя слова, жестикуляцию, иногда реактивы… и затем понимание накрыло ее, словно откровение.

– Это же… математика!

– Уравнения. Теоремы. Порядок, - польщено сказал Кейлек.
– Переместишь их одним способом, они становятся чем-то, изменишь очередность - совсем иным. Магия определена и изменчива, как жизнь. Все вещи меняются, Джайна, внешне или внутренне. Иногда достаточно одного небольшого изменения в переменной.

– И мы тоже как магия, - прошептала Джайна. Она оторвала взгляд от невыразимо прекрасного водоворота лирической, поэтической математики и начала обдумывать следующий вопрос.

– Леди Джайна!

Крик застал врасплох их обоих, они развернулись и увидели, как капитан Вимор спешит к ним галопом на лошади. Он так резко затормозил животное, что лошадь приподнялась на задних копытах и заржала.

– Капитан Вимор, что...
– начала было Джайна, но стражник перебил ее.

– Страдалица вернулась с новостями, - сказал он, задыхаясь от короткой, но напряженной поездки. – Орда… У них сбор. Из Оргриммара, Кабестана, а также из Мулгора.… И, похоже, они движутся к крепости Северной Стражи!

– Нет, - Джайна тяжело задышала, ее сердце, мгновение назад восхищавшееся красотой и пониманием, с которыми поделился с ней Калесгос, теперь глухо билось в ее груди.
– Пожалуйста, только… не это… не сейчас…

Глава 7

Тем временем в лагере Экспедиции капрала Тигана, расположенного на краю таинственных джунглей, которые, казалось, возникли в одночасье и справедливо именовались здесь «Буйными зарослями», очередь караула добралась до Старого Грязного Пита. Несмотря на его исключительную любовь к кружке «чего покрепче», в которой, к слову, он нуждался чуть ли не каждый час, седобородый дворф отнёсся к своим обязанностям весьма серьёзно, и в его рту не побывало ни капли начиная с сумерек, а ведь уже светало.

Он похлопал свой мушкет, который он так любил, хотя его излишняя привязанность к этому оружию не раз была причиной насмешек со стороны недобрых личностей, и тяжело вздохнул. Скоро, совсем скоро, его страданиям придёт конец, и он сможет вдоволь насладиться заветным вишнёвым грогом, который он трепетно хранил до...

Внезапно в подлеске раздался шелест. Старый дворф вскочил на ноги с несвойственной для его лет быстротой. Кто знает, какая тварь могла наброситься на него. Будь то ящеры, долгоноги или, скажем, тот большой противный цветок - или то был лишайник?