Джайна Праудмур: Приливы Войны

Гаррош запретил распускать войско. Все воины Орды должны были находиться в Дуротаре, но вождь не отдавал Бейну приказа присутствовать на празднике в Оргриммаре. Подобная “оплошность”, по сути, была оскорблением, и Бейн был достаточно умен, чтобы это понимать. И он был даже благодарен, что его присутствие на торжестве не требовалось. Он боялся, что если бы он и дальше вынужден был выслушивать восхваления Гаррошу - восхваления пути зла, на который вступила Орда, восхваления массового уничтожения, проведенного самым трусливым образом - он бы не удержался от вызова с каким-нибудь зеленокожим глупцом. И не важно, кто вышел бы победителем, ибо Орда так или иначе проиграла бы.

В своих мрачных раздумьях Бейн отнюдь не был одинок. Потягивая скверное пиво, он наблюдал за входом. Все больше тауренов прибывало в таверну; кивая Бейну, они занимали свои места. Через некоторое время он увидел Вол'джина. Тролль сидел поодаль от него, но их взгляды пересеклись. Затем, к своему удивлению, он узрел яркие красно-золотые одеяния син'дорай... и рваные одежды Отрекшегося. Его сердце забилось сильнее. Другие видели и чувствовали то же, что и он. Может быть, в конце концов, отыщется способ остановить безумие Гарроша. До того, как придет время Орды платить по счетам.

***

Соленый морской воздух был полон звуков. Они не прекращались вот уже два дня, с тех пор, как известия о падении Терамора достигли ушей Вариана, и должны были раздаваться до тех пор, пока задание не будет выполнено. Это были звуки бурной деятельности - распиливания досок, стук забивания гвоздей, починки орудий. Шум работы перемежался с ворчанием дворфов и веселыми голосами гномов.

Но граждане Штормграда не жаловались на шум, ибо он означал надежду. Это был глас Альянса, бурно протестовавший против смертоносного и трусливого поступка.

Бролл Медвежья Шкура, Вариан и Андуин стояли рядом, глядя на гавань. День только начинался, и паруса, осторожно поднятые на одном из новых больших судов, окрасились в розоватый оттенок от солнца, выглядывавшего из-за горизонта.

– Не думал, что когда-нибудь увижу так много рабочих в одном месте, даже в Стальгорне, - сказал Андуин. По его просьбе ему разрешили остаться в Штормграде до отплытия флота, после чего он должен был вернуться к своему обучению у дренеев. Вариан улыбнулся сыну, довольный тем, что юноша решил остаться. Встреча с Джайной неприятно удивила и расстроила обоих. Андуин испытал настоящее потрясение, видя, как миролюбивая "тетя Джайна" в одночасье исполнилась столь сильной ненависти. Они беседовали до позднего вечера - человек, который не так давно олицетворял собой нынешнее отношение Джайны к Орде, и мальчик, которому оно никогда не нравилось; они разговаривали о том, как на каждого могут повлиять горе и потери, а также война и насилие.

Андуин поднял грустный, но полный решимости взгляд на отца.

– Я знаю, это ужасно, - сказал он.
– И... я понял, что мы должны сражаться с Ордой. Она показала нам, на что способна, и мы не должны позволить ей вновь причинить боль невинным. Но я не хочу быть как Джайна. Таким, какой она стала. Мы можем защитить наш народ - но мы не должны делать это с ненавистью в наших сердцах.

Сердце Вариана наполнилось гордостью. Он не ожидал подобного, хоть и вынужденного, признания от Андуина. И он был искренне удивлен, что сам не разделяет чувств Джайны, поняв, насколько далек он от того, кем был когда-то. В свое время он сам был переполнен гневом и яростью, когда обе стороны его личности боролись между собой. Он в буквальном смысле слова был разделен надвое, и телесное воссоединение его половин было лишь частью сражения. Его учили объединять их духовно при помощи благословения Древнего волка Голдрина. Похоже, он продвинулся в этом достаточно далеко.

Он даже мог бы стать в один день столь же мудрым, как его сын.

Бролл связался с Тельдрассилом при помощи волшебства, недоступного большинству из его народа. Известия о блокаде были мрачными, но вполне ожидаемыми.

– Приятно наблюдать за строительством, - сказал друид, когда они трое стояли рядом.
– Не думай, что ты поплывешь один, Вариан. Многие наши суда попали в блокаду Орды, но есть и другие. Малфурион и Тиранда более чем готовы помочь тебе всем, чем могут. Совсем скоро ты сможешь увидеть несколько десятков наших прекрасных кораблей рядом с твоими.

Андуин повернулся к друиду, вытянув шею, чтобы посмотреть на друга своего отца. Он знал, что Броллу также пришлось испытать потерю, гнев и ненависть. Вариан считал, что принц будет рад видеть, как два бывших гладиатора рассуждают о грядущем сражении с сожалением, а не радостью. Видит Свет, так оно и было.

– Ты ведь не будешь пытаться прорвать блокаду в одиночку?
– спросил Андуин.

– Нет. Сейчас лучше всего приложить наши силы к совместной работе. Мы не должны жертвовать жизнями зря, Андуин. Когда мы работаем вместе, у нас гораздо больше шансов на победу.

Златоволосая голова Андуина снова повернулась в сторону гавани.

– Почему Орда сделала это? Они не знали, что мы эвакуировали гражданских. Они просто...
– Его голос печально замер. Вариан нежно положил руку на плечо сына.

– Ответ прост: ордынцы - это чудовища. Разумеется, то, что они сделали, было более чем жестоко. И у меня есть несколько отборных слов о Гарроше и его кор-кронцах, которые я не буду произносить, пока меня слышат молодые уши.
– Андуин ответил ему слабой улыбкой. Вновь став куда более серьезным, Вариан продолжил, - Я не знаю, сынок. Мне не объяснить, почему кто-то поступает столь ужасно. Но я уверен, даже те, кто не являются членами Альянса, тихо шепчутся, что Гаррошу не избежать встречи со мной.

– Но... мы не будем поступать так, как Гаррош?

– Нет, - сказал Вариан.
– Не будем.

– Но если он будет поступать подобным образом... не значит ли, что он может победить?

– Нет, пока бьется мое сердце, - отрезал Бролл.

– Я тоже так считаю, - сказал Вариан.
– Мир... погрузился в хаос. Я видел насилие, кровь и прочие безумства в ямах для сражений. Но я не хочу увидеть нечто подобное, с чем была вынуждена столкнуться Джайна.

– Ты... думаешь, она оправится? От стенаний, разрывающих ее душу?

– Я надеюсь на это, - только и мог сказать Вариан.
– Я на это надеюсь.

Глава 22

Аметистовая Цитадель показалась Джайне угрюмой и мрачной, когда она поднималась по ее каменным ступеням. Это место было наполнено болью. Когда-то она считала Даларан легким, воздушным городом. Да, его конструкции и строения были прекрасны, но было и куда большее - магия являлась неотъемлемой частью этого места. Сейчас же оно нагнетало такую тяжесть, какой Джайна не ощущала прежде. Отягощенная своим бременем, она чувствовала себя так, будто боль всех, кто потерял своих близких, обрушилась на нее.

Несколько невероятно могущественных магов, в том числе и лидер Кирин-Тора. И один предатель, который был, по крайней мере, отчасти ответственен за эти печальные потери. Неудивительно, что сам воздух был наполнен грустью и тоской.

– Леди Праудмур, - раздался надломленный, исполненный боли голос. Джайна обернулась и почувствовала приступ сострадания.

Вериса Ветрокрылая одиноко стояла в огромном парадном зале. На ней была чистая броня серебристых и синих цветов; все раны, которые она получила в битве, были исцелены либо заживали. Кроме одной, которая, как чувствовала Джайна, никогда полностью не заживет.