Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана

В завоеванных городах монголы сажали своих правителей, которые облагали налогом жителей империи в размере одного процента от объема их добра и прибыли. Так посоветовал Чингизхану Елюй Чуцай.

Правители многих городов не осмеливались воевать и сдавались на милость варварам. Но так поступали не все. Иные крепости приходилось брать штурмом. По этому поводу Чингизхан издал указ, разъясняющий полководцам, что нужно делать со строптивыми противниками.

В законе говорилось, что если жители не открывают ворота добровольно и город приходится брать штурмом, то при гибели всего лишь сотни монголов в дело пускались катапульты, бросавшие за стены камни и горшки с порохом. А после применения катапульт никакой пощады горожанам не могло быть – они все должны быть уничтожены. Это было записано в Ясе – основном законе Монголии, которая исполнялась безоговорочно.

Глава тридцать первая. Стратегическая разведка

За полтора года из империи Цзинь в Монголию ушли сотни караванов с фарфоровой посудой, тканями, изделиями из дерева, камня и металлов. Каракорум наводнили тысячи ремесленников, которые построили дома и открыли мастерские.

Большая часть армии Чингизхана, насытившись сражениями, вернулась в Монголию. Вместо себя хан оставил в Китае Мухали с шестидесятитысячной армией. Тумены Мухали набирались из киданей, которые попросились на службу. Но командиры были монголы. Совсем недавно китайцы, ставшие воинами, разбойничали на дорогах. И хотя местные служили добросовестно, монголы для них были чужаками.

Однако, после подавления самого сильного противника для степняков, боевые действия войск Чингизхана не закончились. В покоренных им племенах, люди брали в руки оружие и убивали нукеров. Восставали те, кто отказался примкнуть к империи Чингизхана: меркиты, найманы, кара-кидане. Бунтовщиков беспощадно уничтожали.

Владения Чингизхана расширились за границы Монголии, поэтому различные сведения с периферии приходили в Каракорум с большим опозданием. И Великий хан учредил специальный отдел перевозчиков почты, впоследствии названных ямщиками. Одновременно были основаны станции перевалки на почтовых трассах, называемые ямы, где ямщики могли сменить уставших коней на свежих, и сами отдохнуть.

Чингизхан, внял советам Елюй Чуцая в отношении сбора налогов, включил их в Ясу, назвав дань – ясаком.

Чиркудай не раз слышал взволнованные выступления Елюй Чуцая на совещаниях. Потомку императоров почти удалось убедить нойонов в преимуществе торговли с другими странами над разорительной войной.

– В Монголии, согласно последней переписи, проживает пятьсот двадцать три тысячи человек, – издалека начинал Елюй Чуцай, посматривая на командиров, но обращаясь лишь к Темуджину. – А в покоренных странах – семьдесят миллионов. Из них треть – дети, вторая треть – старики. У тебя остается немного больше двадцати миллионов работоспособных людей. И если ты будешь с каждого брать, как и раньше, по одной доле налога, из ста долей нажитого, которое наработал человек, то это значит, что из сотни данников, один, будет полностью отдавать тебе всё. Это и есть один процент налогов, – Елюй Чуцай перевел дух и, убедившись, что его внимательно слушают, продолжил:

– Сделаем следующие расчеты: двадцать миллионов работников разделим на сто человек, для того, чтобы узнать, сколько условных работников отдают полностью свою прибыль в виде налога. Получается – двести тысяч! То есть – двести тысяч условных работников будут работать только на твою страну, отдавая тебе всё!

Если раньше монголы жили сами по себе и имели лишь то, что у них было, то сейчас к этому прибавляется по одному проценту с двадцати миллионов подвластных тебе людей. Не каждый правитель имеет такую дань.

Темуджин молчал, накручивая на палец кончик бороды. Хан думал. Но подал голос Субудей:

– Ты говоришь, что нас пятьсот тысяч, а дань мы будем получать лишь на двести тысяч...

– Не на двести тысяч! – перебил его Елюй Чуцай. – А дополнительно к тому, что имеете, вы будете получать налог с условных двухсот тысяч человек.

Субудей отрицательно покачал головой:

– Нам этого мало. Необходимо, чтобы пятьсот тысяч, пускай условных работников, платят нам дань полностью. Работников должно быть столько, сколько монголов. Как этого достичь?

– Можно увеличить налог: вместо одного процента брать три, – с кислым видом пробормотал Елюй Чуцай. – Но, увеличив процент налога, вы разорите работников. Через некоторое время, они начнут нищенствовать, а может быть и погибать от голода... Им же ещё нужно кормить и одевать свою семью. А с умершего ничего не возьмешь.

– Наплодятся, – хмыкнул располневший Джелме. – И тогда работников станет больше.

– Если им нечего будет есть, они перестанут плодиться.

– Тогда мы завоюем другие народы, – продолжал гнуть своё Джелме.

– Но войны отрывают людей от разведения скота, от родного очага и народ беднеет, – растерянно произнес Елюй Чуцай, расстраиваясь из-за непонимания таких простых, на его взгляд, вещей.

– Я тебя понял, – оборвал спор Чингизхан, и, посмотрев на соратников, спросил: – У кого есть достойные предложения?

Чиркудай шевельнулся, привлекая к себе внимание, и неторопливо сказал:

– Чем больше дани мы получим, тем лучше для Монголии. Но, как я услышал, нам нельзя облагать слишком большим налогом тех людей, которых мы завоевали. Однако для увеличения прибыли нам нужно большее количество работников. Значит, нам нужно воевать с другими странами и покорять их. Этим мы прибавим, к имеющимся, новое количество работников.

Темуджин хитро усмехнулся, доброжелательно кивнул Чиркудаю и ядовито посмотрел на Елюй Чуцая, ожидая его ответа.

Елюй Чуцай минуты две собирался с мыслями, поднял страдальческие глаза на Чиркудая, и неохотно согласился:

– Конечно. Это ваш принцип: сильный покоряет слабого. Но не всегда война приносит сладкие плоды. Бывают огорчения при поражениях. Однако есть ещё один способ: можно обложить налогом купцов. Брать с караванов мзду, за сохранность груза при их прохождении через ваши территории. Сейчас весь шелковый путь на востоке пролегает через завоеванные вами земли. Вам нужно развивать торговлю китайскими и вашими товарами с западом. У вас в руках не только товары, но и лучшие купцы Поднебесной империи. Торговля прибыльнее войны.

– Ты предлагаешь относиться к нападениям меркитов на наши рубежи спустя рукава? – поинтересовался Темуджин у мудрого киданя, но без злобы.

– Нет. Нужно оказать им достойный отпор, такой, чтобы у них навечно отпала охота воевать, – пробормотал Елюй Чуцай.

– Правильно, – согласился Чингизхан. – Я тоже так думаю. И пришёл к одному выводу, что для устранения неприятной причины необходимо её уничтожить. Отравленную плоть вырезают с мясом, загнивший корень – отсекают.

– Но это же целый народ! – испуганно произнёс Елюй Чуцай.

– Уже не народ, – усмехнулся Чингизхан. – Это – ядовитые остатки племени, которые нужно полностью уничтожить, – и посмотрев на своего сына Джучи, Чиркудая и Субудея, приказал: – Вы, втроём, подготовите три тумена, и уничтожите всех меркитов, до последнего ребенка, – зло скрипнув зубами, добавил: – Каким образом вы будете это делать, я скажу позже, – и, посмотрев на купцов, сидящих рядом с выходом из огромного шатра, принадлежащего ранее императору, потребовал:

– А теперь вы! Расскажите мне как у вас идут дела, и особенно с нашими караванами в Хорезме?