Джед и кафе

– Смотри, пап, вон то облако похоже на одеяло.

– Где? Я не вижу никакого одеяла.

– Ну, вон там. Смотри, куда показывает моя рука.

– Всё равно не вижу.

– Оно уже почти над нами. Вот. Смотри. Если одеяло не заправить, оно будет выглядеть точно так же.

– Теперь вижу. А ты откуда знаешь, как будет выглядеть не заправленное одеяло? Мама тебя всегда учила заправлять одеяла как следует.

– А почему она не пошла с нами? Я так хотел ей показать...

– В другой раз покажешь.

Отец смотрел то на небо, то на меня. Его волосы колыхались на ветру. Не знаю, о чём он тогда думал. Он был, казалось, далеко от меня. Я тоже, часто поглядывал на него. И что больше всего запомнилось мне в нём, так это его щетина.

– Пап, а куда движутся облака?

– Почему бы тебе самому у них не спросить?

– Я уже спрашивал.

– И как? Узнал?

– Нет. Они ничего не говорят.

– Может, они просто не умеют разговаривать?

– Нет. Они умеют разговаривать. Я знаю.

– С чего такая уверенность?

– Потому что они движутся. Значит они живые. А если они живые, то должны говорить.

– А животные тоже разговаривают?

– Да. Только у них свой язык. Но в сказках говорится, что они понимают нас.

– Хах. В сказках. Жаль, жизнь не сказка.

– А почему нет, пап?

– Сказки очень интересные. Но не нужно воспринимать их всерьёз. Это только выдумка, плод воображения других людей.

– Это не выдумка. Я сам думал, что это выдумка, но потом сам слышал, как старый шкаф, в моей комнате, издаёт непонятные звуки.

– Тебе просто показалось.

– Нет, не показалось. Если хочешь, можешь сам проверить ночью.

– Ну, хорошо. Но если я ничего не услышу, тогда это будет означать то, что сказок в жизни не существует, согласен?

– Ладно. Но ты услышишь.

– Всё, хватит об этом. Ну и воображение у этого мальчишки. Давай лучше смотреть на небо.

Мы шли и вглядывались в безграничное пространство неба. Тёплое солнце пригревало нас. Ну, ещё бы нет. Тогда был жаркий летний день. Середина июня. Я запоминал всё самое диковинное и необычное, что встречалось на пути, чтобы затем рассказать всё это маме. Я так жалел, что она не смогла пойти с нами. Папа говорил, что у неё много дел. Тогда я подумал, какие ещё дела могут быть в такой жаркий день лета. И кто предпочтёт делать дела вместо того, чтобы хорошенько погулять сегодня? Солнце так сильно припекало меня. Хотелось нырнуть в какую-нибудь реку с головой. Хотелось промокнуть с ног до головы. Мы старались держаться в тени, но жаркие лучи нагоняли нас и там. Мы часто останавливались, чтобы попить холодной воды, которая, с каждой минутой, становилась всё теплее. И потом её невозможно было пить. Губы всё время просыхали. Отец, конечно же, ругался и говорил, что никогда больше не пойдёт в такой жаркий день. И он сдержал своё слово, к моему разочарованию.

Мы очень редко выбирались куда-то с отцом. Только поэтому нашу прогулку уже можно было назвать сказочной. Я знал, что потом он опять уедет на неделю работать. А когда приедет, то будет не в духе. И когда я подойду и захочу ему что-нибудь рассказать, он не захочет меня слушать. Он будет очень встревожен и занят проблемами на работе. Он уйдёт в них целиком. Он попытается залечить их алкоголем, и, наверное, забудет про нас с мамой в это мгновение. А в следующий раз то, что я хотел рассказать ему, я захочу рассказывать гораздо меньше. Но и тогда отец не захочет меня слушать. Затем я не захочу рассказывать ему совсем. В будущем я уйду в себя, и, возможно, это повлияло на меня. Так как на детей всё влияет очень сильно. Отец может стать строгим в одно мгновение, так как не любит, когда мы кладём что-то не на место или забываем выключить свет в ванной. Я привык, что дверь в ванную всегда была открыта, и там всегда горел свет. В детстве я всегда боялся ночей, потому что всегда просыпался ночью. Этот свет давал мне силы. Поэтому, я специально забывал его выключать. Я знаю, что когда я засыпал, свет выключали, но всё равно, приятно было засыпать под этим светом. А утром...

Всё это так отчётливо сияло в моей памяти, словно оно было настоящим, и ничего кроме этого не существовало. ~~А вот я, это я становлюсь прошлым. Тот человек по имени Кристиан, что сидит сейчас за компьютером. Я поглядываю по сторонам. Держу в руках кружку с кофе. Мой последний кофе в этом заведении. ~~

Можно находиться в двух реальностях одновременно. Как сейчас, я нахожусь в детстве. Я вижу всё глазами маленького мальчика, который всё ещё верит всяким небылицам. Я небольшого роста. Совсем ещё крохотный. Мои маленькие пальчики сжимают твёрдую руку отца. Я сейчас иду по железной дороге вместе с ним. Ветер ласково дует в лицо. И хочется остаться здесь навсегда. Хочется никогда не покидать это место. Никогда не сходить с этих рельс. Никогда-никогда. Ехать, как маленький паровозик по этой жизни, который точно знает, куда держит маршрут. Хочется идти по этой дороге бесконечно вдаль и никогда не оглядываться назад. Я ещё мальчик, но мой разум сейчас - разум взрослого человека, который щёлкает клавишами. И я из будущего вернулся за мной из прошлого. Он не забыл меня. Он так сильно изменился. Он, практически, перестал быть собой. Но он всё ещё помнит, как мне тогда было хорошо. Он помнит. Он вспоминает каждую деталь. Хотелось ему напомнить, как беззаботно всё когда-то было. Как мне хотелось сказать ему, "ну зачем же ты вырос?" Тогда я был совсем другим. Тогда я обожал солнце. Тогда оно грело меня, и мама была тогда самым родным человеком. "Зачем же ты стал таким чужим для меня? Ведь совсем не об этой жизни я мечтал в те года".

– Не волнуйся, поезда скоро появятся - отвечал мне отец.

– Ну, когда уже? Я устал ждать.

– Скоро. Скоро.

И я шёл дальше, оглядываясь по сторонам. А через минуту всё начиналось сначала.

– Пап, ну когда?

– Скоро.

– А когда именно?

– Ты сам узнаешь, когда. Не отставай.

И я снова шёл с отцом. Стало труднее идти. Я немного утомился. Я устал. Мы так долго ходили, что мне, как и обычному рёбенку, обычность успела надоесть.

– Пап, больно в ногах.

– Совсем не можешь идти?

– Да. Больно.

– Сможешь дойти до того поворота?

– Нет.

– Что же придумать. Давай я тебя понесу.

Он посадил меня на шею. Он всегда меня носил именно там. Это было приятно. Правда, ноги потом затекали. Но зато они больше не болели. Это было, несомненно, ещё одно сказочное воспоминание. Будете смеяться надо мной за то, что я такой маленький, и мне трудно идти дальше самостоятельно?

Насчёт мамы я совсем молчу. Всё, что связано с ней, сказочно. Само слово "мама" уже сказочно. Сказочно всё время с ней. С того дня, когда я впервые увидел её и до моего отъезда.

– А ты знаешь, что поезда бывают разные?

– Да? И какие же?
– спрашивал отец, пытаясь сделать удивлённое лицо. Тогда он тоже играл роль. Но только для того, чтобы показать, что его сын ему не безразличен. Потому что роли есть не только отрицательные. Иногда полезно одевать маски. Есть парочка искренних и добрых масок. Только тогда они уже перестают быть масками...

– Ну, пассажирский, товарный...

– А ещё?

– Ну, наверное, и ещё какие-нибудь есть. Есть ещё и старые паровозы.

– Я смотрю, многое ты уже знаешь. Хорошо, что я подарил тебе ту книгу про поезда.

– Да, там интересные картинки. Правда, читать я не умею. И только...

– Что?

– Только я её случайно, ну... ты понял?

– Нет. Говори прямо.

– Ну, когда я играл, то случайно порвал её. Извини, пап.

– Ничего.

– Значит, ты купишь мне новую книгу?

– Об этом не может быть и речи.

– Эх. Ладно.

И так мы шли с ним по длинным рельсам. На небе стало немного смеркаться. Затем ноги перестали болеть, и я снова пошёл пешком (правда, ненадолго). А тем временем, вечер, незаметной тенью, всё больше давал о себе знать. Мы видели, как он приближался к нам. А увидеть вечер, это уже очень неплохо. Мы, всё больше, погружались в него. Мы видели, как падал закат. Он, всё глубже, уходил под землю. Летом день всегда длится намного дольше, чем зимой. Это все знают. Когда меня спросили, почему так выходит, то я ответил, потому что это лето. Оно хотело, чтобы мы с папой подольше погуляли сегодня. Но, видимо, оно уже решило, что пора домой и, мы уже нагулялись. И это неправда...

Всё чаще я стал спотыкаться об шпалы. Я удивлялся, как папа так умело перешагивает через них даже в тёмное время суток. Один его шаг был равен моим трём-четырём. Неудивительно, почему он не уставал. Ведь у взрослых всё не так, как у детей. И я всегда знал, что они устают меньше, чем мы. Почему? Да потому что они взрослые, и этим всё сказано.

– Пап, а правда, что железная дорога бесконечная, и у неё нет конца?

– Конечно, это не правда. Кто тебе сказал такую ерунду?

– Никто. Просто, мы уже так долго идём, а она всё не кончается.