Джек Бестелесный

ТЫ НИ С КЕМ НЕ БУДЕШЬ ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ ТЫ НЕ ПОПЫТАЕШЬСЯ ЧТО-ЛИБО ВЫЯСНЯТЬ Я ГОВОРЮ СЕРЬЕЗНО МАРК ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?

…

Этим займутся взрослые. И вовсе НЕ обязательно виновен кто-то из нас.

Не смеши! Это мог быть даже папа! А Стрейхорн с Макгрегором прибудут в Орб послезавтра? Что если извращенное Виктором сознание снова на нее покусится?

В таком случае и если следователи Магистрата решат, что в обоих случаях виновен кто-то из Ремилардов, мы все окажемся под топором и уж конечно с членством в Консилиуме придется распроститься. Мы делаем что можем…

Xa!

Чего ты добиваешься, Марк! Хочешь, чтобы я запихнула тебя в самый медленный грузовой «кузнечик», который только смогу отыскать? Чтобы он доставил тебя на Землю к началу летних каникул в Дартмуте? Если не перестанешь совать нос в это дело, я так и поступлю, клянусь Богом! Мы не можем допустить, чтобы неуклюжие подростки путались у нас под ногами. Дело слишком важное и слишком опасное. Для нас всех.

… Ладно, не буду. (Подтверждение.)

— А теперь об экскурсиях для детей. — Анн взяла Марка под руку и вывела его из буфета на платформу метро. — Не возьмешь ли сперва самых маленьких? Тех, кто моложе девяти, я тебя пасти не заставляю. Пусть родители сами решают, что следует посмотреть их детям, но с теми, кто постарше, тебе дается полная свобода. Ну, что?

— Как скажешь, тетя Анн.

Минуту спустя прибыла безынерционная капсула, следующая до Золотых Ворот, и Марк, не сказав больше ни слова, забрался в нее.

Свою обязанность он исполнял прекрасно. Во вторник показывал человеческие анклавы мелюзге, терпеливо отвечал на их глупые вопросы и не обращал внимания на их скверно экранированные мысли о том, как на Земле всякие дураки считают, будто в других краях живется лучше, чем у них дома, и мечтают куда-нибудь переехать. А сегодня он, сжав зубы, сдерживался, пока та же компания спорила, какие экзотические анклавы посетить в первую очередь. Зря он позволил им выбирать самим.

Малолетняя компания включала четвертого сына дяди Фила — десятилетнего Ричарда, двух отпрысков дяди Мори — девятилетнего Роджера и чопорную одиннадцатилетнюю Селину. Остальным четверым тоже было по одиннадцать: Квентин, младший сын дяди Севви; хвастунишка Гордон, сын тети Кэт; Парнелл, второй ребенок дяди Адриена и тети Шери, а также его собственная младшая сестра Мадлен. (Болезненный братишка Марка Люк еще не оправился от тяжелых перебросок в ипсилон-поле и обратно, а потому должен был присоединиться попозже к другой группе.)

Когда Марк предложил начать осмотр экзотических анклавов с одного из Симбиарских, Гордо насмешливо фыркнул.

— Кому интересно, как живут Лягушки-Мокрушки? Они с нами сорок лет обходились как с собачьим дерьмом!

— Выбирай выражения, Гордо! — остановила его Селина. — Вдруг они слушают?

— Ой, напутала! Сейчас в штаны наложу!

— Ну их, Марк, — заныл кузен Парни. — Лучше посмотрим клевые острова с лагунами, где гии сексятся!

— А еще лучше ванны с жидким маслом, где этим занимаются крондакские чудовища, — перебил Квентин, и глаза у него заблестели.

— Чем занимаются? — спросил невинный маленький Роджер.

— Совокупляются, — коротко ответила его старшая сестра Селина.

— Здорово! — заявил десятилетний Дик. — Спорю, это будет даже интересней, чем спаривание морских слонов, которое мы видели тогда в Аргентине. Крондаки же весят, наверное, вдвое больше. И у них есть щупальца!

— Мальчишки! — вздохнула Мадди, заведя глаза к небу. — Я хочу посмотреть полтроянский Зимний Лес, где уютные домики прячутся среди гигантских корней, полупогребенные в снегу. Я хочу войти в полтроянский домик и посмотреть, правда ли, что у них все украшено драгоценными камнями. Говорят, будто по роскоши их домам нет равных во Вселенной. Марк, давай начнем с них.

Трое старших мальчиков насмешливо завопили.

— Ну, конечно, Мадди, мы начнем с них, Мадди, — сказал Гордон. — Все, что угодно миленькой сестричке Марка.

— Мы все видели полтроянские дома по тридивизору миллионы раз, — пренебрежительно заявил Парни. — А вот как живут крондаки, никогда не показывают. Может, не хотят пугать нас, жалких земляшек.

— Я тоже голосую за крондак, — сказал Квентин. — Я слышал, что иногда даже настоящие люди трахаются в их масляных бассейнах, потому что масло сильнейший афродизиак. Прямо рядом с экзотическими спрутами.

Гордон выпучил глаза.

— Врешь! — Он обернулся к Марку: — Люди же отравятся, если вздумают барахтаться в такой масляной дряни, правда?

— Нет, — сухо ответил Марк. — Жидкость в брачных чанах крондак — это в основном глицерин с небольшой добавкой имидазолидиновой мочевины и микродозами изойохимбина, тетрагидрохармина, никотина и других психоактивных алколоидов.

— Ух ты! — еле выговорил Гордон.

— Ребята, кто за то, чтобы начать с анклава крондакских осьминогов? — спросил Парни.

Все мальчики подняли руки, а две девочки надулись.

Марк вздохнул.

— Вам там не понравится. Жилища крондак очень большие, черные, построенные из лавы и похожи на темный коралловый риф с дырами для семейных квартир. Они предпочитают силу притяжения вдвое меньше нашей, так что вы будете все время подскакивать и стукаться головой о потолки, а они даже не выровнены. Кроме того, крондаки предпочитают, холодную влажную атмосферу с таким процентом кислорода, что у вас голова закружится.

— Все равно мы хотим сначала в анклав крондак! — закричали мальчики хором.

— И сразу к брачным чанам! — добавил Гордон.

— Ну, ладно, — решил Марк. — Только, малявки, ведите себя вежливо и тактично. Мы ведь не в зоопарк идем. Крондаки — самая влиятельная раса в Галактическом Содружестве, если не считать лилмиков. Они не какие-то там крупные безобразные твари. Они поумнее нас и сделают выводы о человечестве, наблюдая ваше поведение, ах вы, грязные мартышки.

— А мы не просили, чтобы нас тащили в их драгоценное Галактическое Содружество, — сказала Мадлен сладким голоском. — Если мы им не нравимся, тем хуже для них. Ну так идем, старший брат?

Когда они вышли из транспортной капсулы в крондакском анклаве Лупакал, дети охнули и инстинктивно сбились в кучку. Кругом кишели массивные многорукие существа кошмарного облика, и они с Марком были там единственные не крондаки! Стены станции были черными, все в выемках и неровностях, словно их кое-как вырезали из чего-то вроде каменного угля и обсидиана. На всех поверхностях поблескивали капли сырости, а в воздухе стоял странный едкий запах, напоминающий запах машинного масла. Воздух был холодный, насыщенный парами. Свет, неприятно красноватый, словно просачивался сквозь грозовые тучи.